Постепенно безпорядки въ городѣ разрослись и приняли кое-гдѣ враждебныя правительству формы. Властямъ пришлось вызвать войска и прибѣгнуть къ силѣ оружія. Только уступая этой силѣ, народныя толпы, производившія волненія, разсѣялись и въ Москвѣ установился наружный порядокъ.
Причины волненій п погрома, происходившихъ въ Первопрестольной, объяснялись въ го время различно. Наиболѣе просто было приписать безпорядки раздраженію столичнаго населенія противъ нѣмцевъ. — Они насъ бьютъ на фронтѣ, за это имъ здѣсь расправа въ тылу.
Взрывъ оскорбленнаго народнаго чувства, ^ буйнаго, разнузданнаго, — но все же въ основѣ своей имѣющаго нѣчто отъ патріотизма !
Такова была оффиціальная версія мѣстныхъ московскихъ властей но свѣдѣніямъ, дошедшимъ до Ставки.
Но уже за-гранпней паши союзники взглянули на московскую вспышку болѣе широко. Тамъ въ ней увидѣли проявленіе народяа-
го негодованія | раздраженія не только ироніи, нѣмцевъ — нашихъ военныхъ противниковъ, но н противъ союзниковъ, осіапиз-гаихъ насъ одинокими въ трудный періодъ отхода изъ Галичины.
_ За послѣднее время, — доносилъ телеграммой отъ 12/25
іюня нашъ посолъ въ Парижѣ — французское правительство и военные круги озабочены извѣстіемъ о неблагопріятномъ по отношенію къ Франціи настроеніи общественнаго мнѣнія, обвиняющаго французскую армію въ бездѣйствіи. Даже въ недавнихъ погромахъ въ Москвѣ — добавляетъ А. П. Извольскій — здѣсь склонны видѣть враждебное отношеніе русскаго народа не только къ нѣмцамъ, но и вообще къ иностранцамъ.
— Во Франціи обвиняютъ въ созданіи такого настроенія поенную цензуру, давившую на прессу и не дававшую ей возможности говорить о потеряхъ союзниковъ въ операціяхъ у Арраса, предпринятыхъ въ началѣ мая, съ понятной цѣлью помочь намъ. Операція эти, какъ извѣстно, тянулись съ перерывами до второй половины іюня, но не сопроводились какими либо замѣтными результатами.
Бъ нашихъ правящихъ кругахъ, люди хорошо знавшіе внутреннія настроенія народныхъ массъ взглянули на московскія событія съ еще болѣе общей точки зрѣнія. Военныя неудачи и одиночество Россіи могли, конечно, служить «поводомъ», для взрыва, но столь бурное проявленіе народнаго гнѣва могло случиться лишь въ обстановкѣ крайняго раздраженія внутреннимъ положеніемъ въ странѣ. Оскорбительныя и грозныя рѣчи, слышавшіяся по адресу царской семьи и гремѣвшаго на всю Россію Распутана, были тому яркимъ доказательствомъ.
Шутить съ этими настроеніями, да еще въ условіяхъ тяжелой войны — не приходилось.
Событія въ Москвѣ дали, поэтому, новый толчокъ тому теченію, которое давно уже образовалось въ средѣ Совѣта Министровъ изъ болѣе передовыхъ его членовъ. Это теченіе, по свѣдѣніямъ Ставки, возглавлялось А. В. Кривошеинымъ — Главноуправляющимъ Земледѣліемъ и поддерживалось С. Д. Сазоновымъ и нѣкоторыми другими членами Совѣта Министровъ. Всѣ они настойчиво выдвигали необходимость правительству въ своихъ дѣйствіяхъ опереться на общественныя силы и вообще, какъ говорили тогда, «открыть клапанъ сверху», дабы уже чувствовавшійся революціонный вихрь не взорвалъ всей государственной машпны изнутри.
Верховный Главнокомандующій горячо сочувствовалъ этому движенію и въ Ставкѣ были очень обрадованы извѣстіемъ о подробномъ и настойчивомъ докладѣ Императору Николаю II мнѣнія
названной группы министровъ, сдѣланномъ А. В. Кривошеинымъ.
Императоръ Николай II вообще не любилъ, чтобы отдѣльные министры затрагивали вопросы, касавшіеся общей политики госу-даства. Однако, при отсутствіи у совѣта министровъ принятой всѣми его членами единой программы и при окаменѣлости предсѣдателя, такіе доклады являлись, въ сущности, единственнымъ средствомъ доводить до свѣдѣнія верховной власти объ опасностяхъ, которыя ясно видѣли одни и не желали видѣть друііе члены высшаго правительственнаго аппарата.
Точка зрѣнія группы А. В. Кривошеина была поддержана Верховнымъ Главнокомандующимъ и въ Ставкѣ, какъ только въ нее прибылъ Государь, черезъ нѣсколько же дней послѣ московскихъ событіи. Къ новой предполагавшейся программѣ, не шедшей, впрочемъ, далѣе увольненія нѣкоторыхъ наиболѣе дискредитированныхъ министровъ и привлеченія къ дѣлу обороны общественныхъ силъ, въ Ставкѣ добавляли еще необходимость обезпеченія болѣе тѣсной связи между фронтомъ п тыломъ, для начала которой Великій Князь предложилъ собрать соединенное совѣщаніе изъ членовъ правительства и главнаго командованія.
Вокругъ верховной власти работали, конечно, и другія теченія, но на сей разъ Императоръ невидимому склонялся на сторону тѣхъ совѣтчиковъ, которые являлись отголоскомъ общественныхъ желаній.
Вначалѣ были намѣчены болѣе рѣшительныя перемѣны въ составѣ правительства. Предусматривался уходъ Горемыкина, причемъ кандидатомъ на постъ премьера называли въ Ставкѣ либо Кривошеина, либо Сазонова. Этого, однако, не случилось: Императоръ не пожелалъ разстать съ «Милымъ Старикомъ», какъ Горемыкина называла Императрица. Должны были также оставить свои посты министръ внутреннихъ дѣлъ Маклаковъ (Н. А.), военный — ген. Сухомлиновъ, юстиціи — Щегловитовъ, и об'еръ-прокуроръ Синода — Саблеръ. Эти лица и въ самомъ дѣлѣ были постепенно уволены и замѣнены новыми министрами. Преемниками ихъ соотвѣтственно явились: кн. Б. Н. Щербатовъ, ген. А. А. Поливановъ, А. А. Хвостовъ и А. Д. Самаринъ.
Среди новыхъ министровъ были не просто «новые» люди: большинство ихъ были подобраны съ извѣстнымъ символическимъ значеніемъ. Кн. Щербатовъ довольно хорошо былъ извѣстенъ въ земскихъ кругахъ; его лично зналъ и Великій Князь, у котораго братъ новаго министра полк. кн. Щербатовъ состоялъ однимъ изъ адъютантовъ. Геп. Поливановъ слылъ опытнымъ военнымъ адмпнигт-
раторомъ и пользовался особымъ довѣріемъ въ средѣ членовъ Государственной Думы; А. Д. Самаринъ — московскій губернскій предводитель дворянства выдвигался московскими общественными кругами и лучшею частью православнаго духовенства.
Соглашаясь на эти назначенія, Императоръ Николаи поступался .даже собственными симпатіями и симпатіями Императрицы. Ген. Поливанова, напримѣръ, царская чета не любила именно за его близость къ думскимъ кругамъ; съ именемъ же Самарина связывалось представленіе, какъ о лицѣ, готовомъ пойти на рѣшительныя мѣры по оздоровленію высшаго церковнаго управленія и по борьбѣ съ распутинскимъ вліяніемъ.
— Самарипъ пойдетъ противъ нашего друга и будетъ заступаться за епископовъ, которыхъ мы не любпмъ, — такъ писала о немъ Императрица, въ одномъ изъ своихъ писемъ.
Поступаясь собственными симпатіями, Государь какъ бы этимъ самымъ доказывалъ- искренность своихъ намѣреній стать на примирительную по отношенію къ общественнымъ кругамъ позицію.
Въ интересахъ сближенія работы фронта съ работой тыла и для обсужденія программы ближайшихъ мѣропріятій, Императоръ Николай II согласился собрать въ Ставкѣ, подъ своимъ предсѣдательствомъ, соединенное совѣщаніе, почему совѣтъ министровъ въ обновленномъ видѣ выѣхалъ въ Ставку въ Барановичи, къ 27-му іюня я. ст.
Это была съ начала войны, первая встрѣча Совѣта Министровъ, въ его, почти полномъ составѣ, съ Верховнымъ Главнокомандующимъ и его начальникомъ штаба. Правда, въ отдѣльности, предсѣдатель Совѣта и нѣкоторые министры навѣщали Ставку и раньше, но бесѣды съ И. Л. Горемыкинымъ, въ силу его извѣстной политической предвзятости и старческой немощности, не могли имѣть рѣшающаго значенія; съ отдѣльными же министрами оффиціально обсуждались въ Ставкѣ лишь вопросы частнаго характера.
Фронтъ п тылъ до того времени были разъединены взаимнымъ недовѣріемъ и какимъ то особенно упорнымъ нежеланіемъ прпзиать необходимость общей согласованной работы для достиженія конечнаго успѣха.
Наша тихая и скромная Ставка, расположенная въ обширномъ сосновюмъ лѣсу близъ ст. Барановичи, приняла уже наканунѣ совѣщанія праздничный видъ. Появились министерскіе вагоны. Необычно загудѣли автомобили, развозившіе но Ставкѣ пріѣхав-
шшъ изъ столицы лицъ, которыя своими бѣлыми, свѣжими КЯТв-лями, рѣзкими пятнами выдѣлялись на общемъ сѣро-зелёномъ фолѣ.
Прибывшіе министры оставались жить въ тѣхъ же вагонахъ, въ которыхъ онн пріѣхали изъ столицы. Такое размѣщеніе вызывалось тѣмъ, что сама Ставка въ періодъ своего пребыванія въ Барановичахъ продолжала тѣсниться въ вагонахъ.
Въ императорскомъ же поѣздѣ оставался жить и Государь со своей -свитой, въ періоды довольно частыхъ, хотя непродолжительныхъ наѣздовъ его въ Ставку. Для царскаго поѣзда была устроена своя особая вѣтка въ нѣсколькихъ стахъ шагахъ отъ вѣтки къ Ставкѣ. Къ Царскому поѣзду была проложена также своя автомобильная доорга.
Зимою Государь принималъ приглашаемыхъ іи. пему лицъ въ вагонѣ-столовой, передняя часть котораго служила небольшой гостиной. Вагонъ этотъ впослѣдствіи сталъ историческимъ, такъ какъ въ немъ Императоръ Николай II подписалъ актъ о своемъ отреченіи отъ престола.
Лѣтомъ, въ виду жары, на лѣсной полянкѣ подлѣ царскаго поѣзда былъ раскинутъ просторный шатеръ-столовая. Въ этомъ шатрѣ и было назначено намѣчавшееся совѣщаніе.
Чрезвычайно трудно, послѣ длинной цѣпи пережитыхъ разочарованіи, передать то торжественно-свѣтлое настроеніе, которымъ была охвачена Ставка въ день 27 іюня 15-го года! Чувствовала притокъ свѣжихъ силъ, и чудился поворотъ къ лучшему будущему!
День по погодѣ выдался на славу. Солнце съ утра заблистало ярко и обливало всѣхъ своими свѣтлыми радостными лучами.
По случаю воскреснаго дня, наша походная церковь, устроенная въ деревянномъ баракѣ, іі украшенная старинными иконами, наполнилась утромъ до отказа. Вдохновенно служилъ протопресвитеръ военнаго и морского духовенства о. Георгій Шавельскій, зъ сослуженіи нѣсколькихъ военныхъ священниковъ и монаховъ, привезшихъ изъ дальнихъ монастырей особо почитаемыя иконы. Одна изъ лихъ была нѣмой свидѣтельницей Бородина. Трогательно пѣлъ небольшой, но прекрасный мужской хоръ пѣвчихъ.
Императоръ Николаи II и рядомъ съ нимъ Верховный Главнокомандующій русской дѣйствующей арміей!.. Оба фанатично религіозные, опн занимали свои обычныя мѣста въ церкви на лѣвомъ клиросѣ. ІІхъ почти не было видно: только въ короткіе періоды колѣнопреклоненій, петантично ими выполнявшихся, вырисовывались ііхі.