В интернете это вызвало бурю ярости и возмущения. Она усилилась, когда через несколько часов после прекращения спасательных работ среди обломков вагонов обнаружили выжившую двухлетнюю девочку (Ван назвал это чудом[425]). Не желая более доверять официальной версии, интернет-детективы стали самостоятельно восстанавливать хронологию происшествия и искать причины аварии. Удалось раскопать обличительные статьи в прессе и видеоматериалы, отснятые незадолго до катастрофы. Например, интервью главного инженера министерства железных дорог, где он самоуверенно заявлял: современные технологии – это значит, что китайские скоростные поезда никогда не врежутся во впереди стоящий состав. По интернету широко разошлась статья из «Жэньминь жибао» за 2008 год, в которой пели хвалебные оды машинисту Ли Дунсяо. Он начал учиться работать на самом сложном в мире локомотиве всего за десять дней до открытия пекинской высокоскоростной линии (к ужасу его гораздо более опытных немецких инструкторов)[426].
«В этой стране из-за грозы происходит железнодорожная катастрофа, из-за машины разваливается мост, а из-за молока образуются камни в почках, – написал один из пользователей Weibo. – Сегодняшний Китай – это скоростной поезд, летящий сквозь грозу, а мы все – пассажиры».
Одним из многих молодых китайцев, которых побудил к действию неожиданный всплеск ярости и свободомыслия, оказался Бадюцао. Его поразило, насколько открыто люди в интернете призывали чиновников к ответу. «Я как раз зашел на Weibo, а тут все закрутилось, – рассказывает он. – Все с такой готовностью делились информацией об аварии и выражали свое мнение. В тот момент я подумал: “Да! И я тоже обязан высказаться”».
В писательстве он был не силен, а потому принялся рисовать. Он выкладывал в интернет рисунки, изображающие крушение поезда, скорбящих родственников и чиновников во главе расследования, которое, как считали многие, превратилось в заметание следов. В интернете и раньше обсуждали скандальные происшествия, но на этот раз все было совсем по-другому. Катастрофа в Вэньчжоу стала для поколения Weibo первым выходом в свет. Она показала, что молодые китайцы вовсе не были запуганными людьми с мозгами, промытыми десятилетиями коммунистической пропаганды, что они устали от коррупции и некомпетентности бюрократов, что они требуют перемен. «Раскрывая миру факты о железнодорожной катастрофе, блоги подтачивают китайскую цензуру», – писала New York Times. В таком ликующем тоне отзывались на события заголовки многих западных газет.
И раньше в блогах изобличали мошенников и сообщали свежие новости. Но события той недели послужили сигналом, что Weibo становится общественной силой, с которой нужно считаться, пусть даже правительство и пытается всячески сдержать влияние интернета[427].
Бадюцао все больше вовлекался в интернет-дискуссии и видел, как пользователи Weibo тоже переходят на новый уровень. Они сами приезжали на место аварии, освещали события и публиковали построчные разборы сообщений государственных СМИ. «Я чувствовал, что люди начинают высказываться свободнее, начинают по-новому пользоваться интернетом. Мне хотелось стать частью этого».
Когда я только начинал писать о Китае, я жил в квартире начальника, вел сразу несколько блогов и каждый день валился с ног от усталости. В те дни у международных изданий еще не прошло очарование Weibo. Сейчас об этом почти никто не помнит, ведь социальные сети перевели в совершенно иное русло наше взаимодействие с интернетом. Тогда казалось, что Weibo совсем скоро преобразит и китайский интернет, и, возможно, всю страну. Всеми овладел восторг от невиданного ранее зверя, чего-то, что можно было назвать китайским общественным мнением. Ничего, что у среднего пользователя Weibo больше денег и лучше образование, чем в целом по стране, ничего, что большинство пользователей – мужчины, и пусть цензура некоторых тем была для сервиса в порядке вещей. Как и мои коллеги, я писал статьи, в которых дословно цитировал микроблоги или предлагал читателям выжимку из реакции Weibo по любому поводу.
За недолгий период, когда Weibo был настоящей площадкой для дискуссий и оппозиционных мнений, микроблогеры все-таки добились реальных результатов. Они помогали спасать похищенных детей и возвращать их в семью[428], выявлять случаи коррупции и злоупотреблений[429], и, что важнее всего, они заставили власти серьезно взглянуть на такую сложную для страны проблему, как загрязнение воздуха.
Небольшая группа влиятельных Weibo-блогеров (в нее входили, например, магнат рынка недвижимости Пань Шии и венчурный инвестор Чарлз Сюэ) по прозвищу «Большие V» (по значку подтвержденного аккаунта напротив имени пользователя) стала выкладывать данные о качестве воздуха, которые ежедневно публиковало посольство США в Пекине. К ним присоединились сотни тысяч других пользователей. Так маленький частный жест открытости и неповиновения разросся, как снежный ком, до вопроса национального значения. Правительство было вынуждено начать публиковать собственные отчеты о качестве воздуха[430]. Пань создал для подписчиков опрос, хотят ли они, чтобы в Китае появился аналог американского закона о чистоте воздуха, пообещав использовать влияние в пекинском Совете народных депутатов и лоббировать новое законодательство хотя бы на региональном уровне[431].
«Большие V» действительно очень помогли принятию закона. Мимо самой проблемы пройти было трудно. Каждый житель Пекина, Шанхая и многих других крупных городов Китая прекрасно знал, что загрязнение воздуха приобрело устрашающие масштабы. Люди не могли не заметить, что во время знаковых мероприятий вроде Олимпиады-2008 и Всемирной выставки-2010 в Шанхае правительство делало все возможное, чтобы небо над головой было чистым[432]. Как только «Большие V» стали с помощью блогов лоббировать другие изменения в законодательстве, им быстро дали понять, насколько ограниченны их возможности.
Задачу приструнить «Больших V» власти поручили Лу Вэю, бывшему вице-президенту информационного агентства «Синьхуа». Агентство стало карьерным трамплином: в 2011 году Лу назначили заместителем мэра Пекина, в его обязанности вошел руководство столичным аппаратом пропаганды и опергруппой по борьбе с распространением порнографии и запрещенных публикаций[433]. Назначение пришлось на время, когда власть в стране переходила к Си Цзиньпину. У Лу были кое-какие связи с бывшим премьером Вэнь Цзябао, но многие считали его относительно независимым кандидатом. Это и позволило ему обойти других чиновников, чья верность Си была под вопросом. В начале 2013 года Лу стал ответственным за политику в области интернета – сначала в государственном совете, а затем и в качестве главы нового Управления кибербезопасности Китая[434].
Став «царем интернета», Лу организовал встречу с «Большими V» и представил им семь основных правил поведения в интернете[435], в частности говорить правду, чтить закон и идеалы социализма, а также защищать государственные интересы и общественный порядок. Влиятельные блогеры должны были открыто выразить согласие с основными правилами, а одному из них, Пань Шии, даже пришлось записать ролик, где он сравнивал новые ограничения с правилами дорожного движения, которые все обязаны соблюдать[436]. На тех, кого прижать к ногтю было не столь просто, нашлась своя управа.
23 августа 2013 года шестидесятилетний Чарлз Сюэ был арестован в Пекине в компании двадцатидвухлетней женщины и обвинен в том, что пользовался услугами проституток[437]. Несколько недель спустя он появился в эфире Центрального телевидения Китая (CCTV)[438]. Выглядел он больным и измученным. Хриплым голосом Cюэ признавался, что у него нездоровая зависимость от Weibo и что он не проверяет факты. «Я не выступал с конструктивными предложениями. Я просто распространял эти мнения под воздействием эмоций», – сказал он. Чарлза Сюэ арестовали после того, как он выступил с критикой правительства и предложил ослабить экономические ограничения для Weibo, где у него было более 12 млн подписчиков. Цинь Чжихуэй, еще один видный сетевой критик правительства, был арестован по обвинению в том, что на протяжении трех лет распространил более 3000 ложных слухов, якобы преследуя собственные деловые интересы[439]. Паню тоже пришлось прийти на съемки на CCTV, обсудить социальную ответственность микроблогеров и предупредить их о возможных последствиях в случае распространения ложных сообщений[440].
История о том, как у Weibo не получилось стать площадкой гласности, во многом поучительна. Она показала полную нетерпимость партии даже к конструктивной критике. Выяснилось, что в общественной дискуссии появилось много новых, ранее неизвестных ограничений. Weibo стал последней линией обороны для изобретательных и неуступчивых интернет-оппозиционеров Китая, направивших на помощь в борьбе с цензорами все свои таланты и умения по выдумыванию хитроумных способов обхода блокировок. Оттуда они были изгнаны на ресурсы вне пределов досягаемости Великого файрвола или на площадки, закрытые как от цензоров, так и от аудитории.