Я пришел сюда с Запада, где мы всегда видели спины наших врагов, из армии, чьим делом было искать противника и разбивать его там, где он найден; чьим принципом было атаковать, а не обороняться… Давайте смотреть вперед, а не назад. Успех и слава в наступлении; разгром и позор – в тылу…»
Тем временем Роберт Ли, оставив заслоны, отошел к Ричмонду и повернул свою армию на север.
Разгром, который Роберт Ли учинил армии Поупа, вошел в историю войны Севера и Юга. Его действия по управлению войсками в США по сей день считаются шедевром военного искусства, их изучение включают в курс военных академий. В подчинении у него было примерно 55 тысяч человек, и из них он должен был оставить несколько тысяч человек в Ричмонде. Oбщее количество федеральных войск, задействованных против него, было гораздо выше – по-видимому, тысяч 70–75, хотя не все они подчинялись Джону Поупу напрямую.
Hо в течение 3 недель, с 7 августа по 28 августа 1862 года, Роберт Ли отогнал противника на позиции у все того же ручья Булл-Ран, на которых они стояли еще весной 1861-го, и там разбил их так, что они откатились по направлению к Вашингтону.
По ходу дела Томас Джексон обошeл правый фланг Поупа, разрушил железнодорожную ветку у него в тылу, уничтожил крупную базу снабжения федеральных войск и в итоге оказался в 30 километрах от Вашингтона. Армия Северной Виргинии КША на этом не остановилась. Войска Роберта Ли перешли Потомак и вторглись на территорию Мэриленда – в первый раз с момента начала войны южане отказались от обороны на своей территории и перешли на территорию противника. 12 сентября 1862 года Джон Поуп был отрешен от командования и переведен в Миннесоту на незначительный пост.
17 сентября произошло сражение теперь уже не в Виргинии, а в штате Мэриленд, у ручья Энтитем-Крик (англ. Antietam Creek). У Роберта Ли к этому моменту под рукой имелось около 35 тысяч человек, федеральная армия, стоявшая против него, была больше чем вдвое – в ней насчитывалось 75 тысяч. Она-то и перешла в наступление – по чистой случайности копия приказа Ли по армии за номером 191 оказалась потерянной, ее нашли, вовремя переправили в штаб северян, и там решили воспользоваться случаем разгромить конфедератов по частям.
Массы федеральных войск были огромны. Один из верных сподвижников Роберта Ли, генерал Лонгстрит, записал потом в своих мемуарах следующее: «…Их число все увеличивалось, синее море становилось всe больше, пока оно не заняло все пространство, какое только можно было охватить взглядом, и огромная армия… заполонила долину от горных вершин до берегов ручья. Вид этих могучих сил… внушал благоговейный ужас…»
Море тут названо «синим» из-за того, что армии Севера к этому времени были уже полностью и добротно обмундированы в единую синюю форму. Число солдат, по-видимому, действительно внушало Лонгстриту ужас, – он-то знал, что против всех этих масс сейчас стоит не больше половины армии Ли, что-то тысяч 17–18. То есть противник южан имел перевес примерно впятеро.
Но федеральные войска с атакой промедлили.
Они атаковали только на следующий день, за это время южане получили подкрепление, и в итоге они все-таки сумели свести дело к чему-то вроде ничьей и отступить в порядке, неразбитыми. В сущности, в стратегическом смысле это была победа Севера – враг был отогнан от Вашингтона. Но это был и упущенный шанс вообще закончить войну. Войска Роберта Ли слишком далеко оторвались от своих баз, они были измотаны и сильно уступали своему противнику во всем, кроме боевого духа и качества командования. В отношении качества командования это было особенно ясно – южанами командовал Роберт Ли. А вот северянами – Джордж Макклеллан.
Но как вообще могло случиться так, что человек, которому Линкольн не доверял, вдруг оказался во главе войск, защищающих Вашингтон? Хороший вопрос. В нем следует разобраться поподробнее.
Если предположить, что за июль – август 1862 года у президента Линкольна прибавилось доверия к качествам генерала Макклеллана как командира, то это предположение будет неверным. Он не сместил его сам только потому, что предложил сделать это Генри Хэллеку. Но тот проявил нерешительность и вместо приказа об увольнении стал уговаривать Макклеллана «проявить должную активность…». Никакого результата это не принесло, а уж когда в августе, когда Джон Поуп отбивался от наступающих южан, Армия Потомака осталась на своих позициях, действия Макклеллана стали походить на откровенный саботаж. Линкольн, тем не менее, вызвал его в Вашингтон. Высказывалась даже версия, что это было сделано с целью «оторвать полководца от преданной ему армии…», но это в высшей степени сомнительно. Линкольн и правда однажды отозвался об Армии Потомака как о «телохранителях Макклеллана», но фразу эту можно толковать на десять разных ладов – от мимолетного замечания до констатации того печального факта, что генерал использует доверенную ему армию только для того, чтобы охранять самого себя – и ни для чего больше. Скорее всего, дело тут было не в коварстве, а в беспристрастном суждении – Линкольн считал Макклеллана никудышным командующим, но хорошим организатором и хотел использовать его способности для реорганизации войск, отступающих к Вашингтону после поражения у Булл-Рана. Вторжение Роберта Ли в Мэриленд застало врасплох решительно всех, включая и Линкольна. В суматохе и панике, когда кавалерия южан оказалась буквально в окрестностях столицы США, на смену командования не было ни времени, ни возможности – и «спасать Вашингтон» двинулся тот генерал, кто в настоящий момент осуществлял функции реорганизации, то есть Макклеллан.
Kак только опасность миновала, Линкольн его убрал – но это случилось позднее, в ноябре 1862 года. А пока президент США оказался лицом к лицу с глубоким кризисом, созданным действиями буквально одного человека – генерала Роберта Ли. Если бы не он, Ричмонд скорее всего пал бы, война Севера и Юга пришла бы к концу, и Юг получил все, что ему было обещано в обмен на возвращение в лоно Союза: мир и неприкосновенность его внутренних законов.
Линкольн неоднократно говорил об этом и, по-видимому, совершенно искренне. Он, например, предлагал пограничным штатам вроде Делавера постепенный выкуп рабов у их владельцев, а на критику этого предложения в газетах Севера отвечал, что «затраты составят стоимость одного-двух дней ведения военных действий…».
Президент совершенно серьезно занимался вопросами, связанными с тем, что же делать с освобожденными рабами. Принимать их в качестве граждан северные штаты не хотели, и аболиционисты выдвинули идею обратной колонизации. Считалось, что негры, освобожденные от уз рабства, вернутся в Африку, где и будут жить так, как найдут нужным и правильным.
Собственно, что-то в этом духе даже и делалось начиная с 1824 года, а 26 июля 1847 года американские негры и вовсе провозгласили независимость Республики Либерия. Язык там был принят английский, доллар был в ходу, конституция копировала американскую, ее жителей соседи признавали как американцев – чего же еще?
Авраам Линкольн был готов оказать этому проекту поддержку на государственном уровне. В конце концов, речь шла о том, чтобы переместить в Африку порядка сотни тысяч человек, тех, кто ушел от рабства с Юга на Север. Об оcновных массах негров-рабов в количестве 4 миллионов не было и речи, они оставались бы на Юге, экономика которого стояла на хлопке – и на них.
Но генерал Ли совершенно отчетливо показал, что Юг будет сражаться, и будет сражаться отчаянно и успешно, и что никакой короткой войны с приемлемым политическим урегулированием в виду не имеется. Надо было или оставить Юг в покое, или вести с ним беспощадную войну любыми средствами. Авраам Линкольн, президент США, выбрал беспощадную войну. 22 сентября 1862 года oн издал так называемую «предварительную прокламацию об освобождении рабов» во всех штатах, которые к 1 января 1863 года не вернутся в состав Союза.
Президент Линкольн своей властью главы исполнительной власти США объявил рабов Юга «конфискованной собственностью…».
1. «Остров Номер 10» – название сильно укреплeнного поста, где несли службу 12 000 солдат и где было 58 орудий. Инженеры Поупа засыпали канал, что позволило ему обойти остров, а затем – при содействии канонерских лодок капитана Эндрю Фута – его солдаты высадились на противоположном берегу, что блокировало защитников острова. Гарнизон острова сдался 7 апреля 1862 года.
Отмена рабства
B России примерно за полтора года до прокламации Линкольна прошла грандиозная реформа. Царь Александр Второй 19 февраля (3 марта) 1861 года издал Высочайший Манифест об отмене крепостного права. Перемена эта вызревала очень долго, ее основательно обдумывали еще при Александре Первом, в начале его царствования, но осуществили только полвека спустя.
Манифест был оформлен так, как и подобало быть оформленным Манифесту, и начинался он торжественнее некуда:
«…Божиею милостию Мы, Александр Вторый, император и самодержец всероссийский, царь польский, великий князь финляндский, и прочая, и прочая, и прочая. Объявляем всем нашим верноподданным:
Божиим провидением и священным законом престолонаследия быв призваны на прародительский всероссийский престол, в соответствии сему призванию мы положили в сердце своем обет обнимать нашею царскою любовию и попечением всех наших верноподданных всякого звания и состояния, от благородно владеющего мечом на защиту Отечества до скромно работающего ремесленным орудием, от проходящего высшую службу государственную до проводящего на поле борозду сохою или плугом…»
Ну а дальше там говорилось о том, что следует перевести крестьян в свободные сельские обыватели, что права помещиков, не будучи в точности определены законом, приводили иной раз к злоупотреблениям, сообщалось, что реформа осуществляется в соответствии с пожеланиями российского дворянства, и в заключении преамбулы говорилось, в частности, следующее: