Къ серединѣ сентября австрійцы, въ результатѣ пораженія въ Галичскихъ бояхъ, стали уходить за Санъ къ Вислокѣ. Очевидно, что въ этотъ періодъ времени активное выступленіе румынъ не имѣло для Россіи значенія. Дѣло было сдѣлано безъ нихъ; австрійская армія получила такіе удары, отъ которыхъ оправляются вообще съ трудомъ. Но Россія вела войну не одна. Союзники продолжали усматривать въ активномъ выступленіи Румыніи способъ уз-лечь на свою сторону Италію и даже Болгарію, почему русское министерство иностранныхъ дѣлъ принуждено было также стать на эту точку зрѣнія. Однако, Румынія, въ отвѣтъ на заигрыванія съ нею, достаточно ясно намекала на ея желаніе получить ту часть Бессарабіи, которая была присоединена къ Россіи въ 1878-мъ году, умышленно забывая тѣ огромныя компенсаціи на Дунаѣ, которыя она за эту уступку получила.
Наконецъ, 1-го октября 14-го года между русскимъ и румынскимъ правительствами состоялось соглашеніе, въ силу котораго Румынія обязывалась хранить по отношенію Россіи «благожелательный» нейтралитетъ. Въ расплату за таковой, Россія брала на сбоя обязательство противиться попыткѣ третьей стороны нарушить существовавшія границы Румыніи іі признавала за послѣдней право, въ случаѣ побѣды Державъ Согласія, аннексировать австровенгерскія владѣнія, населенныя румынами, не исключая и территоріи Буковины.
Этимъ актомъ Россія пріобрѣтала достаточно прочное прикрытіе на западномъ фронтѣ своего лѣваго фланга. Для Державъ Согласія нейтральная Румынія, благожелательная по отношенію къ этимъ Державамъ, затрудняла своимъ положеніемъ между Австро-Венгріей съ одной стороны, Болгаріей и Турціей съ другой, связь между наз-» ванными государствами и доставку на Балканы предметовъ военной контрабанды- Независимо отъ того, враждебный Державамъ Согласія союзъ долженъ былъ лишиться возможности эксплоатаціи въ своихъ интересахъ богатаго сырыми продуктами румынскаго рынка.
Что касается попытки вовлечь Румынію въ составъ Балканскаго блока, надъ образованіемъ котораго много трудились одно время дипломаты Державъ Согласія, то таковая не вызывала въ Бухарестѣ никакого отклика, тѣмъ болѣе, что отъ Румыніи требовалась уступка Болгаріи Добруджп. Въ началѣ декабря 14-го года, румынское правительство категорически заявило, что, вслѣдствіе неготовности арміи и трудности зимней кампаніи, оно вынуждено отложить выступленіе Румыніи до февраля слѣдующаго года.
Но и этотъ срокъ оказался не болѣе какъ «блефомъ», въ искусномъ жонглированіи Вратіано между Державами Согласія и Центральнаго Союза. Уже въ началѣ января 15-го года въ Ставкѣ были получены свѣдѣнія, что Румынія слишкомъ откровенно проводить свои мѣры по укрѣпленію военной готовности, нисколько не боясь встревожить своими военными приготовленіями .Австрію, причемъ, въ обмѣнъ на бензинъ, расчитываетъ получить отъ нашихъ военныхъ враговъ въ 2-хъ мѣсячный срокъ, болѣе чѣмъ на 20 мил. франковъ боевыхъ припасовъ. Получалось впечатлѣніе, будто Румынія снабдила Центральныя Державы успокоительными завѣреніями, что ея военныя приготовленія направлены своимъ остріемъ вовсе непротивъ нихъ- — Въ этомъ предположеніи насъ укрѣпляли еще болѣе свѣдѣнія о непрекращающемся провозѣ черезъ Румынію военной контрабанды. Всѣ эти свѣдѣнія привлекли къ себѣ серьезное вниманіе Великаго Князя Николая Николаевича, который прика-
залъ па подозрительное поведеніе Гріыніп обратить вниманіе Министра Иностранныхъ дѣлъ. Верховный Главнокомандующій допускалъ возможность даже наличія особаго договора съ Австріей, по которому эта послѣдняя могла бы предоставить Румыніи (а можетъ быть и Италіи) занятіе нѣкоторыхъ пунктовъ своей территоріи, какъ бы въ залогъ расплаты за тотъ нейтралитетъ, который эти государства обязуются соблюдать. Были, правда, факты и противо-рѣчащіе какъ бы предположенію о возможности перехода политическихъ симпатій Румыніи на сторону нашихъ враговъ. Такъ, въ томъ же январѣ Рріынія обратилась къ намъ съ просьбой уступить ей 3 т- лошадей. Великій Князь высказался по этому поводу условно: удовлетвореніе просьбы признавалось возможнымъ только въ томъ случаѣ, если Румынія безповоротно рѣшитъ примкнуть къ Державамъ Согласія. Всѣ эти запутанныя данныя требовали выведенія политики румынскаго правительства, что называется, на «свѣжій воздухъ». «Съ нами, наконецъ, вы, или противъ насъ?».
Въ серединѣ апрѣля 1915 года А. П. Извольскій, въ подробной телеграммѣ на имя С- Д. Сазонова, подводя итога своихъ наблюденій надъ событіями на западномъ фронтѣ и надъ настроеніями общественныхъ круговъ во Франціи, выразилъ мысль, что на Западѣ сложилось убѣжденіе въ необходимости введенія въ обстановку войны новыхъ элементовъ, каковыми должны почитаться выступленіе Италіи и Румыніи. Основываясь на уступкахъ, сдѣланныхъ Россіи въ вопросѣ о проливахъ, общественное мнѣніе на Западѣ, по словамъ русскаго посла въ Парижѣ, настойчиво указывало на необходимость проявленія Россіей большей сговорчивости въ переговорахъ съ Италіей и Румыніей.
На западѣ, — указывалъ Извольскій, — «перспектива второй зимней кампаніи можетъ круто повернуть общественное мнѣніе и вызвать въ немъ припадомъ отчаянія».
Въ силу этихъ соображеній нашъ Министръ иностранныхъ дѣлъ, съ согласія Англіи и Франціи, принялъ на себя 3-го мая, веденіе переговоровъ объ измѣненіи Румыніей своего «благожелательнаго нейтралитета», къ тому же, какъ мы выше видѣли, плохо выполнявшагося, на прямое вступленіе ея въ коалицію Державъ Согласія.
Эти переговоры были приняты благожелательно, по причинамъ «психическимъ», также русскимъ общественнымъ мнѣніемъ. Даже въ арміи, которая должна была лѣтомъ 1915-го года выдерживать натискъ соединенныхъ германо-австрійскихъ силъ, складывалось мнѣніе о психологической пользѣ выступленія какъ Румыніи, такъ ж Италіи на помощь Россіи.
Однако переговоры съ Румыніей продолжали затягиваться но причинѣ требовательности послѣдней. Румынія продолжала ставить непріемлемыя условія въ отношеніи будущаго разграниченія съ Россіей и Сербіей, главнымъ образомъ, въ Буковинѣ, 3 горской Руси и въ Банатѣ. Къ сожалѣнію, время этихъ переговоровъ совпало съ оставленіемъ русской арміей Перемышля, каковое сооытіе, несмотря на его военную малозначительность, было принято во Франціи крайне нервно. Русскій посолъ въ Парижѣ, въ рядѣ пространныхъ телеграммъ, сообщалъ С. Д. Сазонову, что тамъ «удручены» извѣстіемъ объ обратной отдачѣ непріятелю Перемышля и съ настойчивостью возвращаются къ вопросу о привлеченіи Румыніи па сторону Державъ Согласія. Мнѣніе о «спасительности» этого привлеченія сложилось также и въ Лондонѣ, не безъ усилій конечно румынскихъ дипломатовъ.
Въ эти тяжелые дни нажима на пашу дипломатію, въ Ставку пріѣзжалъ за совѣтомъ товарищъ министра иностранныхъ дѣлъ А-А. Нератовъ. На происшедшемъ совѣщаніи мнѣ пришлось высказать мысль, что выступленіе румынской арміи не способно измѣнить обстановки на нашемъ фронтѣ. Вмѣстѣ съ тѣмъ я выразилъ сомнѣніе въ пользѣ привлеченія на нашу сторону государствъ, арміи который нуждаются столь же остро въ матеріальномъ и техническомъ снабженіи, какъ и сами мы.
Постановка рѣшенія не входила въ полномочія совѣщанія, носившаго лишь предварительный характеръ. Въ концѣ концовъ дѣло ■свелось къ тому, что Румынія получила полное удовлетвореніе выставленныхъ ею требованій. С. Д- Сазоновъ былъ вынужденъ проявить вновь свою уступчивость, главнымъ образомъ вслѣдствіе настойчивыхъ пожеланій Англіи и Франціи видѣть Румынію нашей союзницей.
Такимъ образомъ Бухарестскому правительству, получившему полное удовлетвореніе своихъ требованій, предстояло окончательно вскрыть свои карты. Но здѣсь то и обнаружилось наиболѣе ярко! лицемѣріе румынской политики. Глубоко оказался правымъ одинъ изъ извѣстныхъ государственныхъ дѣятелей Италіи, который, по словамъ русскаго посла еъ Римѣ И. Н. Бирса, увѣренно высказывалъ, что выступленіе Румыніи зависптъ не столько отъ удовлетворенія ея пожеланій, сколько отъ военнаго положенія на ближнемъ къ Румы-, піи Галичскомъ фронтѣ.
Въ самомъ дѣлѣ. Въ двадцатыхъ числахъ іюля Братіано заявилъ о своей готовности теперь же подписать политическое соглашеніе и военную конвенцію, съ обязательствомъ выступить противъ Австріи,
но, въ виду оборота, принятаго военными событіями въ Галичинп въ» Русской Полыпѣ, онъ не рѣшается опредѣлить срокъ выступленія. Впрочемъ, добавилъ Братіано въ видѣ нѣкотораго утѣшенія, военныя дѣйствія должны будутъ во всякомъ случаѣ начаться Румыніей съ такимъ расчетомъ, чтобы ко времени перваго снѣга (примѣрно значитъ къ концу октября) ея войска уже находились по ту сторону Карпатъ-
Надо было быть очень нервно и пессимистически настроеннымъ, чтобы согласиться на подобныя условія, предоставлявшія Румыніи всѣ преимущества и оставлявшія для нея лазейку, при помощи которой фактическое выступленіе могло быть его оттянуто! а г] саіегніаз §таеса8. Тѣмъ не менѣе наши союзники находили и въ такомъ соглашеніи возможность: во-первыхъ — окончательно связать будущую-судьбу Румыніи съ Державами Согласія, а во-вторыхъ—потребовать отъ румынскаго правительства полнаго прекращенія пропуска военныхъ припасовъ въ Турцію. Въ конечномъ счетѣ все же такое соглашеніе подписано не было и выступленіе Румыніи состоялось лишь осенью 16-го года.
Результаты извѣстны. — Румынская армія была легко разбита германо-австріпско-турецкими войсками, а Россія, для спасенія остатковъ этой арміи и прикрытія своего лѣваго флангѣ, принуждена была ввести въ Румынію около 1/4 части всѣхъ ея вооруженныхъ силъ. При этомъ растянутый и безъ того сухопутный фронтъ ея удлинился еще болѣе, на 500 километровъ, дотянувшись до береговъ Чернаго моря.
5. Военная конвенція съ Италіей.
«Выступленіе Италіи,—писалъ Великій Князь Верховный Главнокомандующій Министру Иностранныхъ дѣлъ въ маѣ 1915-го года, по поводу чрезмѣрныхъ требованій Румыніи, — даетъ намъ такой существенный плюсъ, что присоединеніе къ намъ Румыніи получаетъ второстепенное значеніе».
И дѣйствительно. Кто могъ себѣ представить тогда военную безпомощность Италіи по отношенію къ уже поколебленной русскими побѣдами Австро-Венгріи! Въ Ставкѣ и въ министерствѣ иностранныхъ дѣлъ, существовало твердое убѣжденіе, что, съ присоединеніемъ Италіи къ Державамъ Согласія, Имперія Габсбурговъ должна развалиться окончательно.