я Великаго Князя открывалась возможность сношеній не только съ тифлисской общественностью вообще, но и съ лѣвоиартійными кругами Кавказа въ частности.
И дѣйствительно, о такомъ мнѣніи бывшаго Намѣстника, Великій Князь на первомъ же пріемѣ съ полною откровенностью сообщилъ Хатисову, причемъ послѣдній высказалъ, что былъ бы радъ заслужить такое же довѣріе и со стороны Великаго Князя.
Великій Князь охотно пошелъ навстрѣчу частнымъ бесѣдамъ съ нимъ А. И. Хатисова и такимъ образомъ, между обоими названными лицами, съ теченіемъ времени установились также вполнѣ довѣрчивыя отношенія.
Вернувшись послѣ своей поѣздки въ Москву и Петроградъ обратно въ Тифлисъ, А. И. Хатисовъ, принося Великому Князю Николаю Николаевичу свои новогоднія поздравленія по случаю начала 1916-го года, не преминулъ испросить разрѣшеніе на особо-секретную бесѣду по чрезвычайно важному и довѣрительному дѣлу. Получивъ таковое разрѣшеніе, Хатисовъ изложилъ Великому
Князю картину внутренняго состоянія Россіи и проектъ, обсуждавшійся въ Москвѣ у князя Львова. Внимательно выслушавъ этотъ проектъ и ознакомившись съ характеромъ той роли, когорая отводилась въ проектѣ ему самому, Великій Князь заявилъ, что будучи застигнутъ врасплохъ оиъ лишенъ, въ данную минуту, возможности дать окончательный отвѣтъ, почему и откладываетъ свое рѣшеніе на нѣкоторое время.
Черезъ нѣсколько дней, пригласивъ къ себѣ вновь А. И. Ха-тисова, Великій Князь отклонилъ отъ себя сдѣланное ему предложеніе, указавъ, что будучи прежде всего военнымъ дѣятелемъ онъ пришелъ къ заключенію, что солдаты, отражающіее русскій народъ, не поймутъ сложныхъ комбинацій, заставляющихъ пожертвовать Царемъ п едва ли будутъ на сторонѣ заговорщиковъ, при задуманномъ низверженіи съ престола Царя.
Тѣмъ не менѣе 'бесѣда съ А. И. Хатисовымъ заставила Великаго Князя еще глубже вникнуть въ политическія событія, надвигавшіяся на Россію. Приблизительно въ это же время въ Тифлисъ совершенно инкогнито прибыло одно высокопоставленное лицо, высланное изъ Петербурга, которое видимо ознакомило Великаго Князя Николая Николаевича съ сужденіями, имѣвшими мѣсто въ средѣ царской фамиліи по поводу той рискованной политики, которая велась царствующимъ Императоромъ и которая грозила гибелью всей династіи.
Но еще ранѣе Великій Князь имѣлъ возможность быть освѣдомленнымъ о грозныхъ событіяхъ въ Петроградѣ изъ факта высылки въ Персію Великаго Князя Дмитрія Павловича, за его участіе въ убійствѣ Распутина.
Есіь данныя предполагать, что въ періодъ времени между бесѣдой Великаго Князя Николая Николаевича съ А. И. Хатисовымъ и мартовскими событіями, сущность этой бесѣды стала извѣстна при Дворѣ и что въ результатѣ ея имѣлось даже ввиду удалить Великаго Князя Николая Николаевича на Дальній Востокъ, назначивъ его Намѣстникомъ этой окраины. Однако, быстро надвинувшіяся событія видимо помѣшали осуществленію этого предположенія.
Нѣкоторые свидѣтели, очень близкіе къ событіямъ этихъ дней говорятъ, что Великій Князь, получивъ свѣдѣнія о начавшемся въ Петроградѣ революціонномъ движеніи и образованіи Временнаго правительства, вновь пригласилъ къ себѣ А. И. Хатисова и поручилъ
ему, въ сопровожденіи одного изъ 'близкихъ къ Великому Князю генераловъ, объѣхать казармы, оповѣстивъ Тифлисскій гарнизонъ о свомъ сочувствіи народному движенію, въ интересахъ побѣдоноснаго окончанія воины. — О таковомъ же своемъ настроеніи онъ, якобы, объяви», на пріемѣ у себя и лидерамъ революціонныхъ партій, которые, въ свою очередь, завѣрили его о своемъ къ нему довѣріи.
Эги дѣйствія Великаго Князя, открыто ставшаго въ первые же дни на сторону Временнаго Правительства, обезпечили ему не только безопасность, но и возможность торжественнаго отбытія изъ Тифлиса въ Ставку, послѣ вторичнаго назначенія его на постъ Верховнаго Главнокомандующаго.
Въ Тифлисѣ въ яти дни полнаго безвластія сталъ Комитетъ изъ трехъ лицъ: самого А. И. Хатисова, г-на Ж. и поручика П., символизировавшихъ, сваимъ общественнымъ положеніемъ и происхожденіемъ, участіе въ управленіи: буржуазіи, соціалъ-демокра-тіи и арміи, а по національности: Россіи, Арменіи и Грузіи. — Этотъ комитетъ и принялъ на себя заботу по безопасности Великаго Князя и его семьи въ предѣлахъ Кавказа.
Великій Князь Андрей Владиміровичъ, выѣхавшій въ Тифлисъ повидать «дядю Николашу», рисуетъ въ своемъ дневникѣ отъѣздъ Великаго Князя изъ Тифлиса въ слѣдующемъ видѣ:
На вокзалѣ я узналъ, — пишетъ авторъ дневника, — что дядя Николаша уѣзжаетъ изъ Тифлиса 7 (20) марта въ 10 час. утра, ввиду чего я остался въ вагонѣ ночевать. Въ 8 час. утра мнѣ передали, чтобы я перешелъ въ вагонъ дяди, а мой вагонъ отправляется впередъ. — Много раньше 10-ти часовъ собрались на вокзалѣ всѣ власти и много народа. Ровно въ 10 час. дядя вошелъ въ вагонъ и со ступеньки еще разъ благодарилъ всѣхъ за горячія проводы и высказанное ему довѣріе въ побѣдоносное окончаніе войны. Почти на всѣхъ стаціяхъ его встрѣчалъ народъ, рабочіе и всѣ говорили ему патріотическія рѣчи. — Его простые, но сильные отвѣты вызывали громкое несмолкаемое «ура». Скоро послѣ отхода поѣзда, онъ позвалъ меня къ себѣ и вотъ что сказалъ:
«Что дѣлается въ Петроградѣ, я не знаю, но по всѣмъ даннымъ все мѣняется и очень быстро. Утромъ, днемъ и вечеромъ все разное и все хуже. Никакихъ свѣдѣній отъ Временнаго Правительства я не получаю, даже нѣтъ утвержденія меня въ должности. Послѣдніе акты, подписанные Государемъ были: назначеніе мое и князя Львова — предсѣдателемъ Совѣта Министровъ. Такимъ образомъ, я назначенъ Государемъ, но указъ Сенату не опублико-
ванъ. — Единственное, что можетъ служитъ намекомъ, что новое правительство меня лризпаеіъ, это телеграмма князя Львова, гдѣ онъ спрашиваетъ, когда можетъ пріѣхать въ Ставку переговорить. — Больше я ничего не знаю. Не знаю даже пропустятъ ли мой поѣздъ, но надо полагать, что я доѣду»...
«О событіяхъ, случившихся въ Петроградѣ я узналъ 1 (14) марта въ Ватумѣ. Туда ѣздилъ переговорить съ адмираломъ Болча-комъ. Получивъ нервьія свѣдѣнія, выѣхалъ въ Тифлисъ, гдѣ получилъ телеграмму отъ Алексѣева, что, по мнѣнію всѣхъ командующихъ, Государь долженъ отречься отъ престола. Онъ просилъ меня лично телеграфировать объ этомъ Государю, что мнѣ и пришлось сдѣлать. Я написалъ приблизительно такъ: Впервые дерзаю, какъ вѣрноподанный колѣнопреклоненно умолять Ваше Императорское Величество, для пользы (и т. д.)... отречься отъ престола». .
«Отвѣта, конечно, не получилъ, получилъ лишь текстъ Манифеста».
2. Отреченіе Великаго Князя Михаила Александровича.
Въ дальнѣйшемъ событія текли въ слѣдующемъ порядкѣ:
Ко времени обратнаго возвращенія въ Петроградъ депутатовъ изъ Пскова отъ обрекшагося отъ престола Императора Николая II—го, настроеніе въ столицѣ значительно измѣнилось въ худшую сторону. Переданный по телеграфу текстъ Манифеста объ отреченіи въ пользу Великаго Князя Михаила Александровича, былъ встрѣченъ революціонными кругами и запасными войсками, составлявшими столичный гарнизонъ, враждебно. По существу судьба династіи Романовыхъ являлась уже обреченной и только искали повода къ признанію Манифеста недѣйствительнымъ. Таковымъ поводомъ оказалось то обстоятельство, что Манифестъ ни словомъ не говорилъ о созывѣ Учредительнаго Собранія.
При изложенныхъ условіяхъ становилось яснымъ, что лицу, которому передавалась Манифестомъ Верховная власть, необходимо было пройти для достиженія трона черезъ трудную п опасную борьбу.
Въ исходѣ ея несомнѣнно могли быть сомнѣнія.И- Наслѣднику падающаго трона, во всякомъ случаѣ, необходима была личная смѣлость и рѣшительность, чтобы поддержать престижъ своей власти и заставить себѣ повиноваться.
Великій Князь Михаилъ Александровичъ былъ не такого склада человѣкомъ. — При всемъ благородствѣ его характера, чита-
тель уже знаетъ изъ мнѣнія о немъ Императрицы-Матери, что онъ не обладалъ ни характеромъ, ни волей.
16-го марта, на совѣщаніи съ членами Временнаго Правительства и Временнаго Комитета Государственной Думы, происходившемъ на частной квартирѣ одного изъ приближенныхъ къ Великому Князю офицеровъ, только два лица изъ состава совѣщанія: члены Государственной Думы А. И. Гучковъ и П. Н. Милюковъ высказались опредѣленно за сохраненіе Великимъ Княземъ Михаиломъ престола, но послѣдній не послѣдовалъ ихъ совѣту. — Выслушавъ собравшихся, Великій Князь Михаилъ Александровичъ послѣ нѣкотораго размышленія наединѣ, вышелъ къ собравшимся и громогласно заявилъ: «При создавшихся условіяхъ я не ногу принять престола»... Монархія Романовыхъ, такимъ образомъ, закончила свой кругъ. Государство Россійское стало на путь анархіи.
3. Верховное командованіе арміями въ первые дни революціи.
Около 3-хъ часовъ утра на 16-ое марта, начальникъ штаба Верховнаго Главнокомандующаго генералъ Алексѣевъ передалъ по телеграфу въ Тифлисъ Великому Князю Николаю Николаевичу мое сообщеніе о томъ, что Императоръ Николай ІІ-й, передъ отреченіемъ отъ престола съ передачею такового Великому Князю Михаилу Александровичу, подписалъ указы Правительствующему Сенату о бытіи предсѣдателемъ Совѣта Министровъ князю Г. Е. Львову п Верховнымъ Главнокомандующимъ — Его Императорскому Высочеству Великому Князю Николаю Николаевичу.
Передавая телеграмму, генералъ Алексѣевъ испрашивалъ указаній, когда можно ожидать прибытія Великаго Князя въ Ставку и уполномачиваетъ ли онъ его, какъ начальника штаба, временно, впредь до пріѣзда, вступить, согласно положенія о полевомъ упра1-вленіи войскъ въ военное время, въ исправленіе обязанностей Верховнаго. — Затѣмъ особо возбуждался еще вопросъ о томъ, кому будетъ передано управленіе Кавказомъ п войсками Кавказскаго фронта.
Въ 7 часовъ утра того же дня на эту телеграмму былъ полученъ отвѣтъ, согласно котораго генералу Алексѣеву, впредь до прибытія въ Ставку Великаго Князя, поручалось общее веденіе военныхъ операцій и утвержденіе хозяйственныхъ распоряженій. — Время своего прибытія въ Ставку новый Верховный Главнокомандующій затруднялся точно опредѣлить; что же касается замѣсти-