В автомобиле я задремал. Настолько был задёрган такой жизнью, что, добравшись до своего особняка, только в силу привычки вяло поужинал, перебросился парой фраз с Натальей, а потом, как сомнамбула, направился в спальню досыпать. Провалился в мир снов настолько глубоко, что даже не почувствовал, когда жена улеглась рядом со мной. Причину такого состояния я понял только потом – организм, наверное, предчувствовал, что начнётся такая суета, что будет уже не до сна. А суета началась знатная. Каждый день я встречался с десятками должностных лиц и каждому что-то доказывал, приказывал, грозился, а иногда просто орал в ярости, что ничего не делается. Правда, иногда я был сама любезность, например, когда забирал грузовой «форд», подаренный американским послом. Ещё бы не быть любезным, когда получаешь такой подарок, и при этом ещё восхищаются твоим поведением в момент покушения. Небольшой фуршет, который устроил американский посол Дэвид Френсис после моего появления, превратился в какое-то чествование брата императора. За завесой хвалебных слов я уловил только одну фразу по существу, Френсис заявил:
– Уважаемый цесаревич, а вы, несомненно, им являетесь (так как сын императора Алексей болен неизлечимой болезнью), могу вас уверить, что теперь конгресс одобрит любую сумму кредита, выделяемую Российской империи. Фотография, где вы со слезами на глазах обнимаете умирающего солдата, действует на людей потрясающе. Это настоящая бомба в души людей, особенно женщин. Американские избиратели (как мне сообщили по телеграфу) удивлены человечностью наследника русского трона. Теперь уже никто не верит в жестокость власти в Российской империи.
Посол был ещё тот хитрован, за его хвалебными речами проглядывало желание привязать к Америке возможного высшего правителя Российской империи. Желание его было понятно – работа у посла такая. А моя задача была более многопрофильной. Во-первых, выжать из Америки как можно больше ресурсов, требуемых воюющей Россией. Во-вторых, постараться ускорить процесс перехода Америки в ранг союзника моей страны. В моей реальности США вступила в войну на стороне Антанты в 1918 году, так может быть, здесь удастся приблизить это событие. Ну и в-третьих, попытался сработать в русле наших с Кацем задумок. А именно устранению самых заметных политических фигур предстоящей октябрьской революции 1917 года. Они все были сейчас за границей, в основном в Германии, и достать их там было проблематично. Но вот Троцкий в настоящее время (по историческим данным) находился в США в Нью-Йорке. А я беседовал с послом США, так почему бы не попросить Френсиса интернировать этого террориста. Он является одним из руководителей партии большевиков, устроивших на великого князя покушение. Если убрать с политической сцены Ленина и Троцкого, то никакие большевики к власти никогда не придут. Роль личности в истории определяющая, а сказки, что любая кухарка сможет управлять великой страной, годятся только для дошколят.
Моя просьба о задержании Троцкого и высылке его в Россию для судебного разбирательства была воспринята послом неоднозначно. С одной стороны, просит герой и большой друг США (именно так теперь меня называл Френсис), а с другой – Троцкий являлся политическим беженцем. Но моя настойчивость и слова, что Троцкий является вторым человеком в партии, устроившей на меня покушение, всё-таки дали кое-какой эффект. Мне было заявлено, что правительство США вряд ли выдаст Троцкого России, но вот вопрос об интернировании человека, участвовавшего в террористической организации, вполне решаемый.
В общем-то, я был этим удовлетворён. Судебная система в США запутанная, и пока идут разборки с использованием адвокатов, пройдёт уйма времени – наверняка больше года. А потом США вступит в Первую мировую войну, и власти Штатов будут более внимательно относиться к просьбам своего союзника. И вполне вероятно, выдадут Троцкого российским властям. Еврейское лобби в Штатах в этом вопросе, думаю, будет на стороне России. А всё из-за идущей со стороны России инициативы о создании государства Израиль. Эту идею я высказал послу ещё во время нашей первой встречи. Он, естественно, довёл её в Вашингтон, а сегодня Френсис рассказал, с каким восторгом это предложение принято народом США. Наверное, он сам был сторонником создания еврейского государства, именно поэтому с энтузиазмом в голосе произнёс:
– Во всех газетах обсуждают предложение об образовании государства Израиль. Читатели теперь знают, что эту идею выдвинул брат императора великий князь Михаил Александрович. После чего его попытались убить марксисты-большевики. А после того как газеты опубликовали статьи о вас и фотографию, где вы со слезами на глазах обнимаете умирающего простого солдата, народ ринулся громить офисы марксистских и коммунистических партий. Теперь в Америке вы очень популярная фигура, а Россия в газетных статьях превратилась из «тюрьмы народов» в одно из самых цивилизованных государств мира. Так что, уважаемый Михаил Александрович, вопрос о задержании одного из руководителей партии, адепты которой пытались вас убить, я думаю, будет решён положительно. По крайней мере, я буду рекомендовать Госдепартаменту надавить на кого следует, чтобы решить этот вопрос в том ключе, который мы с вами обговаривали.
Вот, казалось бы, мелочь, а приятно. Одни слова, улыбочки и море выпитого чая, а может такой эффект получиться, что изменит всю историю, даже если у нас с Кацем больше ничего не получится. Взорвут нас где-нибудь, а американцы из своих объятий Троцкого уже не выпустят. А изъятие из политической колоды большевиков такой карты наверняка превратит их октябрьский переворот в пустой пшик. Убрать бы ещё Ленина из этой колоды, тогда и намёка на этот пшик не будет.
От американского посла я вышел в приподнятом настроении. И в таком же настроении оставался, когда принимал претендента на вхождение в спецгруппу в качестве водителя «форда». Максим, отцу которого Наталья позвонила ещё вчера, ожидал меня в особняке. Парень мне понравился, хотя беседовал я с ним недолго. Характер и внутренний мир человека это, конечно, хорошо, но меня больше интересовал вопрос – действительно ли, как говорила мне Наталья, Максим умел отлично управлять автомобилем? Проверить это не составляло никакого труда – «форд», который я лично перегнал от американского посольства, стоял во дворе особняка. Вот я и предложил Максиму продемонстрировать мне, как он может управлять, да и вообще обращаться с автомобилем. Так что я из великого князя переквалифицировался в председателя водительской комиссии. А получилась действительно комиссия – из Гатчины прибыли Кац, прапорщик Хватов и мой новый денщик Первухин. Каца и прапорщика я сразу же подрядил в комиссию по приёмке водителя спецгруппы. Максим показал себя хорошо не только в разговорах, но и в обращении с автомобилем. Не сбив грузовиком ни одного колышка, он проехал и «змейку», и задним ходом аккуратно припарковал «форд». И как сам признался, делал это в первый раз. Когда экзамен закончился, Максим Пилюгин единогласно был принят в спецгруппу. И сразу же был приставлен к делу – он должен был перевезти в Ораниенбаум оставшихся бойцов спецгруппы. А потом вместе с прапорщиком заняться бумажными делами – официально вступить добровольцем в Русскую армию, а именно во второй Кавалерийский корпус.
Поставив задачи прапорщику Хватову и пока ещё человеку без звания Максиму Пилюгину, я вместе с Кацем направился в ту часть особняка, где располагалось наше с Натальей жилище. Требовалось обговорить предстоящие сегодня встречи. Так как мы работали раздельно, но зачастую встречались с одними и теми же людьми, соответственно нужно было дуть в одну и ту же дуду. Время поджимало, поэтому мы только схематично наметили, какие темы будем сегодня продвигать. Кац уже несколько дней пробивал комитет по национальной политике, а сегодня и я подключался к этой проблеме. Моя встреча с министром внутренних дел Протопоповым, по словам Каца, должна стать решающим аргументом в вопросе создания этого комитета и передаче ему под штаб-квартиру здания Смольного института.
Глава 15
На встречу с Протопоповым я приехал всё в том же приподнятом настроении. Наверное, поэтому она прошла очень позитивно, и удалось достичь всего, что было намечено. А затем встретился с Гучковым и вместе с ним направился в заводоуправление Путиловского завода. Александр Иванович хорошо знал директора этого предприятия, а я хотел усовершенствовать (бронировать) наш «форд». Сделать его действительно боевой машиной спецгруппы. Гучков со мной был недолго – представив директору великого князя, он откланялся. А я вместе с Вячеславом Венедиктовичем направился в конструкторский отдел, к тем людям, которые и могли мне помочь. С инженерами я общался уже без директора. Вячеслав Венедиктович дал задание своим подчиненным и ушёл заниматься текущими делами завода, ну а я остался объяснять двум господам (инженерам высшей квалификации), что хочу получить из автомобиля. Первоначальный мой замысел сделать из «форда» бронетранспортёр опытные инженеры разбили в пух и прах. По их расчётам, автомобиль вряд ли сможет нормально двигаться. У получившейся конструкции вес будет очень большим, и такой нагрузки не выдержит ходовая часть. Коробка передач рассыплется на первой сотне километров. Правда, по этому поводу инженеры заспорили – что первое откажет, коробка передач или двигатель. Я всё понял и предложил инженерам посчитать по их методике (очень быстрой и наверняка поверхностной) частичное бронирование «форда». Одним словом, итогом всех инженерных расчётов и обсуждения стал эскизный проект «форда» с бронированными бортами кузова, дверей кабины и моторного отсека. Толщина брони предусматривалась 15 миллиметров.
В ходе всех этих обсуждений настроение у меня всё портилось и портилось. Ещё бы, потерять столько времени, можно сказать, ни на что. Мог бы и не ездить на завод, экономя не только своё время, но и Гучкова. Инженеры это ладно, им такие расчёты и идеи даже полезны. Глядишь, под впечатлением наших изысканий и высказанных мною идей (естественно, почерпнутых из книг и кинофильмов XXI века) они разработают действительно ходовую бронетехнику. Одна идея сварки чего стоила. Естественно, я заявил, что эта идея пришла в голову одному из моих подчиненных, но он погиб, попав под артиллерийский обстрел. Я с полчаса излагал инженерам технологию сварки, которую мне рассказал этот (мифический) недоучившийся студент. Пожалуй, только эти полчаса оправдывали потерянное на заводе время. Именно этими словами я себя успокаивал, когда сожалел, что не воспользовался предложением Фёдорова, чтобы противопульную защиту кузова сделали у него в мастерских. Это когда мы с ним обсуждали, как спецгруппа будет отражать нападение вражеских кавалеристов, находясь в кузове грузовика и пользуясь ружьями-пулемётами. Ещё тогда родилась мысль сделать борта из железных листов, а в них прорезать бойницы. Практически то же самое, что смогли мне предложить инженеры на заводе. А ещё я себя успокаивал тем, что на заводе всё-таки будут использовать бронелисты, а не так, как предлагал Федоров, обычные листы котельного железа, которые имелись в наличии.