и просто повезло? Кстати, о Конраде. Плащ его здесь, на диванчике, а где он сам?
Он стоял на берегу озера, время от времени кидая в воду камешки «блинчиком». Прежде чем утонуть, они несколько раз подпрыгивали по воде, причём скакали довольно далеко. Я подошла и тоже попробовала запустить «блинчик», но у меня не получилось: камешек просто булькнул в воду.
— Привет, — сказала я.
— Привет, коза, — ответил он.
Я притворно обиделась.
— «Коза»? Ты чего это обзываешься? Если я коза, то ты…
Договорить мне было не суждено: он закрыл мне рот поцелуем, да каким! Ух ты… А где у него руки! Он расстёгивал на мне джинсы, нахал!..
— Эй, ты что, уже хорошо себя чувствуешь? А твоя рана?
— Отлично себя чувствую, рана зажила.
Он уже снял повязку: на боку у него красовалось такое же розовое пятно, как у меня на ноге — молодая, свежеобразовавшаяся кожа. И он был явно в игривом настроении.
— Эй, эй, ты что там себе вообразил? Что теперь тебе всё можно?! — Я отскочила от него, пружиня ноги, готовая сорваться в бег в любой момент.
Его глаза озорно поблёскивали, он тоже подобрался, как тигр, готовящийся к прыжку.
— Я что, неправильно тебя понял? Вчера вроде такая ласковая была, а сегодня опять злючка?.. Ох уж эти девушки!.. Непостижимые создания!
Дразня его, я пятилась, а он мягко подбирался ко мне — ни дать ни взять, лев на охоте. Озорство взыграло во мне, и я пустилась бежать, а он понёсся за мной с грацией и быстротой гепарда. Догонялки? Почему бы нет? Хищник и жертва: хочешь попробовать на вкус — сначала поймай!
Только в данном случае были два хищника, но это не суть важно. Можно ради случая вообразить себя и козочкой.
Не знаю, в какой момент за моей спиной раскрылись крылья: наверно, от восторга они сами появились. Ещё секунду назад мои ноги бежали по песку; отрыв — и берег с кромкой воды остался внизу. Крик Конрада:
— Так нечестно!
Уже в воздухе я сообразила… Ведь он не может последовать за мной в небо. Я тут же спланировала на землю и убрала крылья. Конрад сидел на корточках у воды, задумчиво покусывая травинку. Ну и дура же я… Такая идиотская бестактность! Страшно себе представить, что он испытал… когда потерял их. Могу поклясться, что при мысли об этом мои лопатки пронзила зябкая тоска.
— Ну прости… Извини, я как-то не сообразила сразу. Извини.
Он устало нахмурился, сделав неопределённый жест — мол, ладно. Я присела рядом с ним и робко погладила его по плечу, пытаясь заглянуть в его потемневшие глаза.
— Прости, пожалуйста. Как-то само получилось, не знаю…
А он вдруг набросился на меня — сочувствующую, раскаивающуюся… расслабившуюся и потерявшую бдительность!! Секунда — и он лежал на мне сверху, его губы были в сантиметре от моих, а в глубине тигриных зрачков тлели жёлтые искорки.
— Попалась.
Тяжесть его тела властно придавливала меня к песку, я была в плену его рук, их железной силы и нежности. Моё сердце встрепенулось и вскрикнуло… как пойманная козочка.
— Попалась, — шепнул он мне в губы.
Нет, я ещё и не думала сдаваться! Ничуть не бывало! С криком: «Нечестно!» — я рванулась из-под него, мы покатились по песку — прямо в воду!
Её прохладные объятия мгновенно остудили раскалённую добела страсть: искупались мы с головы до ног. Фыркая и отплёвываясь, Конрад по-собачьи встряхнулся, обдав меня фонтаном брызг с волос, а я не удержалась от смеха при виде его рассерженно округлившихся глаз.
— Рррр!! — оскалился он. — Ну ни хрена себе!
Я хохотала, шлёпая руками по воде.
— Ну, нормально! — возмущался Конрад. — Теперь сушиться придётся! А для этого надо будет всё с себя снимать… ВСЁ, понимаешь?
Я брызнула ему водой в лицо. Он зарычал, но в его глазах плясали весёлые чёртики.
— Ах ты, коза! Ну, сейчас я тебя… поймаю и накажу!
— Поймай сначала! — закричала я, бросаясь в прозрачную воду и плеснув ногами, как русалка хвостом.
Ну и заплыв мы устроили! Олимпийским медалистам и не снилось. Это доказало, что хищники чувствуют себя как дома не только в воздухе, но и в воде. Я плавала отлично, но и Конрад в этом мне не уступал, и таким макаром мы переплыли бы всё озеро туда и обратно, если бы где-то метров через триста со мной не приключилась беда. Судорога, причём в обеих ногах сразу. Водная стихия не терпит легкомысленности, и я в этом убедилась на собственной шкуре…
Конрад быстро догадался, что со мной что-то неладное, и поэтому я даже не успела слишком наглотаться. При плавании потребность в кислороде резко возрастала, и у меня уже нарастало распирающее чувство в груди, когда спасительная рука Конрада вытащила меня на поверхность.
— Всё, всё… Всё хорошо, я с тобой, — говорили его губы возле моего уха.
На берег я выползла в состоянии жуткого стресса. Сердце колотилось раз в десять чаще, в ушах шумело, к горлу подступила тошнотная волна. Вода, попавшая мне в желудок, выплеснулась назад. Рука Конрада гладила мои мокрые волосы.
— Всё хорошо, маленькая.
— Ну что, одежду сушить надо.
Конрад отыскал в доме моток верёвки и натянул её между столбами веранды.
— На воздухе и солнышке быстро просохнет.
Я слегка напряглась. Конрад как ни в чём не бывало разделся до плавок и развесил джинсы, футболку и носки на верёвке; только сейчас я обратила внимание, что он носил ковбойские сапоги. В плавках и этих сапогах он прошествовал в хозяйственную пристройку за дровами:
— Обувь надо бы поставить на каминную полку, а то долго будет сохнуть.
Ёжась в мокрой одежде и обуви, я думала: и чёрт нас дёрнул устроить это купание… Теперь вот — ситуация. Конрад невозмутимо растапливал камин, демонстрируя своё ладное, стройное и мускулистое тело. Дрова занялись, весело затрещали, и он, сняв сапоги, поставил их на полку. Проверил рукой температуру воздуха:
— Не поджарятся они у нас? Да нет, вроде не должны. — И, взглянув на меня, спросил: — А ты что всё ещё свою одежду не повесила? И кроссовки давай сюда же — может, побыстрее высохнут.
Я замялась.
— Эээ… Ммм… Ты не мог бы… отвернуться? А ещё мне нужно одеяло. Я… стесняюсь.
Он усмехнулся.
— Надо же. А кто нас в воду столкнул? Стесняется она…
На меня вдруг накатила стыдливость. Тьфу, прямо как школьница… Только что бегала и дразнила его, а вот теперь застеснялась. Сама себя не пойму.
Я развесила одежду на верёвке, поставила кроссовки рядом с сапогами Конрада, закуталась в одеяло и устроилась на матрасе.
— Тебе не жарко? — поинтересовался Конрад.
— С чего бы? Нет, — хмыкнула я.
— А мне кажется, жарко, — настаивал он. — У огня сидишь, да ещё и в одеяле.
Мы помолчали. Определённо, пространство звенело, как струна, а когда Конрад подсел ко мне, оно ещё и заискрило.
— А мне что-то холодно, — сказал он.
— Да неужели! — усмехнулась я.
— Очень… очень холодно, — защекотал его голос моё ухо, да так, что по телу пробежали тёплые мурашки. — Согрей меня…
Одеяло было плохой защитой от его настойчивых ласковых рук, и, как я ни старалась натянуть его на себя одну, оно всё-таки сдалось и укрыло нас обоих.
Кажется, я знаю, какой вас интересует вопрос, дорогие мои любопытные детишечки.
Но это сказочка для взрослых!
— Говорит командир спецотряда «чёрные волки»! Вы окружены! Всем выходить с поднятыми руками!! При попытке к бегству или сопротивлении стреляем на поражение!
Зычный голос моего синеглазого монстра я узнала сразу, ему и «матюгальник» был не нужен. Конрад, закатив глаза, вздохнул:
— Как же мне это надоело… — И крикнул: — Слушайте, ребята, вы немного не вовремя! Мы очень устали и отдыхаем! Если бы мы знали, что вы придёте, повесили бы на дверь табличку «Не беспокоить»!
— Так, не умничать мне там! — рыкнул Алекс. — Повторяю… ВСЕМ ВЫХОДИТЬ С ПОДНЯТЫМИ РУКАМИ!!! Если приказ не будет выполнен через тридцать секунд, разнесём этот домишко нахрен вместе с вами внутри, боеприпасов у нас для этого предостаточно!
— Кон, я его знаю, — сказала я, слегка постучав пальцем по плечу Конрада для привлечения его внимания. — Он это серьёзно.
Конрад вздохнул.
— Да я уж вижу… Шутить такие парни не умеют ввиду хронического отсутствия чувства юмора. Боюсь, козочка, на этот раз у нас отбиться не получится.
— В отличие от тех ребят, Алекс не псих отмороженный, — сказала я. — Он предан Авроре и наверняка здесь по её приказу.
— Что ж, будем надеяться, что это так.
Наша одежда висела на верёвке, пришлось выходить в чём были. Я, правда, завернулась в одеяло, но всё равно ощущения были не из приятных. Унизительно, я бы сказала. И неловко.
Домик был оцеплен. Быстро скользнув взглядом по фигурам в чёрной форме и масках, я оценила: не меньше двадцати. Да, в самом деле, пытаться пробиться сквозь такое окружение — самоубийство в чистом виде. Вот и кончилась наша короткая идиллия…
— Руки! — рявкнул Алекс.
— Спокойно, приятель, вот они, — сказал Конрад, поднимая руки.
— Ты тоже, — обратился Алекс ко мне. Чуть-чуть мягче, и на том спасибо.
— И не мечтай, — огрызнулась я. — Хочешь стриптиз — иди в клуб.
— Я что сказал! — приказал Алекс уже суровее. — Руки вверх, одеяло вниз!
— Прошу прощения, — вставил Конрад. — Может быть, не будем смущать леди? У неё под одеялом ничего нет… то есть, в смысле, оружия нет! — поправился он, поймав мой свирепый взгляд.
— Я бы поверил вам на слово, но предпочитаю удостовериться сам, — отчеканил Алекс. — Одеяло снять!
Я зарычала. Ну, как после этого не считать, что мужики — каззззлы!..
— Желаешь узреть моё тело? Ну, узри!
Одеяло упало к моим ногам. Ёшкин кот… Они все пялились на меня, даже очки посдвигали вверх.
— Так, если не прекратите пялиться, я вас всех урою! — рявкнула я.
— Она это может, — подтвердил Конрад. — Я сам видел её в деле… Отчаянная беспредельщица! Я за неё не ручаюсь.