рисутствовали сотни приглашенныхъ. Преимущественно военные. Статскіе лишь изрѣдка выдѣлялись на фонѣ походныхъ мундировъ своими черными фраками. Были ли дамы — не помню. У меня осталось внѣшнее впечатлѣніе какъ бы спеціально военнаго собранія. Впрочемъ на раутѣ я оставался очень недолго, занятый собираніемъ данныхъ для подробнаго доклада Императору. Докладъ этотъ былъ назначенъ на утро на вокзалѣ, передъ отправленіемъ Государя въ дальнѣйшую поѣздку.
Ночлегъ во Львовѣ, въ роскошныхъ палатахъ польскаго магната, связанъ у меня съ чрезвычайно оригинальнымъ утреннимъ впечатлѣніемъ, полуденнымъ мною при пробужденіи отъ обширныхъ размѣровъ занимавшейся мною комнаты и ея высокаго потолка. Съ моего выѣзда на войну изъ Петрограда 14-го августа 1914-го
года, то есть, свыше 8-ми мѣсяцевъ, я вѣдь спалъ все время въ узкомъ низкомъ помѣщеніи вагоннаго купе! Понятно поэтому мое удивленіе, когда, проснувшись во Львовѣ и забывъ о перемѣнѣ обстановки, я, вмѣсто своихъ обычныхъ тѣсныхъ и сдавленныхъ перегородокъ, получилъ сразу впечатлѣніе большой п радостно залитой солнцемъ комнаты! — Съ чувствомъ какой то особенной свободы я только п могу сравнить мое первое утреннее ощущеніе.
Прибывшій на вокзалъ лишь за нѣсколько минутъ до отхода поѣзда, Государь не могъ, конечно, вдумчиво отнестись къ сдѣланной мною оцѣнкѣ общей обстановки, а между тѣмъ, уже тогда съ запада стали поступать глухія свѣдѣнія о какихъ то перевозкахъ, совершаемыхъ нѣмцами на востокъ. — Я особенно дорожилъ поэтому наличіемъ у Хьгрова, въ распоряженіи Верховнаго Главнокомандующаго, ІИ-го Кавк. корпуса. — Этотъ корпусъ, подъ командой своего доблестнаго командира генерала Ирманова, пріобрѣлъ громкую боевую депутацію въ русской арміи, и мнѣ стоило не мало усилій сберечь его до описываемой поѣздки отъ всепоглощающей наступательной энергіи генерала Иванова, отправлявшаго всѣ попадавшія къ нему войска въ карпатскія горы и тѣмъ лишь облегчавшаго непріятелю выполненіе уже подготовлявшагося контръ-удара. Корпусъ этотъ составлялъ «единственный» резервъ на всемъ Ю.-З. фронтѣ и тѣмъ съ большимъ усердіемъ я стремился, къ его наилучшему пополненію и снабженію, что было очень нелегко въ виду общаго недостатка вооруженія и снабженія. — Меня также искренно радовалъ предстоявшій корпусу Высочайшій смотръ и предположенная раздача самимъ Государемъ нѣкоторыхъ боевыхъ наградъ, что должно было поднять духъ корпуса еще на большую высоту. «Возможно и даже вѣроятно, писалъ я въ одной докладной запискѣ еще отъ 12-го апрѣля, что германцы имѣютъ въ виду собрать значительныя силы на австро-венгерской территоріи, дабы не дать развиться нашему наступленію за Карпаты. Имѣются указанія о вѣроятности удара германцевъ на центръ 3-н арміи, съ цѣлью выйти на правый флангъ нашихъ войскъ, перевалившихъ главный карпатскій хребетъ, каковой ударъ можетъ обѣщать имъ успѣхъ, въ силу происшедшей растяжки фронта названной арміи».
Къ сожалѣнію, я оказался правымъ въ своихъ соображеніяхъ. Но, что могъ сдѣлать одинъ корпусъ противъ макензеновской фаланги, да еще тактически неудачно направленный! Онъ только увеличилъ собою ряды отступавшихъ!
Въ этотъ день, 23-го апрѣля, предстояли: желѣзнодорожный переѣздъ въ Самборъ — мѣсто расположенія штаба 8-й арміи, затѣмъ
въ Хыровѣ, какъ я уже сказалъ, смотръ III Кавк. корпусу и вечеромъ — прибытіе въ Перемышль.
Въ Самборѣ насъ привѣтствовалъ командующій 8-й арміей, генералъ Брусиловъ. Для встрѣчи Государя былъ вызванъ изъ Карпатскихъ дебрей почетный караулъ 16-го стрѣлк. полка, шефомъ котораго состоялъ Государь. Полкъ этотъ принадлежалъ къ составу 4-й стрѣлковой бригады, которая была прозвана еще по отличіямъ въ Турецкую войну «желѣзной» бригадой. — Тотъ же видъ «желѣзныхъ стрѣлковъ» сохраняли и теперь смуглыя загорѣлыя лица людей «почетнаго» караула, въ большинствѣ украшенныхъ однимъ, двумя и болѣе георгіевскими крестами. — Ихъ бравая внѣшность и молодецкая выправка, прекрасное обмундированіе и хорошо пригнанное снаряженіе, конечно, весьма мало говорили о страданіяхъ и лишеніяхъ тѣхъ русскихъ воиновъ, которые вынуждены были карабкаться въ горахъ съ камня на камень и гнать штыками передъ собою австрійцевъ, безъ содѣйствія артиллерійскаго и ружейнаго огня, изъ-за отсутствія боевыхъ патроновъ.
Полный порыва, Брусиловъ ручался за успѣхъ, но.... просилъ подкрѣпленій и патроновъ!...
Читатель уже знаетъ, что генералъ Брусиловъ былъ въ свое время начальникомъ офицерской кавалерійской школы въ Петербургѣ и что онъ являлся ближайшимъ сотрудникомъ Великаго Князя Николая Николаевича въ вопросахъ совершенствованія кавалерійскихъ офицеровъ въ ихъ спеціальной службѣ. — Это былъ очень образованный генералъ, хотя н не прошедшій академическаго курса, но много читавшій и размышлявшій надъ военными вопросами.
Непосредственно до войны генералъ Брусиловъ былъ одно время помощникомъ командующаго войсками Варшавскаго военнаго округа; затѣмъ онъ командовалъ ХІІ-мъ армейскимъ корпусомъ и съ перваго же дня мобилизаціи вступилъ въ командованіе 8-й арміей.
Генералъ Брусиловъ былъ военноначальникомъ, такъ сказать, кавалерійскаго типа и по своему физическому строенію и по моральнымъ даннымъ. Въ дѣлѣ веденія боевыхъ операцій онъ отличался большимъ порывомъ и необыкновенною стремительностью, каковыя качества удваивались при успѣхѣ. Но вмѣстѣ съ тѣмъ, подъ вліяніемъ встрѣчавшихся затрудненій и особенно при отсутствіи немедленной поддержки, эти его качества имѣли свойство довольно быстро падать. — Во всякомъ случаѣ, это былъ одинъ изъ самыхъ выдающихся русскихъ генераловъ. Въ революціонное время онъ занималъ одно время даже должность Верховнаго Главнокомандую-
щаго, не имѣя, впрочемъ, какъ это видно изъ изложеннаго, необходимыхъ для этой должности данныхъ.
Извѣстна позиція Брусилова во время русской революціи и послѣ перехода власти въ Россіи въ руки большевиковъ. — Никто, конечно, серьезно не заподозритъ генерала Брусилова въ большевизмѣ. —• Но въ періодъ русской революціи, опъ, какъ мнѣ думается, находя ее, видимо, непредотвратимой, слишкомъ тѣсно, хотя, быть можетъ, только и внѣшне, связалъ себя съ нею. Такимъ образомъ, съ незамѣтнымъ скатываніемъ власти къ большевизму, ему обратнаго при уже больше не было, тѣмъ болѣе, что путь этотъ былъ связанъ съ мучительною долею изгнанника-эмигранта.
Во всякомъ случаѣ, не намъ, современникамъ, слишкомъ близко стоящимъ къ печальнымъ событіямъ нашей Родины, судить этого генерала, давшаго Россіи не мало блестящихъ побѣдъ.
Гъ прибытіемъ Государя въ Самборъ, послѣ бодраго и полнаго надеждъ доклада генерала Брусилова, въ штабѣ армій, помѣщавшемся въ какомъ то училищѣ, состоялся завтракъ, за которымъ мы всѣ увидѣли генерала Брусилова въ свѣжихъ генералъ-адъ-готантскихъ погонахъ и золотомъ аксельбантѣ. — Такой знакъ монаршаго вниманія къ командующему 8-й арміей, которая предназначена была для нанесенія рѣшительнаго удара австрійцамъ, поднялъ настроеніе присутствовавшихъ па особую высоту и. глядя на общее воодушевленіе, хотѣлось вѣрить въ близкій успѣхъ!
Послѣ завтрака состоялась поѣздка въ Хыровъ, къ мѣсту стоянки частей ІІІ-го Кавк. корпуса. Весь смотръ прошелъ въ столь же радужномъ настроеніи, если бы не недовольство Верховнаго Главнокомандующаго, выразившееся на сей «разъ въ замѣчаніи начальнику штаба корпуса за. какое то не совсѣмъ удачное и никѣмъ не замѣченное построеніе частей корпуса. Корпусъ въ общемъ представился отлично, имѣя полное число рядовъ и комплектъ офицеровъ. Люди выглядѣли бодро, имѣли на себѣ прекрасную обувь, въ которой чувствовалась уже острая нужда въ арміи, а апшеронцы, у которыхъ въ мирное время верхняя частъ сапожныхъ голенищъ полагалась изъ краснаго сафьяна, въ память исторической атаки при Кунерсдорфѣ, въ которой они, по полковому преданію, наступали «по колѣна въ крови», умудрились даже обтянуть соотвѣтственную часть голенищъ краснымъ кумачомъ, что придавало имъ необыкновенно щегольской видъ.
Я внутренне радовался, что старанія Ставки возможно полнѣе
снабдить корпусъ, состоявшій въ резервѣ Верховнаго Главнокомандующаго, увѣнчались блестящимъ успѣхомъ. — Куда только этому корпусу придется направить свой ударъ! Приведетъ ли онъ къ разгрому австрійцевъ, или только къ -отраженію германскаго контръ-наступленія? Ясно для меня было только одно, что дальнѣйшее удержаніе корпуса въ распоряженіи Верховнаго Главнокомандующаго немыслимо. — Все кругомъ кричитъ: впередъ, впередъ... безъ оглядки впередъ!.. Внѣ сомнѣнія 'было, что передача корпуса въ распоряженіе генерала Иванова явится для послѣдняго въ своемъ родѣ царскимъ подаркомъ!
Вечеромъ состоялся пріѣздъ Государя со всѣми сопровождавшими его лицами въ недавно взятую австрійскую крѣпость Пере-мышль. Свыше 100.000 плѣнныхъ и до 1000 орудій, принесла русской арміи эта сдача! Русскимъ комендантомъ крѣпости назначенъ былъ генералъ А., незадачливый командиръ одной изъ очень крупныхъ войсковыхъ частей 2-й Самсоновской арміи, повидимому, расчитывавшій своимъ пріемомъ «Русскаго Царя», возстановить поколебленное къ себѣ довѣріе. Всей русской арміи хорошо были извѣстны исключительныя способности названнаго генерала- «втирать въ глаза очки», какъ у насъ говорили. Пріемы, впрочемъ, несложны: побольше лести, низкопоклонничества и проявленія дешевой преданности «своему Государю». И вотъ, въ тотъ же вечеръ — привѣтствія и торжественный молебенъ превращены, вопреки указаній Верховнаго Главнокомандующаго, въ арену неподобающихъ условіямъ обстановки рѣчей и пожеланій!
На слѣдующій день, 4-го апрѣля, — посѣщеніе нѣсколькихъ Полуразрушенныхъ нашимъ огнемъ и непріятеільными взрывами фортовъ, краткіе доклады о событіяхъ и завтракъ-обѣдъ въ прекрасномъ помѣщеніи гарнизоннаго собранія, на который сквозь прозрачное покрывало, неопредѣленными глазами смотрѣлъ изъ рамы огромнаго портрета престарѣлый императоръ Францъ-Іосифъ.
Посѣщеніемъ Перемышля закончилась главнѣйпппая частъ императорскаго путешествія по прекрасной Галичинѣ, такъ близко напоминающей по своей чудной природѣ сосѣднюю Волынь и По^ долію! — Обратный путъ Государь и сопровождавшіе его лица совершили до Львова на автомобиляхъ, съ краткими остановками для выслушиванія встрѣчныхъ привѣтствій, а отъ Львова — по желѣзной дорогѣ до Бродъ, куда прибыли уже поздно вечеромъ. — Въ поѣздѣ же былъ сервированъ для ѣхавшихъ холодный ужинъ.