ругого браузера и скачать новую версию программы или переписать у кого-нибудь файл с обновлением. Это не составляло особого труда для иностранца, периодически выезжавшего из страны и имевшего доступ к VPN. К тому же всегда можно было попросить друзей за границей скачать программу и прислать ее по почте. Однако для простых пользователей интернета в Китае все было куда сложнее.
Как и для любых других программ для обхода цензурных ограничений, для FreeGate самой большой трудностью было рассказать о себе целевой аудитории. Даже самые толковые программы становятся совершенно бесполезными, когда те, для кого они предназначены, не знают об их существовании. Естественно, в полностью подконтрольной цензуре сети очень сложно информировать пользователей о способах борьбы с ограничениями. «Из всех возможных каналов на первом этапе для нас самым важным стали массовые рассылки, – рассказывает Ся. – Мы вставляли ссылку на прокси в текст письма». Преимуществом его программы стало то, что у него были связи с людьми из «Фалуньгун», которые к тому моменту уже некоторое время подпольно распространяли тексты Ли Хунчжи и другие запрещенные материалы. Они и рассказали о FreeGate как людям, практиковавшим «Фалуньгун», так и всем прочим. Команде Ся также сыграло на руку то, что где-то месяц после выхода FreeGate в свет цензоры не обращали на нее особого внимания. Ее можно было спокойно скачивать и на территории Китая. Благодаря этому у программы появилась база пользователей. Они, в свою очередь, рассказывали о FreeGate другим и делились дистрибутивом, когда программу все-таки начали блокировать. «Цензоры пристальнее всего следят за наиболее популярными программами и технологиями, – говорит Ся. – Из-за этого новым технологиям сложнее завоевать популярность. С другой стороны, если эта новая технология не будет особенно высовываться, дольше проживет. Когда льготный период подошел к концу, наши IP начали активно блокировать. Все эти годы их технологии [блокировки] совершенствуются, а мы тоже стараемся развиваться, чтобы не отстать от них».
Хотя доля пользователей, которые активно пытаются обойти ограничения, любой подцензурной сети очень мала, нельзя не признать, что FreeGate и UltraSurf имели бешеный успех. И это несмотря на то, что их сайты выглядели так, будто не обновлялись с середины девяностых. На интерфейс было больно смотреть, а сами программы от релиза к релизу кишели багами. На волне популярности количество уникальных пользователей обоих приложений в месяц исчислялось миллионами[211]. UltraSurf, в частности, получал восторженные отзывы, в особенности его хвалили за эффективность в обходе блокировок. Так об этой программе в 2011 году отзывались авторы доклада Freedom House: «[Эта программа] отличается компактностью, ее легко скрыть на компьютере, она незаметна во время работы. Обеспечивает отличную производительность и не требует установки»[212]. Однако в отчете отмечалось, что при анализе программы и ее производительности у исследователей возникли проблемы, поскольку код был закрытым, а техническая документация практически отсутствовала.
У исследователей были аналогичные вопросы к FreeGate и другим программным продуктам компании Dynamic Internet Technology (DIT). «Технологию и заявления DIT невозможно оценить человеку со стороны, – писали авторы отчета. – По словам DIT, программа показывает стабильно успешные результаты при обходе блокировок проекта “Золотой щит”, но никаких научных и других доказательств компания не приводит».
FreeGate и UltraSurf уже давно критикуют за непрозрачность и закрытость. В 2012 году главный разработчик проекта Tor и бывший представитель WikiLeaks Джейкоб Эпплбаум опубликовал разгромную статью по результатам обратной разработки UltraSurf. В частности, Эпплбаум обнаружил, что UltraSurf можно найти и заблокировать с помощью обычного коммерческого программного обеспечения[213]. Контраргумент убийственный, учитывая, что главная задача программы как раз и состоит в обходе блокировок. Эпплбаум утверждал, что UltraSurf как инструмент защиты приватности пользователя практически бесполезен. Возникают многочисленные проблемы с безопасностью, например, с помощью ложных копий программы можно организовывать атаки на ничего не подозревающих людей, которые их устанавливают[214]. «UltraSurf не обеспечивает должной степени анонимности, а заявления разработчиков об уровне безопасности программы не соответствуют действительности, вводят пользователей в заблуждение или же в корне неверны. Не советуем тем, кто заботится о минимальной безопасности, пользоваться UltraSurf, – заключалось в отчете Tor. – Не рекомендуется пользоваться UltraSurf в целях сохранения анонимности, безопасности, конфиденциальности или для обхода цензурных ограничений».
В ответ разработчики UltraSurf обвинили Эпплбаума в том, что он тестировал старую версию программы и предоставил читателям заведомо ложные или же просто ошибочные сведения о других ее функциях. Создатели программы прямо намекнули, что, критикуя UltraSurf, разработчик Tor преследует свои цели, например получение выгодных правительственных контрактов. «Tor и UltraSurf – это два диаметрально противоположных подхода к решению проблемы цензуры в интернете, – говорилось в заявлении. – В силу фундаментальных различий в подходах Tor физически не в состоянии выполнять столько же операций и поддерживать одновременную работу такого же количества пользователей, как UltraSurf».
Читаем ответ UltraSurf далее: «В частности, на борьбу с программами типа UltraSurf правительство Китая потратило огромные средства, закупило высококлассное оборудование у лучших производителей со всего мира, но полностью и надолго заблокировать нас так и не вышло. Никаких оснований предполагать, что наш трафик просматривают, также нет, чего нельзя сказать о системе Tor, которая много раз полностью блокировалась на территории Китая на продолжительный период»[215].
Многие поборники свободы интернета, которые в массе своей разделяют либертарианские ценности первых хакеров, не желают иметь ничего общего ни с FreeGate, ни c UltraSurf: программы сами не дают пользователям заходить на сомнительные, по мнению разработчиков, сайты. По признанию компании, в UltraSurf встроены фильтры, которые блокируют доступ к порнографическим материалам, сайтам с противоправным и оскорбительным содержанием. Как и сама программа, фильтры действуют незаметно для пользователя. Можно допустить, что для работы сервисов вроде UltraSurf нужно блокировать порнографический контент для экономии трафика или по причинам религиозного характера. В этом объяснении нет четких критериев, что считать порнографией, а определение «сайты с оскорбительным содержанием» звучит совсем расплывчато. В 2010 году в разговоре с журналистом Wired один из программистов UltraSurf так отозвался об обнаруженном им в системных логах сайте с транссексуальным порно: «Мы не собираемся тратить деньги на поддержку вот этого»[216].
Долгие годы борьбы с Великим файрволом стоили немалых денег. Для Ся и его коллег-разработчиков главной проблемой всегда было финансирование. В 2001 году он зарегистрировал в Северной Каролине, по месту жительства, акционерное общество Global Internet Freedom Inc.[217] В том же году компания поменяла название на Dynamic Internet Technology Inc. (DIT). Кроме этого, он учредил некоммерческий фонд DynaWeb Foundation (сначала назывался Global Internet Freedom Inc.) для сбора пожертвований и подачи заявлений на получение грантов. Согласно годовому отчету за 2003 год, основным видом деятельности DIT было консультирование по вопросам информатики, а в состав совета директоров компании входили восемь человек, включая Ся. За первый год существования некоммерческой организации ее прибыль, по данным налоговых деклараций, составила около 6500 долларов. К 2003 году выручка выросла до 30 тыс. долларов, а расходы составили 23 тыс. Главной статьей расходов за тот год стало предоставление доступа к запрещенным веб-сайтам на домашних компьютерах пользователей.
В конце 2002 года DIT заручилась поддержкой «Голоса Америки» и радио «Свободная Азия» (РСА) для распространения контента на территории Китая. Появившиеся в ходе Второй мировой или после нее «Голос Америки» и РСА финансировались официальным Вашингтоном. Их вещание на территории родной страны, США, в течение нескольких десятилетий было под запретом в соответствии с законодательством о противодействии пропаганде[218]. Хотя обе вещательные компании громко выступают за объективность и беспристрастность, в их программах чаще всего представлен проамериканский взгляд на события, а при освещении каких-либо регионов упор делается на мнение диссидентов и критиков действующих правительств. Чаще всего программы этих компаний служат своего рода противовесом внутренним пропагандистским СМИ, где местные правительства практически не подвергаются никакой критике. Например, на РСА выходят превосходные репортажи местных журналистов, и зачастую авторы делают их с риском для жизни из Тибета и Синьцзяна, куда не пускают западных репортеров.
Устав компании гласит: главная цель деятельности – предоставление достоверной и своевременной информации населению в странах Азии, где правительства ограничивают свободу прессы[219].
После событий на площади Тяньаньмэнь США увеличили финансирование отделения «Голоса Америки» в Китае, а в 1994 году РСА начала вещать на китайском языке, чтобы способствовать развитию демократии и защиты прав человека в Китае