либо особой тревога. За послѣднее время безпорядки и забастовки были довольно обычны.
«Повелѣваю завтра же прекратить безпорядки въ столицѣ», — телеграфировалъ Царь изъ Ставки въ Петроградъ 10-го марта.
Однако, уже на слѣдующій день Великій Князь Михаилъ Александровичъ, случайно оказавшійся въ Петроградѣ, сообщалъ сво^ ему брату Императору Николаю ІІ-му о томъ, что положеніе въ столицѣ становится грознымъ и что М. В. Родзянко и другія лица уговариваютъ его принятъ на себя регентство въ столицѣ.
Наконецъ, еще черезъ день въ Могилевъ посыпались изъ Петрограда очень тревожныя вѣсти отъ князя Голицына — новаго предсѣдателя Совѣта Министровъ, и М. В. Родзянко, о томъ, что
опасность угрожаетъ не только столицѣ, но также странѣ и династіи.
Вмѣстѣ съ тѣмъ ходатайствовало^ о присылкѣ въ Петроградъ подкрѣпленій изъ Ставки п особаго лпца, надѣленнаго широкими полномочіями.
Застигнутый, такимъ образомъ, неожиданностью, Императоръ Николай ІІ-й рѣшаетъ для возстановленія въ столицѣ порядка командировать въ нее съ диктаторскими правами генералъ-адъютанта Иванова, бывшаго главнокомандующаго войсками Юго-Западнаго фронта, а въ то время состоявшаго въ Ставкѣ при особѣ Государя. Одновременно съ симъ, было объявлено въ Ставкѣ объ отъѣздѣ Государя наступающей ночью въ Царское Село.
Вмѣстѣ съ генераломъ Ивановымъ рѣшено было отправитъ въ столицу находившійся при Ставкѣ Георгіевскій батальонъ. — Батальонъ этотъ былъ сформированъ для охраны царской резиденціи въ Могилевѣ исключительно пзъ заслуженныхъ георгіевскихъ кавалеровъ. Вслѣдствіе тщательнаго отбора офицеровъ и солдатъ, онъ считался безукоризненно твердымъ, и, въ качествѣ какового, подлежалъ отправленію въ столицу.
Независимо отъ того, Ставка сдѣлала, съ своей стороны, распоряженіе о томъ, чтобы въ составъ войскъ генерала Иванова были немедленно же командированы отъ каждаго фронта (исключая Румынскаго), особые отряды изъ наиболѣе прочныхъ частей войскъ.
Однако, дѣйствія генерала Иванова вылились въ чрезвычайно нерѣшительныя формы: его поѣздъ не былъ пропущенъ въ столицу, а слѣдовавшіе къ нему отряды войскъ къ моменту развязки частью запоздали, частью же не дошли до своего назначенія, будучи распропагандированы въ пути.
7. Наканунѣ отреченія Императора Николая II отъ Всероссійскаго Престола.
Ко времени изложенныхъ событій я, откомандовавъ около года корпусомъ, былъ назначенъ начальникомъ штаба армій Сѣвернаго фронта. — Главнокомандующимъ войсками этого фронта былъ генералъ-адъютантъ И. В. Рузскій.
— Николай Владиміровичъ Рузскій, — сказалъ мнѣ при личномъ свпдапіи въ г. Могилевѣ генералъ Алексѣевъ, — по состоянію своего здоровья нуждается въ опытномъ начальникѣ штаба, и Государь считаетъ васъ очень полезнымъ на этомъ посту. — Этими соображеніями должна быть для васъ исключена возмож-
ность отказа. — Впрочемъ Вы тѣ же слова услышите лично отъ Государя на завтракѣ, — добавилъ онъ, слѣдуя вмѣстѣ со мною въ губернаторскій домъ, гдѣ проживалъ Императоръ...
Въ своей новой должности я находился съ середины августа 16-го года во Псковѣ — мѣстѣ расположенія штаба названнаго фронта, въ ближайшемъ сосѣдствѣ съ Петроградомъ. Мнѣ пришлось провести очень безпокойную осень 16-го года, и тамъ же меня застали тревожные мартовскіе дни.
14-го марта, послѣ полудня, я, вполнѣ неожиданно, получилъ телеірамму отъ дворцоваго коменданта генерала Воейкова о томъ, что черезъ станцію Дно во Псковъ слѣдуетъ Государь Императоръ. — Телеграмма была подана въ Старой Руссѣ и въ ней не было ни-какпхъ отмѣтокъ ни о цѣли поѣздки, ни о времени прибытія Императорскаго поѣзда.
Эта телеграмма, какъ я уже сказалъ, была для командованія Сѣвернымъ фронтомъ полной неожиданностью, такъ какъ еще наканунѣ мы получили сообщеніе генерала Алексѣева о предстоящей поѣздкѣ Императора Николая ІІ-го въ Царское Село.
Но почему потребовалось измѣненіе направленія Императорскаго поѣзда? Для насъ это оставалось загадкой.
Выяснивъ спѣшно время прибытія Императорскаго поѣзда во Псковъ, генералъ Рузскій и я выѣхали на вокзалъ встрѣтить Царя. Только около 8-ми часовъ вечера, уже въ полной темнотѣ, ожидаемый поѣздъ подошелъ къ дебаркадеру.
Мы тотчасъ же были приняты Государемъ въ хорошо мнѣ извѣстномъ зеленомъ салонѣ, составлявшемъ переднюю часть вагона-столовой. Государь былъ въ темно-сѣромъ бешметѣ, перепоясанный узкимъ чернымъ ремнемъ съ серебряными украшеніями. — Встрѣтивъ насъ съ обычной любезностью, онъ спокойнымъ голосомъ объяснилъ, что, по пути въ Царское, его поѣздъ былъ задержанъ извѣстіемъ о томъ, нто ст. Любань занята вооруженнымъ отрядомъ революціонеровъ, почему онъ и рѣшилъ свернуть на Псковъ, въ надеждѣ проѣхать въ Царское Село по С.-Западной линіи черезъ Лугу.
Послѣ обѣда, къ которому мы оба были приглашены Государемъ и который, въ обстановкѣ прибытія поѣзда, показался намъ крайне тягостнымъ, я поспѣшилъ уѣхать въ городъ въ штабъ; генералъ же Рузскій остался у Царя для болѣе подробной бесѣды о сложившейся обстановкѣ. — Въ теченіе надвигающагося вечера я дважды заѣзжалъ на вокзалъ: одинъ разъ съ телеграммой генера-
ла Алексѣева на имя Государя, въ которой излагалась просьба о дарованіи странѣ отвѣтственнаго министерства, съ М. В. Родзянко во главѣ, и другой разъ, съ извѣщеніемъ, что ст. Луга — въ рукахъ возставшихъ, что дѣлало уже невозможнымъ безпрепятственное направленіе Императорскаго и свитскаго поѣздовъ на сѣверъ.
Поздно вечеромъ вышелъ отъ Царя главнокомандующій. — Онъ казался очень утомленнымъ и кратко сообщилъ мнѣ о согласіи Государя на министерство Родзянко, отвѣтственное передъ законодательными учрежденіями. Неразрѣшеннымъ оставался лишь вопросъ о порядкѣ назначенія министровъ: иностранныхъ дѣлъ, военнаго и морского, которыхъ Государь желалъ оставитъ не связанными съ остальнымъ кабинетомъ.
— Я надѣюсь, что это удовлетворитъ возставшихъ, — добавилъ въ концѣ своей бесѣды Н. В. Рузскій.
Однако, изъ ночной бесѣды послѣдняго по прямому проводу съ М. В. Родзянко выяснилось, что къ тому времени революціонныя требованія въ столицѣ стали гораздо обширнѣе. «Грозныя требованія отреченія въ пользу сына, при регентствѣ Михаила Александровича, передавалъ предсѣдатель Государственной Думы, становятся вполнѣ опредѣленными»...
Въ 10 часовъ утра 15-го марта главнокомандующій вторично посѣтилъ Государя и передалъ ему содержаніе своей ночной бесѣды съ Родзянко. — Во время этой бесѣды генералу Рузскому была передана присланная ему циркулярная телеграмма изъ Ставки отъ генерала Алексѣева ко всѣмъ главнокомандующимъ, не исключая и Великаго Князя Николая Николаевича, въ которой начальникъ штаба Государя высказывался, подобно Родзянко, въ пользу отреченія. Генералъ Алексѣевъ просилъ главнокомандующихъ, въ случаѣ ихъ согласія съ его мнѣніемъ, телеграфировать ихъ ходатайства объ отреченіи непосредственно Его Величеству.
Въ виду содержанія этой телеграммы, Царь согласился съ мнѣніемъ Н. В. Рузскаго объ отсрочкѣ окончательнаго рѣшенія до полученія соотвѣтственныхъ отвѣтовъ.
Вскорѣ отъ генерала Алексѣева поступила новая телеграмма иа Высочайшее имя, въ которой дословно передавались отвѣты отъ главнокомандующихъ Кавказскаго, Юго-Западнаго и Западнаго фронтовъ, являвшіеся, въ сущности, ходатайствами объ отреченіи.
Великій Князь Николай Николаевичъ телеграфировалъ:
«Генералъ-адъютантъ Алексѣевъ сооогцаетъ мнѣ создавшуюся небывало роковую обстановку и проситъ меня поддержать его мнѣніе, что побѣдоносный конецъ войны, столь необходимый для блага и будущности Россіи и спасенія династіи, вызываетъ принятіе сверхмѣры.
Я, какъ вѣрноподданный, считаю по долгу ирисяги и по духу присяги, необходимымъ колѣнопреклоненно молить Ваше Императорское Величество спасти Россію и Вашего Наслѣдника, зная чувство святой любви Вашей къ Россіи и къ нему.
Осѣнивъ себя крестнымъ знаменіемъ, передайте ему — Ваше наслѣдіе.
Другого выхода нѣтъ. Какъ никогда въ жизни, съ особо горячей молитвой молю Бога подкрѣпить и направить Васъ. Генералъ-адъютантъ Николай».
Нѣсколько позднѣе были получены телеграммы отъ главнокомандующаго Румынскимъ фронтомъ и командующаго Балтійскимъ флотомъ вице-адмирала Непенина.
Адмиралъ Непепинъ писалъ: «Съ огромнымъ трудомъ удерживаю въ повиновеніи флотъ и ввѣренныя мнѣ войска... Если рѣшеніе не будетъ принято въ теченіе ближайшихъ же часовъ, то ото повлечетъ за собою катастрофу съ неисчислимыми бѣдствіями для нашей Родины».
.Здѣсь важно отмѣтить, что и Временнымъ Комитетомъ Членовъ Государственной Думы, Ставкой и главнокомандующими фронтами- вопросъ объ отреченіи Императора Николая ІІ-го( трактовался во имя сохраненія Россіи и доведенія ею войны до конца, не въ качествѣ насильственнаго акта, или какого либо революціоннаго «дѣйства», а съ точки зрѣнія вполнѣ лойяльнаго совѣта или ходатайства, окончательное рѣшеніе по которому должно было исходить отъ самого Императора. Такимъ образомъ, нельзя упрекать этихъ лицъ, какъ это дѣлаютъ нѣкоторые партійные дѣятели, въ какой либо измѣнѣ или предательствѣ. Они только честно и откровенно выразили свое мнѣніе, что актомъ добровольнаго отреченія Императора Николая ІІ-го отъ престола могло быть, по ихъ мнѣнію, обезпечено достиженіе военнаго успѣха и дальнѣйшее развитіе русской государственности.
Если они ошиблись, то въ этомъ едва ли ихъ вина.
Генералъ Рузскій, собираясь съ этими телеграммами къ Царю и намѣреваясь присоединиться къ нхъ содержанію, просилъ также сіюнкъ ближайшихъ сотрудниковъ — меня, какъ начальника штаба, и генерала Саввича — главнаго начальника снабженій армій и тыла фронта, не видѣвшихъ также иного исхода для успокоенія страны и возможности доведенія войны до конца, присутствовать прп докладѣ, для подкрѣпленія нашимъ мнѣніемъ его доводовъ. — «Государь уже освѣдомленъ о томъ, что я пріѣду съ Вами...? — сказалъ Н. В. Рузскій
8. Историческія минуты отреченія. Назначеніе Великаго Инязя Н. Н. вновь Верховнымъ Главнокомандующимъ Русской Арміей.