Въ вообще мало-объективныхъ «Воспоминаніяхъ» бывшаго русскаго Военнаго Министра В. А. Сухомлинова есть упоминаніе о томъ, что составъ Штаба Верховнаго Главнокомандующаго былъ оставленъ, по настоянію Государя, въ томъ видѣ, въ которомъ онъ былъ подготовленъ на случай командованія Дѣйствующей Арміей самимъ Императоромъ. Не имѣю данныхъ спорить противъ этого, но лучшимъ доказательствомъ того довѣрія, которое мы заслужили въ глазахъ Великаго Князя заключается въ томъ, что первоначальный составъ чиновъ управленія Генералъ-Квартирмейстера, а можетъ быть даже и всего Штаба, оставался въ одномъ и томъ же видѣ до самаго ухода Великаго Князя Николая Николаевича изъ Ставки въ 1915-мъ году, несмотря на весьма легкую возможность внесенія въ него перемѣнъ, вслѣдствіе вообще быстраго продвиженія личнаго состава арміи въ условіяхъ военнаго времени.
— За всю мою службу, — сказалъ съ большимъ подъемомъ и нескрываемымъ волненіемъ Великій Князь танамъ своего штаба, при разставаніи съ ними въ Могилевѣ 8-го сентября 1915-го года, — за мной утвердилось мнѣніе о моей требовательности и строгости. Вы со мной прослужили въ очень трудныхъ и сложныхъ условіяхъ цѣлый годъ и никому изъ васъ не пришлось услышатъ отъ меня упрека или замѣчанія. Не лучшее ли это доказательство безукоризненнаго исполненія вами вашихъ обязанностей!..
Ш
3. Ставка и ея жизнь.
Западно-пограничное пространство Россіи, въ ея прежнихъ границахъ, дѣлилось системою р. Припяти и ея притоковъ на двѣ части: большую — сѣверную и меньшую — южную. Названная рѣчная система представляетъ въ общемъ болотистую, лѣсистую и мало населенную мѣстность, именуемую Полѣсьемъ, которая, по существовавшимъ до войны свѣдѣніямъ, являлась мало доступной для дѣйствія крупныхъ силъ. Обслѣдованіе произведенное передъ самой войной офицерами Генеральнаго Штаба до нѣкоторой степени разрушило это представленіе, но все же за Полѣсьемъ сохранилось значеніе разъединяющаго пространства.
Мѣстность къ югу отъ Полѣсья, или Украйна, являлась житницей Россіи, но она граничила съ Австро-Венгріей и Румыніей и потому являлась, при войнѣ съ Союзомъ Центральныхъ Державъ, театромъ военныхъ дѣйствій второстепеннымъ. Напротивъ къ сѣверу отъ Полѣсья пролегали пути, которые кратчайшимъ образомъ вели къ обѣимъ столицамъ Россіи — Петербургу и Москвѣ, и къ наиболѣе промышленнымъ раіонамъ, питавшимъ войну. Здѣсь же могли ожидаться и первыя встрѣчи съ германцами. Вслѣдствіе итого главная масса русскихъ войскъ естественно должна была базироваться къ сѣверу отъ Полѣсья, а значитъ и Главная Квартира или «Ставка Верховнаго Главнокомандующаго» должна была бы находиться тамъ же.
Мѣстомъ расположенія ея было избрано м. Барановичи, гдѣ сходились важнѣйшія желѣзнодорожныя линіи западно-пограничнаго пространства; послѣднія соединяли «Ставку» съ фронтомъ, флангами и тыломъ. На окраинѣ этого мѣстечка были расположе- . ны войсковыя казармы, въ которыхъ въ мирное время стояла желѣзнодорожная бригада. Эти-то казармы, которыя послѣ мобилизаціи остались пустыми, и намѣчено было занять подъ различныя управленія Штаба Верховнаго Главнокомандующаго.
Казармы были выстроены среди прекраснаго сосноваго лѣса, что еще болѣе привлекало къ нимъ вниманіе, при чемъ отъ желѣзнодорожной станціи къ нимъ была проложена особая желѣзнодорожная вѣтка. Первоначально предполагалось, что Верховный Главнокомандующій займетъ освободившійся домъ командира желѣзнодорожной бригады, расположенный въ нѣкоторомъ отдаленіи отъ казармъ, но въ первые же часы по прибытіи къ мѣсту поѣзда Главнокомандующаго выяснились неудобства такого размѣщенія, при которомъ управленію генералъ-квартирмейстера, вѣдающему
всѣми оперативными работами, пришлось бы расположиться въ казармахъ въ нѣкоторомъ удаленіи отъ Верховнаго.
Вслѣдствіе этого, Великій Князь Николаи Николаевичъ, его братъ, Петръ Николаевичъ, находившіяся при немъ лица личной свиты, военные представители союзныхъ ипостранпыхъ державъ, начальникъ штаба, генералъ-квартирмейстеръ и офицеры оперативнаго дѣлопроизводства остались жить въ вагонахъ того поѣзда, въ которомъ прибыли изъ Петербурга въ Барановичи; въ домѣ же начальника желѣзнодорожной бригады — помѣстилось управленіе генералъ-квартирмейстера и оперативный телеграфъ. Остальныя части штаба размѣстились вполнѣ свободно п удобно въ близ-лежавшпхъ казармахъ.
Въ такомъ почти видѣ Ставка прожила свыше года, до конца августа 1015-го года, когда, по военнымъ обстоятельствамъ, ее пришлось отнести назадъ, въ г. Могилевъ. Были допущены въ расположеніи лишь нѣкоторыя детальныя улучшенія. — Разведенъ скромный цвѣтникъ, устроены деревянные тротуары и навѣсъ надъ поѣздомъ, а близъ него, на лѣто, раскййулся просторный шатеръ, избавлявшій насъ отъ необыкновенной духоты вагона-столовой.
Великій Князь Верховный Главнокомандующій съ своимъ братомъ, проживавшіе въ поѣздѣ № 1 (поѣздъ Верховнаго Главнокомандующаго) іі постоянно довольствовавшіеся въ столовой того же поѣзда, помѣстились въ низкомъ полутемномъ малоуютномъ старомъ салонъ-вагонѣ, съ которымъ у Великаго Князя связывались какія то воспоминанія. Только къ зимѣ, когда стало морозно, его удалось уговорить перемѣнить вагонъ на болѣе комфортабельный, въ которомъ легче дышалось и было теплѣе. — Начальникъ штаба имѣлъ свои вагонъ, въ которомъ помѣщался и я, какъ генералъ-квартирмейстеръ. — Всѣ остальные были размѣщены по одному или по два въ кулэ. — Было тѣсно для жизни, но удобно для работы, такъ какъ всѣ находились вмѣстѣ.
Въ установленное время всѣ собирались въ вагонѣ-столовой, для общаго завтрака и обѣда, который подавали съ приходомъ Великаго Киязя. Будучи очень высокаго роста, опъ, при входѣ въ вагонъ, всегда рисковалъ ушибить голову о верхнюю перекладину двери, почему, для напоминанія ему о необходимости пригнуться, къ дверямъ, сверху, прикрѣплена была узоромъ вырѣзанная бумажная бахрома. Замѣтная издали, она предупреждала Велпкаго Князя о предстоящей опасности.
Обыкновенный вагонъ-столовая стеклянной перегородкой раз-
дѣлался на двѣ неравныя половины. Въ меньшемъ отдѣленіи помѣщалось только четыре столика, по два съ каждой стороны, а въ заднемъ отдѣленіи было шесть или восемь столиковъ. — У каждаго изъ чиновъ поѣзда № 1 было свое постоянное мѣсто, кромѣ того нѣсколько свободныхъ мѣстъ сохранялось для поочередно приглашаемыхъ изъ состава чиповъ штаба, не проживавшихъ въ этомъ поѣздѣ, илп почетныхъ гостей, которые размѣщались по указаніямъ генерала Крупенскаго, въ зависимости отъ ранга н положенія. Рядомъ съ Верховнымъ Главнокомандующимъ мѣсто занималось лишь по особому приглашенію его самого.
Всѣ постоянно довольствовавшіеся въ поѣздѣ Верховнаго чины штаба считались гостями Великаго Князя; въ свою очередь они, отвѣчая на гостепріимство Николая Николаевича, добровольно вносили особыя пожертвованія въ кассу лазарета, во главѣ котораго въ Кіевѣ стояла супруга Верховнаго Великая Княгиня Анастасія Николаевна.
Постоянныя мѣста въ переднемъ отдѣленіи вагона-столовой распредѣлялись между слѣдующими лицами:
I) Верховный Главнокомандующій.
3) Начальникъ штаба генералъ Янушкевичъ.
4) Протопресвитеръ Воен. и Морск. вѣдомства.
6) Великій Князь Петръ Николаевичъ.
7) Французскій военный представитель генералъ маркизъ де Лагпшъ.
8) Англійскій военный представитель генералъ Вильямсъ.
9) Генералъ-квартирмейстеръ при Верховномъ Главнокомандующемъ генералъ Даниловъ.
10) Бельгійскій военный представитель генералъ баронъ Риккель.
II) Великій Князь Дмитрій Павловичъ.
Свободныя мѣста.
Блюда съ ѣдой подавались чисто и просто одѣтыми, въ бѣлыя полотняныя рубашки-гимнастерки, солдатами, исполнявшими обязанности прислуги офицерскаго собранія. — Въ первый періодъ войны передъ завтракомъ и обѣдомъ всѣ присутствовавшіе обносились рюмкой водки, затѣмъ, когда ея запасы изсякли — подавалось только красное и легкое бѣлое вино обыкновеннаго столоваго достоинства. Кормили просто, но сытно, безъ всякихъ излишествъ. За столомъ не засиживались, хотя шслѣ ѣды курили. — Великій Князь дымилъ спачала папиросой, вставлявшейся въ особую пень-
ховую трубку, которую безопасно можно было ставить на столъ (модель его брата Петра Николаевича), потомъ закуривалъ сигару, второй экземпляръ которой пересылалъ на тарелкѣ мнѣ, зная мое къ нимъ пристрастіе. Сигары у него были прекрасныя и крайне разнообразныхъ марокъ. — Его забавляло искать соотвѣтствія между достоинствомъ предлагаемой мнѣ сигары и положеніемъ на фронтѣ. Вслѣдствіе этого мои сосѣди могли узнавать по маркѣ сигары объ общемъ характерѣ того доклада, который я дѣлалъ Верховному до завтрака, и который, въ видѣ общей сводки свѣдѣній за ночь, выходилъ только ко времени окончанія завтрака. Никакихъ дѣловыхъ разговоровъ за ѣдой не полагалось.
Я настойчиво просилъ Великаго Князя не пріучать меня къ дорогимъ сигарамъ, но потомъ замѣтилъ, что мои просьбы его искренно огорчали. Пришлось подчиниться своей судьбѣ, стоившей мнѣ впослѣдствіи не малыхъ усилій, чтобы разстаться съ невольно пріобрѣтенной привычкой.
Описанный вагонъ-столовая накрѣпко связанъ у меня въ воспоминаніяхъ съ чрезвычайно яркимъ фактомъ проявленія необыкновеннаго благородства Великаго Князя, составлявшаго основную черту его характера.
Дѣло было лѣтомъ 1915-го года. — Положеніе на фронтѣ русскихъ армій становилось очень тяжелымъ. — Войска подъ напоромъ германо-австрійскихъ армій отступали изъ Галичины и затѣмъ русской Польши. — Боевое снабженіе ихъ 'было близко къ катастрофическому. — Некомплектъ въ частяхъ войскъ ужасающій. — Союзники бездѣйствуютъ. — Въ тылу Россіи интрига противъ Великаго Князя и «Ставки» разрастается. — Нервы у всѣхъ не въ равновѣсіи. — Ежеминутно ждутъ все худшихъ и худшихъ свѣдѣній....
Въ такой обстановкѣ молодой адъютантъ Верховнаго Главнокомандующаго поручикъ №, забывъ наказъ Великаго Князя — разбудить его ночью, какъ только получится ожидавшаяся телеграмма, и утомленный дежурствомъ, неожиданно для себя уснулъ и подалъ телеграмму только утромъ. Никакой бѣды отъ этого не случилось, такъ какъ дежурный штабъ-офицеръ генеральнаго штаба моего управленія принявъ телеграмму, доложилъ о ней мнѣ и всѣ необходимыя распоряженія, не требовавшія немедленной санкціи Главнокомандующаго, были исполнены безъ промедленія. Но Великій Князь вспылилъ и въ вагонѣ-столовой, когда всѣ собрались къ завтраку, сдѣлалъ провинившемуся адъютанту очень рѣзкое, хотя по существу и справедливое замѣчаніе. Адъютантъ, какъ въ