Поэтому итальянские эмигранты начала XVII в. находят убежище не в кальвинистской Швейцарии, а в Англии, Франции, а также таких славянских странах, как Польша и Моравия. И все же Ванини направился в Швейцарию, чтобы лично ознакомиться с тем, как живет и чему учит соседняя с Италией протестантская страна, поднявшая когда-то знамя борьбы против католической реакции.
Религиозная нетерпимость, преследование всякой свободной мысли не могли не привести Ванини к столкновению с кальвинистами Швейцарии. Свое отношение к официальным теологическим учениям Ванини выразил следующими словами: «Когда я обучался теологии, я представлял себе, что некий демон утаил способы помешать продвижению и развитию человека, чтобы затем обмануть его в присутствии всего народа с целью удержать народ в идолопоклонничестве и толкнуть его на гибель»50. Богословие Ванини считал тормозом в развитии человеческой личности. Поэтому в Швейцарии его диспуты проходили в такой накаленной атмосфере, что однажды в Женеве он чуть ли не стал жертвой одного из участников спора.
Из Женевы Джулио Ванини едет во Францию. Это было трудное и опасное путешествие для прогрессивного философа, исколесившего почти всю протестантскую Европу. На каждом шагу его могли подстерегать агенты инквизиции. Во Франции только что отгремела тридцатилетняя гражданская война, проходившая под знаменами гугенотской религии — кальвинизма. В 1598 г. был подписан Нантский эдикт, который установил некоторое равноправие между католическим Парижем и гугенотским Югом и в какой-то степени смягчил религиозные страсти. Теперь от преследования гугенотов католические власти перешли к преследованию атеистов и вольнодумцев. Иезуит Мерсени пугал своих современников тем, что в Европе насчитывается более 60 тысяч атеистов.
Во Франции бывали многие итальянские эмигранты, находившие здесь применение своим силам и талантам. В начале XVI в. во Франции провел свои последние годы великий итальянский художник Леонардо да Винчи, а в начале XVII в. — великий итальянский мыслитель Томмазо Кампанелла. Ванини прибыл в Лион и начал здесь читать лекции по философии. Его смелые речи и новые идеи принесли ему славу. О характере его лекций в Лионе можно судить по словам иезуита Дюрана, который писал, что Ванини произносил атеистические проповеди под предлогом преподавания философии. Об антирелигиозной направленности мыслей Ванини говорит эпизод, рассказанный им самим: «Когда я жил в Лионе, в месяце марте (1611 г.), я слышал от нескольких друзей, что один паж явился в небольшую гостиницу и был там прекрасно принят хозяином. Но когда последний попросил у него 30 сольдов за плохой суп, паж рассердился и отправился в свою комнату. Там бросил какой-то порошок в сосуд с жидкостью и покинул гостиницу. После того, все, кто входил в комнату, подвергались воздействию исходивших из сосуда паров и корчились в танцах. Все, не только католики, но и гугеноты, полагали, что это сделал дьявол. Джулио Чезаре (говорил он о себе), однако, смеялся над этими сказками старушек и относил все это за счет естественных причин»51. В Лионе Ванини разоблачает религиозные вымыслы и суеверия, проповедуя материалистическое восприятие всех явлений жизни. Блюстителям католических догм без большого труда удалось изобличить Ванини в атеизме, и ему пришлось бежать из Лиона.
В 1611 г. он вернулся в Италию. Казалось, завершился круг его скитаний: ни в лютеранской Германии, ни в кальвинистских Швейцарии и Голландии, ни в гугенотских областях Франции не нашел Джулио Ванини условий для пропаганды своих идей. Диспуты, лекции, беспрерывные поездки, преследования со стороны официальных и церковных властей, новые друзья и последователи и неизбежная разлука с ними — вот что представляла собой жизнь Ванини в эти годы.
«Все вместе, — говорит Герцен о Бруно, Ванини и других философах XVI–XVII вв., — придавало тогдашним деятелям характер трепетного беспокойства и волнения. Они не были в полном миру ни с собой, ни с окружающими… Они были беспокойны, потому что окружающий их порядок становился пошлым и нелепым, а внутренний был потрясен… таким людям… не дается великий талант счастливо и спокойно жить в среде прямо противоположной их убеждениям» 52.
Джулио Чезаре Ванини приехал в свободную Венецию. В XVI в., в годы католической реакции, Венеция стала прибежищем передовых философов, поэтов, писателей, преследуемых церковью. Знаменитый поэт Пьетро Аретино писал о Венеции: «Свобода этой великой и добродетельной республики показала мне, что значит быть вольным человеком». Здесь процветали научные общества — академии, где свободно излагали свои взгляды философы разных школ. Участником этих собраний был Галилей, одним из наиболее энергичных деятелей этих обществ был современник Ванини, ярый враг папства — Паоло Сарпи. К концу XVI в. Венеция становится центром свободомыслия, где еще продолжали издавать светские книги. В начале XVII в. папство пытается подчинить себе светскую власть Венеции: дело доходит до наложения на республику папой Павлом V интердикта 53, но венецианское правительство отказывается повиноваться. По приказанию папы иезуиты, театинцы и капуцины покинули пределы Венецианской республики. На Паоло Сарпи было совершено покушение. Однако независимое по отношению к папской курии поведение Венеции не означало возможности полной свободы мысли и действий в ее землях. В Венеции действовала своя инквизиция, жертвой которой стал великий философ-атеист Джордано Бруно. Не желая идти на дипломатический разрыв с папской курией, венецианское правительство выдало его римской инквизиции, которая после долгих лет заключения отправила его на костер.
В Венеции Джулио Ванини попал в своеобразную обстановку. С одной стороны — атмосфера относительной свободы, независимость от папской власти; с другой стороны — примеры Паоло Сарпи, чудом сохранившего себе жизнь, и Джордано Бруно… Это заставляло быть осторожным.
«Когда я был в Венеции, — рассказывал впоследствии Ванини, — один нечестный обманщик говорил своим, что ближайшей весной, с первыми дождями, должен появиться мессия. «Вместе с дождями и маленькими лягушками», — добавил я». Этот проповедник якобы сказал также: «Все новые религиозные законодатели вплоть до Христа прославились позорной казнью» 54. В «Диалогах» эти мысли приписаны другому, однако в действительности они принадлежали самому Ванини, — об этом свидетельствуют его произведения.
Смелые речи, независимое поведение и острая критика римской курии поставили Ванини под угрозу расправы со стороны генерала ордена кармелитов. Единственным выходом из создавшегося положения было бегство в Лондон. Ванини надеется обрести желанную свободу на Британских островах: читать, пропагандировать свои идеи без постоянного страха попасть на костер.
Лондон становится в этот период местом прибежища прогрессивно настроенных иностранцев. Лондонская церковь иностранцев была открыта для дискуссий, и в ней собирались свободомыслящие фламандцы и итальянцы. Ученые кружки (академии), собиравшиеся в Лондоне в последние десятилетия XVI в., в качестве желанных гостей принимали итальянских эмигрантов, бежавших от инквизиции. Они несли с собой достижения передовой итальянской науки, прогрессивные идеи философии. В Лондоне побывал и Джордано Бруно. В конце XVI в. в Англии появляется немало переводов итальянских книг. Трудно сказать, был ли Ванини знаком с какими-либо английскими философами до своей поездки в Англию, хотя он мог познакомиться с ними в Падуанском университете или в таких городах, как Женева, Базель, Страсбург, где еще в 50-х годах XVI в. существовали общины английских эмигрантов. Доподлинно известно только, что в Венеции он познакомился с видными английскими деятелями, которые помогли ему в осуществлении его планов. Это были сэр Дадлей Карлтон, посол Англии в Венецианской республике, и его секретарь, английский дипломат сэр Исаак Уэйк. Карлтон считал, что Ванини и Джиноккио, обученные искусству спора в монастырских школах и университетах католической страны, смогут разоблачать католицизм и таких его «теоретиков», как Беллармино, более умело, чем это делают англиканские философы. К тому же «венецианский протестантизм», как называли в Англии религиозное свободомыслие Сарпи и Аретино — решительных противников папского произвола в Венеции, — был решительнее и острее тяжеловесного теологического оружия англиканских богословов. По своим убеждениям Ванини был близок Сарпи и Аретино, и Карлтон был убежден, что в Италии и Ванини и его друг Джиноккио неминуемо попали бы на костер. Он помог Ванини и Джиноккио бежать. Молодые философы не считают себя больше членами ордена кармелитов и отправляются в Англию. При этом им пришлось соблюсти всяческие предосторожности: их сундуки с книгами, рукописями и некоторыми вещами были оставлены у хозяев, чтобы их отъезд не был замечен. У них было рекомендательное письмо Карлтона мэру города Кентербери Чемберлену, в котором было сказано следующее:
«Венеция, 29 апреля 1612 г.
Мой дорогой сэр Чемберлен,
необходимость приводит к тому, чтобы подвергнуть Вас назойливым просьбам Ваших друзей. То, о чем я сейчас прошу Вас, как о христианском деянии, — это помочь двум чужеземцам, которые отправляются в Лондон с этим моим письмом» 55.
Рекомендация королевского посла сделала свое дело: Ванини и Джиноккио были встречены как почетные гости, они были приняты мэром церковной столицы Англии — Кентербери, который представил их архиепископу Кентерберийскому. Ванини поселился у архиепископа в Кройдоне — предместье Лондона. Все шло хорошо, и Ванини был очень доволен крайне внимательным к нему отношением. Это давало ему основания предполагать, что в Англии он сможет свободно писать и выступать. Приподнятое настроение Ванини отражается в письме, написанном им в Венецию его покровителю Карлтону:
«Глубокочтимый и превосходнейший государь, убедившись, с каким желанием и любовью меня принимают благодаря Вашей любезности, я приношу мое нижайшее почтение Вашему превосходительству, а также хотел бы сказать, какую радость ощущаю я, находясь в этих краях, и с каким удовольствием пребываю я при глубокочтимом архиепископе Кентерберийском. Мой государь высокочтимый, у меня становится радостно на душе, когда я думаю о том, насколько я должен быть благодарен святейшему, глубоко мною уважаемому и досточтимому отцу, у которого я ныне пребываю. За это в свою очередь я должен благодарить Ваше превосходительство, которое меня представило к его двору. Поэтому, не будучи в состоянии предоставить Вам что-либо в обмен за эту помощь и любезность, я всю жизнь буду крайне признательным слугой Вашего превосходительства, перед которым склоняюсь в глубоком почтении, прося у нашего господа такого счастья для Вас, которое бы Вы пожелали.