А въ это самое время, подъ руководствомъ германскаго полковника фонъ-Секта, искуснаго начальника штаба генерала Макензе-на, уже подвозилась и устанавливалась мощная непріятельская артиллерія на р. Дунайцѣ, на пространствѣ между верхней Вислой п Бескидами, предназначенная смаху снести укрѣпленную позицію, а вмѣстѣ съ нею и войска нашей -численно ослабленной 3-й арміи, находившейся подъ начальствомъ генерала Радко-Дмитріева!
Въ періодъ этой подготовки, заграницей вражеской печатью усиленно муссировалось -свѣдѣніе о томъ, что Верховный Главнокомандующій Великій Князь Николай Николаевичъ серьезно заболѣлъ.
Свѣдѣніе это вызвало настолько большую тревогу у нашихъ союзниковъ, что русскій министръ иностранныхъ дѣлъ принужденъ былъ, особой телеграммой отъ 29-го апрѣля, просить нашего посла въ Парижѣ опровергнуть это извѣстіе, какъ безусловно ложное, и завѣрить французское общественное мнѣніе въ отличномъ состояніи здоровья Великаго Князя, пользовавшагося, какъ это видно изъ даннаго факта, огромнымъ довѣріемъ и популярностью заграницей.
4. Германскій контръ-маневръ.
«Сегодня съ утра ополченскія части, занимавшія позицію на правомъ флангѣ 3-й арміи, отошли подъ напоромъ противника отъ р. Дунайца. — Съ ночи начался жесточайшій обстрѣлъ, а затѣмъ п атака противникомъ лѣваго участка ІХ-го и всего фронта Х-го корпусовъ», — такой телеграммой начальника штаба Ю.-З. фронта въ Ставку начинается печальная хроника нашего отступленія изъ Галичины!
Какъ мы видѣли, наступательныя дѣйствія нѣмцевъ противъ французовъ, а затѣмъ англичанъ, не удались въ той мѣрѣ, въ которой онѣ- были задуманы.
Но въ теченіе протекшаго времени многое измѣнилось въ обстановкѣ и на восточно-германскомъ фронтѣ. — Мы успѣли подтянуть на театръ военныхъ дѣйствій всѣ наши силы, не исключая даже войскъ изъ Владивостока. Мы успѣли также доказать своими активными дѣйствіями, что, ради общаго дѣла, готовы на великія жертвы, и что до тѣхъ поръ, пока не потушенъ наступательный порывъ нашихъ войскъ, никакіе рѣшительные успѣхи на западномъ фронтѣ неосуществимы.
Этотъ послѣдній фактъ вошелъ въ сознаніе начальника германскаго полевого штаба, генерала Фалькенгайна, — дѣйствительнаго
руководителя въ тотъ періодъ войны боевыми дѣйствіями германской арміи. Его рѣшеніемъ, въ началѣ 15-го года, вновь сформированные въ Германіи корпуса были направлены не на западный, а восточный фронтъ войны, и использованы, какъ о томъ уже разсказано въ одномъ изъ предыдущихъ моихъ очерковъ. Коренного измѣненія въ обстановкѣ эта жертва со стороны германскаго командованія, впрочемъ, не принесла, и положеніе на русскомъ фронтѣ оставалось угрожающимъ. Въ теченіе всего марта австрійцы постепенно сдавали на Карпатахъ и руководители центральнаго союза должны были опасаться полнаго крушенія австро-венгерской монархіи. При условіи наростанія опасности въ районѣ Константинополя (Дарданелльская экспедиція англо-французовъ) и колеблющихся настроеніяхъ въ Италіи и Румыніи, прорывъ русскихъ войскъ въ венгерскую равнину могъ явиться для центральныхъ державъ весьма и весьма грознымъ факторомъ въ военномъ отношеніи. Необходимо было во 'что бы то ни стало предупредить эту ближайшую опасность.
Такъ думалось въ началѣ апрѣля въ Мезіерѣ и Тешенѣ, въ пунктахъ расположенія въ то время главныхъ квартиръ германской и австро-венгерской армій.
Генералъ Конрадъ, начальникъ австро-венгерскаго генеральнаго 'Штаба и ближайшій сотрудникъ австрійскаго главнокомандующаго эрцгерцога Фридриха, предпочиталъ, однако, для поддержанія разлагавшагося фронта, частичное вкрапливаніе въ австрійскія войска германскихъ частей. При такихъ условіяхъ, не могло возникать вопроса о передачѣ руководства австрійскимъ фронтомъ германскому командованію, и такимъ путемъ генералу Конраду удавалось оберечь внѣшній престижъ арміи и своей страны. Но германское верховное командованіе вскорѣ убѣдилось, что такой способъ частичнаго лодпиранія не даетъ положительныхъ результатовъ, и что дѣятельность прибывающихъ германскихъ войскъ какъ бы растворяется въ общемъ безсиліи австрійскаго фронта. Необходимо было, поэтому, принять рѣшеніе, которое могло бы въ корнѣ измѣнить положеніе. Такимъ рѣшеніемъ могло бытъ только временное перенесеніе главныхъ дѣйствій германцевъ на востокъ. Приходилось разстаться съ мыслью о нанесеніи смертельнаго удара на западѣ, и, не покончивъ тамъ съ врагами, обратиться противъ того изъ противниковъ, который въ данный періодъ времени являлся наиболѣе угрожающимъ. Этому рѣшенію отчасти благопріятствовала и сложившаяся обстановка въ томъ смыслѣ, что, создавъ на западномъ фронтѣ, отъ
Сѣвернаго моря до швейцарской границы, почти неодолимую стѣну укрѣпленій, оплетенныхъ проволокой и усиленныхъ мощной артиллеріей, германцы получали возможность безопасной переброски значительныхъ силъ на востокъ.
Но, куда же именно направить этотъ принципіально рѣшенный ударъ? Гдѣ та больная точка, на которую всего расчетливѣе нацѣлить новый германскій молотъ?
Надо сказать, что къ веснѣ 15-го года нашъ растянутый фронтъ, представлявшій огромную дугу, обращенную выпуклостью къ противнику, имѣлъ много слабыхъ мѣстъ. Русская армія, какъ читатель уже знаетъ, была на исходѣ своихъ силъ. Въ непрестанныхъ бояхъ на Карпатахъ она понесла очень крупныя потери. Некомплектъ во многихъ частяхъ былъ угрожающій. Катастрофиченъ былъ недостатокъ въ предметахъ вооруженія и боевыхъ припасахъ. При такихъ условіяхъ, войска могли еще продвигаться впередъ, имѣя своимъ противникомъ австрійцевъ, но выдержать серьезный напоръ болѣе энергичнаго и настойчиваго врага имъ было едва ли по силамъ. Лишь побѣда надъ австрійцами могла влить въ усталую русскую армію свѣжія силы, но эту-то побѣду германское верховное главнокомандованіе и рѣшило вырвать своимъ контръ-ударомъ.
Для германцевъ, однако, было далеко не все равно, гдѣ нанести подготовлявшійся контръ-ударъ. Ихъ успѣхъ долженъ былъ оказать непосредственное вліяніе на улучшеніе положенія австрійцевъ. Къ тому же, на юго-восточномъ театрѣ центральныхъ державъ, какъ я уже говорилъ, зарождались новые политическіе факторы, развитіе которыхъ надлежало по возможности задержать или затруднить.
При такихъ условіяхъ, весьма важно было демонстрировать мощь Германіи сильнымъ ударомъ въ предѣлахъ именно австровенгерской территоріи. Вступленіемъ значительныхъ силъ на территорію ея союзницы устанавливался, кромѣ того, и извѣстный контроль надъ нею, не безполезный съ точки зрѣнія германской политики и стратегіи.
«Я уже давно обдумываю, — писалъ въ апрѣлѣ 1915-го года генералъ Фалькенгайнъ, — сильное наступленіе изъ раіона Горлице въ направленіи къ Саноку». И, дѣйствительно, успѣхъ наступленія въ этомъ направленіи могъ свести на нѣтъ всѣ наши успѣхи на Карпатскомъ фронтѣ, по отношенію къ которому намѣчавшійся ударъ являлся фланговымъ. Въ особо трудное положеніе онъ мотъ
поставить тѣ изъ нашихъ войскъ (лѣвый флангъ 3-й арміп п всю 8-ю армію), которыя далеко углубились къ тому времени въ горы на Бартфельдскомъ, Дуклинскомъ и Лупковскомъ перевалахъ.
Генералу Конраду, ясно видѣвшему безвыходное положеніе австро-венгерской арміи, ничего не оставалось, какъ пойти навстрѣчу предположеніямъ Фалькенгайна, и задуманное наступленіе было окончательно рѣшено на одномъ изъ апрѣльскихъ совѣщаніи въ Берлинѣ.
Свыше 16-тп пѣх. дивизіи, съ невиданной по числу и мощности артиллеріей, должны были развернуться на фронтѣ между Верхней Вислой и подножіемъ Бескидъ: 11-я германская армія — на участкѣ Горлице—Громнпкъ и 4-я австрійская армія — сѣвернѣе до Вислы. Въ составъ этой фаланги должны были войти четыре германскихъ корпуса, подлежавшихъ перевозкѣ съ запада и, какъ я уже говорилъ, избранныхъ изъ числа лучшихъ ударныхъ войскъ германской арміи. Такъ, въ составѣ этихъ корпусовъ находилась, и императорская гвардія.
Понятно, что руководство столь отвѣтственной операціей соединенныхъ германо-австрійскихъ силъ имѣлось въ виду поручить германскому генералу. Это предположеніе не вызывало возраженій даже со стороны Конрада, тѣмъ болѣе, что таковымъ лицомъ являлся стяжавшій себѣ блестящую боевую репутацію п отличавшійся большимъ тактомъ генералъ фонъ-Макензенъ. Но вотъ вопросъ: отъ кого самъ Макензенъ долженъ былъ получать директивы? Конрадъ здѣсь не сдалъ и настоялъ на сохраненіи этого права за австро-венгерскимъ главнокомандованіемъ, хотя постепенно, съ развитіемъ наступательныхъ операцій противъ Россіи, право это и пріобрѣло характеръ простой фикціи.
Согласившись на то, чтобы генералъ Макензенъ былъ подчиненъ на время совмѣстной наступательной операціи австро-венгерскому главнокомандованію, генералъ Фалькенгайнъ, однако, не имѣлъ желанія выпустить изъ своихъ рукъ высшаго наблюденія за общимъ ходомъ военныхъ событій на восточномъ фронтѣ. Въ началѣ мая. главная германская квартира была перемѣщена въ небольшой пограничный городокъ Плессъ, находившійся всего лишь въ разстояніи одного часа автомобильной ѣзды отъ Тешена — пункта расположенія австро-венгерской главной квартиры. Этимъ перемѣщеніемъ центральнаго органа германскаго руководства войной — всего лучше подтверждается та мысль, что соединеннымъ дѣйствіямъ
вооруженныхъ силъ центральныхъ державъ на востокѣ придавалось въ этотъ періодъ времени первенствующее значеніе. II, такимъ образомъ, западный фронтъ на тотъ же періодъ времени долженъ былъ явиться для нѣмцевъ лишь источникомъ для питанія силами и средствами. задуманнаго удара на востокѣ.
1-го мая 15-го года, свыше 1000 непріятельскихъ пушекъ, до самаго большого калибра включительно, зарокотали на пространствѣ отъ Вислы до Бескидъ, протяженіемъ около 80 километровъ. Въ короткій срокъ наши окопы и проволочныя загражденія были сравнены съ землею. Съ нашей стороны, на этомъ участкѣ находились части только двухъ корпусовъ, въ составъ которыхъ были введены ополченцы. — 2-го мая противникомъ произведенъ былъ прорывъ у Горлице, а на слѣдующій день онъ овладѣлъ Тарновымъ. При отходѣ, въ особо трудномъ положеніи оказался нашъ ХХІѴ-й, одной изъ дивизій котораго командовалъ Лавръ Георгіевичъ Корниловъ, имя котораго впослѣдствіи прогремѣло далеко за предѣлами Россіи. Раненый въ руку и захваченный австрійцами, генералъ Корниловъ, какъ извѣстно, бѣжалъ потомъ изъ плѣна и поспѣшилъ вернуться къ роднымъ знаменамъ.