Вдовствующая Императрица ворвалась в гостиную как вихрь. Огляделась, увидела меня и, жестом отослав оставшихся в коридоре сопровождающих, быстро закрыла дверь. Интересно, откуда и куда она так торопилась – неужели на встречу со мной, назначенную ровно на полдень? Тем временем Мария Федоровна сделала навстречу несколько шагов и оглядела меня с ног до головы.
– Хорош зятек! – сказала она, склонив голову набок. – Да, Ольга была права. Никакого сравнения с Петром. Мой Сашка тоже был силен, но он больше походил на неуклюжего медведя; а ты не медведь, нет, – ты тигр, ловкий, стремительный и беспощадный.
– Ваше императорское величество, – сказал я, – неуклюжесть медведя – только кажущаяся; когда ему это надо, он тоже может быть ловким и стремительным. Его, как и Россию, нелегко разозлить, но когда это случится, его нападение будет исполнено самой сокрушительной силы…
– Ладно, – махнула рукой вдовствующая императрица, – я знаю, что ты не только молод, силен и неотразим по мужской части, но еще и достаточно умен, чтобы понравиться Ольге, а также ловок на язык. Сейчас я вижу, что моя дочь не ошиблась. Она будет сидеть на троне во всем императорском великолепии, а ты, в интересах России, будешь править у нее из-за спины.
– Ваше императорское величество, – сказал я, – после того как мы с Ольгой поженимся, ваша дочь по-прежнему останется самодержавной императрицей, вольной в своих решениях. Но, как я уже говорил епископу Евсевию, архипастырю Владивостокскому и Камчатскому, в ее распоряжении всегда будет все, чем я владею, а также мои кулаки, мой пистолет, преданность верных мне людей и мой талант командира. И горе тем людям и целым государствам, которые посмеют обидеть или оскорбить мою жену в частности или Россию в целом. Они об этом жестоко пожалеют, как уже пожалели о своей наглости японцы и отчасти англичане. Это я могу вам обещать сразу. А во всем остальном, Ваше императорское величество, я обещаю быть обычным мужем и разделять с женой все, что бы ни послала нам судьба: и горе, и радость, и все заботы… Что же касается вашего младшего сына, которого вы наверняка хотели бы видеть на месте Ольги, то он мой друг, и я хочу ему только добра. Надеюсь, что и он думает обо мне так же.
– Да, думает, – подтвердила Мария Федоровна, – он и прожужжал мне все уши о том, что я должна с тобой встретиться и расставить все точки над «И». Знаешь, до этого я думала, что такой жених моей младшей дочери, Великий князь сомнительного происхождения в первом поколении, головорез и карбонарий, смущающий неокрепшие умы панибратским отношением к нижним чинам – это такое неизбежное зло, своего рода плата за спасение Империи и династии, но теперь вижу, что я ошибалась. Но все же мне кажется, что лучше бы случилось так, что трон занял бы Михаил, в жены которому следовало подыскать особу, равную ему по положению и происхождению… Это было бы более естественно, что ли. Но, к сожалению, он шарахается от трона, будто тот раскален докрасна, и поэтому мне не из чего было выбирать: или императрица Ольга или крах всего, что было создано за триста лет правления династии Романовых…
– Ваше императорское величество, – сказал я, – там, на вокзале, когда мы узнали об отречении от престола вашего старшего сына, мы с Ольгой еще раз предлагали Михаилу принять на себя всю полноту власти. Но он не только отказался от такой чести и сразу переотрекся в пользу своей сестры, но еще и первый принес ей присягу на верность. И это решило все. Медлить и затевать споры в ситуации, когда в столице полыхает мятеж и на счету каждая минута, было смерти подобно.
– Я об этом знаю и не удивлена, – кивнула Мария Федоровна. – Когда стало ясно, что Николай не имеет необходимых государю качеств, что вызвало разговоры о необходимости заменить его на более приемлемую фигуру, мой младший сын принялся демонстрировать нежелание занимать престол после брата. Был бы здоров Георгий, в этом не было бы ничего особо страшного, – но туберкулез был неумолим. Мы не могли дать стране государя, который может умереть в любую минуту, а переубедить Михаила не было возможности, и потому Николай, несмотря на свои недостатки, продолжал занимать трон, приближая нас всех к неминуемой погибели. На его фоне моя дочь Ольга – уж точно не худший вариант правительницы и Матери Отечества…
Что-то моя будущая теща разоткровенничалась. Она то ли оправдывается, то ли жалуется на жизнь. Пожалуй, я тоже могу ответить ей откровенностью.
– Ваше императорское величество, – сказал я, – ваша дочь Ольга – это не просто не худший, а лучший вариант из всех возможных. У нее ваши ум и характер, а еще широкая русская душа ее отца. Она с легкостью встанет впереди России и поведет ее за собой, а мы, близкие ей люди и друзья, будем поддерживать ее и помогать на каждом шагу. Это я говорю вам как человек, который знает, что было и что будет. А что касается Михаила, то все дело в том, что ваш младший сын насмотрелся, как его старшим братом манипулировали его дядья, и боится, что после того как он взойдет на трон, им тоже станут манипулировать. Нет, в отличие от государя Николая Александровича, у него хватило бы духа и характера, чтобы «послать» подальше Великих князей Алексея Александровича и Владимира Александровича; но есть один человек, манипулятивному влиянию которого он противостоять не в силах, и этот человек – вы, ваше императорское величество. Даже сейчас ваше неистовое желание женить его на какой-нибудь третьеразрядной принцессе приводит моего друга в панику. Мы с Ольгой не единожды обсуждали эту ситуацию, и весьма встревожены развитием событий. Придя в отчаяние от столь неприкрытого давления, Михаил способен выкинуть нечто подобное тому фортелю, который он выкинул в нашей истории, когда женился на разведенной и весьма ловкой охотнице за статусными женихами. И эту дамочку, между прочим, ваш сын отбил у собственного подчиненного. Сам он на эту тему со мной пока не говорил, но опасность такого исхода достаточно велика.
Вдовствующая императрица посмотрела на меня с таким удивлением, будто я сообщил ей, что Волга впадает в Черное море. Неужели за все это время никто из наших не догадался проинформировать ее о том, что учудил ее младший сын, спасаясь от избыточной материнской опеки? Не хватило такта сказать мягко или запамятовали за остальными делами; а может, просто посчитали данный факт малозначащим. Зря. В политике, как и на войне, не бывает малозначащих фактов.
– Так значит, вот оно как все было… – тихо проговорила Мария Федоровна, – а я думала, что от меня скрывали…
– Скорее, не скрывали, – сказал я, – а не знали, как сообщить столь пикантные подробности, и надеялись, что все само рассосется – ведь и сам Михаил уже далеко не тот, что в прошлой истории. Но тем не менее риск такого развития событий сохраняется, ведь все ваши попытки окрутить его с первой попавшейся кандидаткой Михаил воспринимает как подготовку к очередной рокировке, чего он категорически не хочет. Кроме того, вашего сына напугало первое замужество Ольги. Вы отдали свою дочь такому человеку, которому он не доверил бы и бродячей собаки – ведь Божья же тварь, жалко. Вот и Михаил боялся, что с ним будет то же самое – всучите вы ему из династических интересов в жены безмозглую сушеную воблу и скажете: «А теперь живи, сынок, как знаешь…»
– Господин Новиков, – встопорщилась вдовствующая императрица, – у моего младшего сына жена должна быть из подобающей его положению семьи. Кроме всего прочего, родители всегда лучше знают, что нужно их детям. Вот мой старший сын женился по любви, вытянув из нас с супругом все жилы, – и вы же сами признаете, что из этого не получилось ничего хорошего.
Я пожал плечами:
– Сейчас наступает такое время, что из династического брака в принципе не может получиться ничего хорошего. Старые европейские династии, оставшиеся с позднего средневековья, вырождаются и вымирают, а новые на их месте не образуются, ибо в большинстве стран политическое развитие идет по республиканскому пути. И даже там, где еще сохранились короны, они по большей части играют только декоративную роль и не свидетельствуют ни о жизненной силе, ни об уме и талантах своих обладателей. Дело, видите ли, в том, что есть такой закон природы, что любое человеческое сообщество, замкнутое в ограниченной экологической нише и насчитывающее меньше восьми тысяч особей, без притока свежей крови неизбежно начинает вырождаться, и чем меньше число его членов, тем быстрее идет процесс вырождения. Чтобы избежать этой ловушки, сообщество должно вырваться из своей экологической ниши и начать распространяться по земле, непрерывно увеличивая число своих членов. Если не верите мне, спросите у профессора Шкловского, он даже может объяснить вам причины такого явления.
Немного помолчав, я добавил:
– Брачная дипломатия к началу двадцатого века тоже уже отошла в сторону, враждебные или дружественные отношения между государствами определяются исходя из меркантильных соображений выгоды и жажды чужих территорий, а отнюдь не из родственных связей между монархами. Тем более что рулят в политике совсем не цари, короли или богдыханы, а демократически избранные парламентарии, назначающие министерства. Истинным назначением жены такого человека как ваш сын Михаил, должно быть рождение сильных, здоровых и умных детей, которые смогут продолжить дело отца, и создание своему супругу такой обстановки, когда он чувствовал за спиной крепкий семейный тыл и тепло домашнего очага. Семья вашего сына должна быть такой же крепкой и дружной, как и ваша семья с государем Александром Александровичем.
– Вот уж в этом вы совершенно правы, – вздохнула Мария Федоровна, – как, возможно, правы и во всем остальном. Чувствуется в последнее время нечто такое в Европе, тлетворное… Но все равно мне бы не хотелось, чтобы мой сын женился на какой-нибудь приказчице, актриске, или, не дай Бог, падшей женщине…
– Ну, ваше императорское величество, – с улыбкой сказал я, – государь Иоанн Васильевич, когда ему вздумывалось жениться, устраивал смотры девицам всех сословий. Вот и мы можем вспомнить хорошо забытое старое. Разведенок и неправославных отсекать надо сразу, также отсечь следует девиц, не получивших гимназического образования, а также тех, чьи отцы не имеют особых заслуг перед Россией, то есть не выслужили чина гарантирующего потомственное дворянство. А остальное – на вкус вашего сына. Если у него есть какая-нибудь пассия, подпадающая под эти условия, пусть участвует – и тогда она сможет выиграть свой самый ценный приз. И вообще, поговорите на эту тему со своей дочерью и моей будущей женой, она сейчас как раз ломает голову над новым Учреждением об императорской фамилии, ибо сейчас не времена Павла Первого, условия в мире изменились, да и Дом Романовых разросся в нечто бесформенное и безобразное.