Такъ или иначе, но лишь къ концу сентября 1915-го года, русскія арміи вновь заняли сплошной фронтъ отъ Риги до Румынской границы, на которомъ онѣ и успѣли закрѣпиться.
Я не стану вводить читателя въ трудные и спорные разсчеты того количества войскъ, которое было переброшено германцами противъ насъ съ ихъ западнаго фронта за весь періодъ наступательной операціи, приведшей пхъ отъ Дунайца къ Заладпой Двпнѣ и Стырн. Укажу только на вполнѣ достовѣрное распредѣленіе непріятельскихъ силъ, данное нашимъ военнымъ представительствомъ въ Парижѣ въ 1920 году, въ распоряженіи котораго имѣлись всѣ необходимые для подсчета документы и данныя. Изъ этого распредѣленія видно, что, въ то время, какъ отъ начала войны до сентября 1915-го года непріятельскія силы на Западѣ, по числу дивизій, не увеличились, держась на цифрѣ 83 пѣх. дивизій — въ это время на Восточномъ фронтѣ противъ насъ число непріятельскихъ дивизій возросло съ 50-ти до 137-ми.
Эти цифры лучше всякихъ словъ свидѣтельствуютъ о томъ, какая помощь была оказана рускими войсками ихъ союзникамъ на протяженіи перваго года войны, равно какъ ясно иллюстрируютъ размѣры той опасности, которая была отведена жертвенностью русской арміи отъ нашихъ западныхъ союзниковъ.
ГЛАВА ІХ-я.
НѢКОТОРЫЯ ХАРАКТЕРНЫЯ ЧЕРТЫ И СОБЫТІЯ ИЗЪ ЖИЗНИ ФРОНТА И ТЫЛА.
1. Отношенія между Правительствомъ и Ставкой.
Минувшая воина не только въ Россіи, но и въ остальныхъ государствахъ принявшихъ въ ней участіе, развернулась въ войну общенародную. Она поэтому несомнѣнно требовала предѣльнаго напряженія всѣхъ живыхъ и матеріальныхъ силъ борющейся націи.
Чтобы дать это напряженіе и тѣмъ облегчить побѣду необходимо было обезпечить тѣсное единеніе фронта съ тыломъ, арміи съ народомъ. Отсутствіе такового единенія составляло одно изъ самыхъ больныхъ мѣстъ въ организаціи войны въ Россіи.
Проистекало это больное явленіе изъ того, что въ годы мира, правительствомъ, которое не вело активной политики и вмѣстѣ съ тѣмъ, по причинамъ внутреннимъ, опасалось пріобщенія населенія къ государственнымъ дѣламъ, ничего не было сдѣлано для созданія въ народѣ къ моменту возникновенія вооруженнаго конфликта соотвѣтственной «.психологіи». Въ силу этого населеніе Россіи въ общемъ встрѣтило войну безъ необходимаго «пафоса».
Народъ въ Россіи держался вдали отъ государственной жизни; ему были очень мало знакомы интересы страны и дальше своей деревенской колокольпи онъ въ большинствѣ, мало что и видѣлъ.
Нельзя отрицать, конечно, факта нѣкотораго подъема настроенія въ населеніи въ началѣ войны, но таковой сосредоточивался но преимуществу въ городахъ, гдѣ больше слѣдили за событіями, и главное, подъемъ этотъ имѣлъ только поверхпостный характеръ. Въ глубинѣ народа не было убѣжденія въ необходимости побѣдить и запасные шли на призывъ скорѣе изъ чувства послушанія къ требованіямъ власти, чѣмъ изъ патріотическаго сознанія. — Эта мысль
лучше всего доказывается тѣми безпорядками, которыми въ нѣкоторыхъ мѣстахъ былъ отмѣченъ призывъ запасныхъ.
Въ интеллигентскихъ кругахъ также не было всеобщаго подъема. — Молодежь часто не стѣснялась искать случая или уклониться отъ призыва вовсе, или пристроиться на службу въ тылу.
Въ свою очередь и власть стала на ту ложную точку зрѣнія, что войну можно выиграть безъ организаціи народныхъ силъ, усиліями одной арміи, опирающейся на свой кадровый составъ мирнаго времени и поддерживаемый правительствомъ. Мобилизація арміи не повлекла за собою мобилизаціи всей страны, то есть приспособленія строя всей ея лизни къ суровымъ требованіямъ войны. Опытъ Русско-Японской войны въ атомъ смыслѣ не былъ достаточенъ. На фактъ объявленія войны взглянули недостаточно серьезно; больше гадали о томъ, когда войны можетъ закончиться, чѣмъ думали, какъ бы придать ей силы для побѣднаго конца.
Недостаточная сознательность важности и отвѣтственности наступившаго съ войною періода временя, была, такимъ образомъ, первою причиною тому, что внутренняя жизнь фронта и тыла, подъ коимъ слѣдовало понимать всю страну, пошли не по одному руслу.
Русскіе люди, покорные н въ большинствѣ инертные, шли на призывъ и умирали лишь до тѣхъ поръ, пока нр настали великія испытанія. Очевидно, что въ изложенныхъ условіяхъ достигаемые успѣхи не могли быть прочными. И когда въ 15-мъ году, Германія нашла возможнымъ, прочно укрѣпившись на Западѣ, сосредоточить противъ Россіи свон главныя силы, то русская армія, къ тому же лишенная боевыхъ припасовъ, не могла не сдать и не откатиться обратно на свою территорію.
Второй причиной расхожденія жизни фронта и тыла, явилось то недовѣріе, которое, какъ я уже имѣлъ случай отмѣтить, сложилось при Дворѣ къ личности Великаго Князя, а за нимъ п къ его ближайшимъ сотрудникамъ. Недовѣріе ото было настолько чудовищно, что едва ли его цѣликомъ могъ раздѣлить лично Государь. По крайней мѣрѣ онъ тщательно скрывалъ все то, что ему нашептывалось, и, наоооротъ, всегда умѣлъ маскировать свое дѣйстви-таіьное отношеніе къ Ставкѣ знаками особаго внѣшняго вниманія къ ней и расположенія.
Глубина всѣхъ подозрѣній стала извѣстна лишь впослѣдствіи, когда всеобщимъ достояніемъ явились письма Императрицы Александры Федоровны къ ея супругу.
Изъ этнхъ писемъ видно, что Императрица считала Великаго Князя опаснымъ честолюбцемъ. Ея больной мозгъ вмѣстѣ съ тѣмь
подозрѣвалъ Ставку то въ какомъ то ужасающемъ предательс.тві», то въ заговорѣ, имѣвшемъ цѣлью низложеніе царствовавшаго Императора и насильственное удаленіе ея въ монастырь. Само собой разумѣется, что всѣ зти слухи, отнесенные къ первому періоду воины, были сплошнымъ вздоромъ.
- Шпіоны, находящіеся въ Ставкѣ, писала Императрица по поводу одной изъ предполагавшихся поѣздокъ Царя на фронтъ, сразу же сообщатъ нѣмцамъ, и тогда ихъ аэропланы начнутъ дѣй-стовать9)....
Надо было быть очень злостно настроеннымъ и совсѣмъ не зна ъ духовнаго облика Великаго Князя, чтобы можно было питать въ этомъ смыслѣ какія либо опасенія!
Верховный Главнокомандующій былъ однимъ изъ самыхъ лой-яльныхъ подданныхъ своего Монарха. — Подобно многимъ лицамъ, получившимъ религіозно-мистическое воспитаніе, онъ видѣлъ въ русскомъ Царѣ Помазапника Божьяго и, только внутренне скорбя, что ого окружали близорукіе, а иногда п темные совѣтники, стремился изыскать способы къ улучшенію положенія.
Тѣмъ не менѣе недовѣріе къ Верховному Главнокомандующему Императрицы, пе встрѣчавшее должнаго отпора у Государя, несомнѣнно клало извѣстный отпечатокъ на отношенія къ Великому Князю правительства, среди членовъ котораго было много закоснѣ-лыхъ реакціонеровъ и таилось, отчасти, желай" подчеркнуть свою отъ Ставки независимость.
Этому способствовало и наше Положеніе о полевомъ управленіи войскъ въ военное время, которое было составлено, какъ я уже отмѣчалъ, въ томъ предположеніи, что во главѣ Дѣйствующей Арміи будетъ находиться самъ Императоръ. — Въ этомъ случаѣ на военномъ и морскомъ министрахъ, органы которыхъ должны были нести функціи заготовителей всѣхъ снабженій, необходимыхъ для арміи и флота, естественно лежала бы обязанность быть выразителями и проводниками въ Совѣтѣ Министровъ всѣхъ требованій къ странѣ войны. Черезъ посредство этихъ лицъ должна была быть устана-влимаема прочная связь фронта съ тыломъ и достигаемо необходимое объединеніе арміи съ народомъ въ теченіе самой войны. Съ нарушеніемъ же основной схемы управленія, то есть со врученіемъ обязанностей Верховнаго Глаішокомппдующато особому лицу, оба
министра выходили, такимъ образомъ, изъ подчиненія Верховнаго Главнокомандующаго, который лишался возможности авторитетно вліять нА Совѣтъ Министровъ и чувствовать увѣренность, что его требованія будутъ исполнены. Въ Совѣтѣ Министровъ онъ не имѣлъ даже своего представителя!
Въ дополненіе ко всей этой картинѣ, надо добавить еще и то, что начальникъ штаба Верховнаго Главнокомандующаго, вслѣдствіе недисциплинированности своего характера, легко переходившаго допустимыя границы, совершенно не сумѣлъ установить правильныхъ отношеній и пріобрѣсти необходимое вліяніе на направленіе дѣятельности министровъ, которые имѣли весьма много основаній жаловаться на его дѣйствія.
Держась, въ силу своей неподготовленности въ вопросахъ стратегіи по большей части нейтрально, онъ проявлялъ зато свою властную жестокость и малодисциплшшрованный характеръ въ отношеніяхъ своихъ съ министрами и въ доходившихъ на его разрѣшеніе дѣлахъ внутренняго управленія тѣмъ обширнымъ раіономъ, который, составляя театръ военныхъ дѣйствій, былъ, въ извѣстной степени, изъятъ изъ общаго управленія территоріей всей Имперіи.
Въ результатѣ такого положенія, многіе министры избѣгали лично бывать въ Ставкѣ и входить съ нимъ въ общеніе; старый же предсѣдатель Совѣта Министровъ И. Л. Горемыкинъ, чаще другихъ иавѣщавшій Ставку, не пользовался въ правительствѣ тѣмъ авторитетомъ, который соотвѣтствовалъ бы важности переживаемаго военнаго времени.
Я не помню случаевъ посѣщенія генераломъ Янушкевичемъ Совѣта Министровъ, съ цѣлью установленія единства взглядовъ взимнаго обмѣна мнѣніями или подробнаго доклада о нуждахъ арміи. Единственное соединенное засѣданіе Совѣта Мннистровъ к чиновъ Главнокомандованія было то совѣщаніе, о которомъ читатель найдетъ свѣдѣнія нѣсколько дальше.
Жизнь въ странѣ текла своимъ особымъ русломъ, внѣ вліянія на нее требованій войны!
2. Шпіономанія и тыловые непорядки.
Уже неудачная Восточно-Прусская операція заставила русскія войска съ необычайной внимательностью взирать на всѣ казавшіяся имъ подозрительными явленія, происходившія кругомъ. Съ
другой стороны участники названнаго похода единогласно подтверждаютъ о дѣйствительномъ наличіи выдающейся организаціи помощи нѣмецкаго населенія своимъ войскамъ. — Вслѣдствіе этихъ причинъ, во всякомъ обывателѣ, шнырявшемъ на своей мотоциклеткѣ или велосипедѣ по восточно-прусскимъ дорогамъ, рузскія войска склонны были видѣть шпіона, высматривавшаго ихъ расположеніе или движеніе; во всякомъ мерцавшемъ огонькѣ, лишнемъ поворотѣ колесъ вѣтряныхъ мельницъ, или ударѣ колокола — чудилось, а можетъ бытъ происходило и въ дѣйствительности — сигнализированіе отрядамъ непріятеля. — Такъ въ русскихъ войскахъ развилась нервировавшая подозрительность.