эту последнюю группу, поэтому на состав и ускорение готовности тех армий, которые ее составляли (3-й и 8-й), было обращено особое внимание.
Таким образом, армии, образовавшие северную группу Юго-Западного фронта (4-я и 5-я), были составлены из войск, располагавшихся в мирное время внутри страны и потому несколько запаздывавших в своем прибытии в пограничный район. Исключение составляли только два местных корпуса, вошедших, разумеется, также в состав названной группы и игравших роль войск прикрытия.
Данным обстоятельством воспользовалось австрийское командование, решившее быстрым вторжением с юга в пределы русской Польши предупредить русское наступление и разбить не закончившую своего сосредоточения северную группу армий Юго-Западного фронта, прежде чем на театре военных действий скажется наступление 3-й и 8-й армий.
В результате такого решения положение северной группы Юго-Западного фронта оказалось к 30 августа 1914 г., т. е. ко времени обозначившегося неуспеха наступления армий Северо-Западного фронта в Восточную Пруссию, крайне тяжелым.
Войска 1-й австрийской армии генерала Данкля после ряда встречных боев устремились на правофланговую 4-ю русскую армию и под Люблином стали окружать ее с обоих флангов. С левого берега р. Вислы к австрийцам был притянут германский корпус генерала Войрша, а на правом фланге войскам Данкля удалось 1 сентября прорваться в стыке между 4-й и 5-й русскими армиями. Заняв железнодорожную станцию Травники на линии Люблин – Холм, австрийцы этим своим положением прервали ближайшую железнодорожную связь 4-й армии с остальными армиями Юго-Западного фронта.
В то же время в районе соседней слева 5-й армии произошел весьма упорный и кровопролитный бой у Томашова с войсками 4-й австрийской армии генерала Ауфенберга, наступавшими восточнее армии генерала Данкля и уступом назад по отношению к ней. Австрийцы называют этот бой боем у Комарова, и император Франц-Иосиф наградил генерала Ауфенберга за его боевые успехи титулом графа Комаровского. В результате этого боя 5-й русской армии действительно пришлось начать отвод своих корпусов за р. Буг.
Трудное положение северной группы армий Юго-Западного фронта могло быть еще выправлено быстрым сближением с ней 3-й и 8-й русских армий, наступавших с востока. Но генерал Рузский, в руках которого временно было объединено руководство боевыми действиями этих армий, подводя их к 29 августа на фронт Львов – Галич, решил на некоторое время приостановить дальнейшее движение вверенных ему войск, имея в виду разведку львовских укреплений, о силе и значении которых у нас, к сожалению, существовали преувеличенные сведения.
Для полноты характеристики того неблагоприятного положения, в котором оказались русские вооруженные силы, необходимо еще отметить, что очерченная выше обстановка на Юго-Западном фронте сложилась как раз к тому времени (конец августа), когда на Северо-Западном фронте обе наши армии, 1-я и 2-я, были парализованы тяжкой «Самсоновской трагедией». В результате поражения войск 2-й русской армии генерала Самсонова весь Наревский фронт, по существу, оказывался открытым для вторжения через него с севера из Восточной Пруссии в русскую Польшу германцев, к которым, как читателю уже известно, спешно подвозились подкрепления с Западного фронта. При успехе этого наступления немецкие войска могли создать угрозу сообщениям северной группы Юго-Западного фронта, проходившим с фронта Люблин – Ковель через ту же русскую Польшу.
При всех описанных выше условиях от великого князя русского Верховного главнокомандующего потребовалось много выдержки и твердости духа, чтобы не поддаться влиянию неблагоприятных факторов и с достоинством вывести русские армии на путь решительной победы над австрийцами. В этой победе была лучшая развязка всего положения.
В соответствии с этим русской Ставкой были прежде всего приняты решительные меры к непосредственному усилению войск 4-й русской армии. С этой целью в состав названной армии были последовательно направлены в виде подкреплений три корпуса, снятых с других направлений, и несколько второочередных дивизий, которые в общем усилили эту армию на 91/2 пехотных дивизий. Так как с подходом всех этих частей состав 4-й армии должен был увеличиться до 6 корпусов с несколькими второочередными дивизиями, то для удобства управления войска были подразделены на две армии (9-ю и 4-ю), во главе коих поставлены твердые и спокойные начальники.
Вместе с тем великим князем было послано категорическое указание генералу Рузскому продолжать безостановочно дальнейшее наступление, «развивая своим правым флангом наступательные действия в обход Львова с севера», и пуще всего «не допускать переброски противника от Львова против северной группы русских войск».
Наконец, особым обращением Верховного главнокомандующего великий князь Николай Николаевич призвал все войска Юго-Западного фронта к полному напряжению сил. Согласно приказу, отданному 31 августа, войска должны были в кратчайший срок перейти в наступление, а в тех районах, где таковое наступление оказывалось невозможным, они должны были удерживать занятые ими позиции «до последнего человека».
Результаты изложенных мер и твердо выраженной воли о необходимости достигнуть победы стали сказываться в течение ближайших же дней.
Уже 4 сентября наступление трех армий северной группы Юго-Западного фронта (9, 4 и 5-й) приняло более общий характер. К сожалению, не вполне согласованными с общей мыслью всей операции распоряжениями генерала Иванова первоначальная идея воспрепятствования отходу значительных сил на Краков была извращена, и армия генерала Данкля успела уйти на р. Сан.
С развитием дальнейшего наступления 3-й и 8-й русских армий в наши руки в начале сентября перешел Львов, за ним – Галич. К северу от Львова 12 сентября взята была укрепленная позиция у Равы-Русской, с падением которой прекратилось шестидневное упорное сопротивление, оказывавшееся австрийцами на весьма сильной Городокской позиции, занятой австрийцами западнее Львова. Вместе с тем открылись для удара русских войск пути отхода той группы австрийцев, которая вторглась в русскую Польшу с юга, и, таким образом, заколебался весь австрийский фронт.
Свыше 40 дивизий, сбиваясь в кучу и обнажая пути в Венгрию и Буковину, спешили уйти за реки Сан и Вислоку, бросая оружие и сдаваясь массами в плен.
Военная мощь двуединой дунайской монархии перестала существовать. Австрийские славяне, недовольные наложенным на них Габсбургами игом, получили значительный толчок к развитию у себя сепаратных течений; что же касается австро-венгерской армии, то хотя после перенесенного разгрома ее и удалось возродить частично, но она была лишена уже навсегда способности самостоятельно вести войну, требуя все большей и большей помощи в ее операциях со стороны германских армий.
Направлением всех свободных русских сил против Австро-Венгрии весьма отчетливо выявилась способность великого князя Николая Николаевича правильно оценивать обстановку, а успех его твердого слова, обращенного к войскам, свидетельствовал о том доверии, которое эти войска питали к его распоряжениям.
Наступление по левому берегу р. Вислы против Германии всегда входило в предположения русской Ставки. Об этом движении, как уже знает читатель, мечтал как о наиболее желательном для французов и генерал Жоффр. Но перенос военных действий на левый берег р. Вислы намечался русским Генеральным штабом лишь в результате удачного разрешения первоначальных наступательных задач в Восточной Пруссии и в Галичине. С выходом русских войск к нижней Висле и с утверждением их в Галичине наступление это могло рисоваться в виде переброски значительной массы русских войск через Вислу по постоянным мостам, имевшимся в Варшаве и Ивангороде, и движения их в пространстве между нижней Вислой и Судетскими горами через Познань и Силезию в самое сердце Германии. В этом движении, конечно, должны были принять участие все вооруженные силы России, почему оно представлялось исполнимым лишь по прибытии на Вислу войск из азиатских округов. При этом левый фланг такого обширного фронта мог получить опору в славянских землях Австро-Венгрии, лежащих по ту сторону Судетского хребта; само же операционное направление должно было пересекать польские провинции Силезию и Познань, в которых мы могли также рассчитывать поднять волну освободительного движения.
Правда, при наступлении русских вооруженных сил по левому берегу р. Вислы армии их должны были встретить на своем пути две германские крепости Познань и Бреславль, а на фланге они оставляли у себя австрийскую крепость Краков, но при массовом характере нынешних армий овладение крепостями сравнительно легко достигается победой этих армий над противником в поле.
Обстановка, сложившаяся в действительности к середине сентября, не была, однако, столь выгодной, как это предполагалось: Восточная Пруссия, связанная с внутренними областями Германии рядом сильных железнодорожных линий, осталась в руках нашего военного противника Германии, а в Галичине австро-венгерские войска, хотя и были разбиты, но все же им удалось отступить в направлении на Краков и избежать уничтожения.
Более благоприятно к тому времени сложились условия во Франции благодаря Марнской победе, но и там генерал Жоффр предвидел уже в первые дни после обозначившейся победы вероятную остановку в преследовании. Опасаясь возможности перехода инициативы вновь в руки германского командования, он уже в середине сентября обратился к нам с просьбой о перенесении русскими войсками военных операций на левый берег р. Вислы.
К этому времени участок средней Вислы между Буто-Наревом и Саном был почти обнажен от наших войск. Сосредоточенные в первые же недели войны к Варшаве два корпуса (Гвардейский и 18-й), взятые из столичного района, как мы уже видели, были направлены в период Галичской наступательной операции на усиление правого фланга Юго-Западного фронта; остальные же корпуса, располагавшиеся в мирное время в отдаленных от театра военных действий районах, только перевозились по железным дорогам в общем направлении на Варшаву.