— Па-ап, — встревает Лола. — Ты надолго пришёл или только на минутку?
— Иди в свою комнату, — говорю я ей.
Кажется, резковато… чёрт. Она, надувшись, разворачивается и убегает. Я медленно бреду в гостиную и опускаюсь на диван, а Регина стоит в дверях.
— Ну и что такого ты мне хотела сказать, что нужно было придумывать такую замануху? — спрашиваю я. — У меня чуть инфаркт не случился!
Она присаживается на подлокотник, и её ладонь скользит по моей голове. Я уклоняюсь.
— Так, давай без этих прелюдий!.. Сразу к делу, хорошо?
Она горько морщится.
— Всегда у тебя — «дело», «дело»…
Я вздыхаю.
— Милая, у меня очень мало времени и очень много проблем, которые нужно решать. Поэтому давай, говори побыстрее. Что у тебя? Ты нашла адвоката для ведения бракоразводного процесса? Или что там ещё?
— Кас, я не знаю… Может быть, мы поторопились с этим.
— С чем?
— С разговором о разводе…
— Вот как! То есть, ты уже не хочешь этого?
— Кас, я…
Регина соскальзывает с подлокотника и забирается на диван, поджав под себя ноги. Обалденные ноги, кстати. Грациозно-кошачьи изгибы тела. Огромные, прозрачно-серые глаза, а лицо сейчас какое-то растерянно-доверчивое, детское.
— Кас, я беременна.
— Это тоже… из ряда вон выходящее? — усмехаюсь я. — Вроде похищения?
Но внутри что-то сжимается… А если правда? Регина утыкается лицом в округлую выпуклость спинки дивана и всхлипывает. Устало, тихо и, кажется, по-настоящему. Вот теперь во мне что-то ОЧЕНЬ СИЛЬНО сжимается.
— Регина, погоди плакать… Скажи, это точно? — Я пытаюсь повернуть её лицо к себе, заглянуть в глаза.
Она всхлипывает, шмыгает носом и кивает. Закрывает глаза, из-под век выдавливаются две крупных слезы и стекают по щекам. Я вытираю их.
— А реветь-то зачем?
Она морщится, как котёнок, собравшийся чихнуть.
— Я думала, ты… будешь не рад, — бормочет она. — Скажешь, что сейчас не время, война и всё такое… Зачем нам ещё один ребёнок…
— Ну и дурочка.
Регина порывисто стискивает меня, обняв за шею, её губы сплющиваются о мои. Я обнимаю её, и поцелуй получает страстное продолжение.
— Давай не будем разводиться, — шепчет она.
— Не будем. — Я пропускаю меж пальцев прядки её шелковистых чёрных волос, подстриженных под каре с густой чёлкой. Чёрные волосы и светло-серые глаза.
— Прости меня… Я люблю тебя… — Опять всхлипывает.
— Ну, ну, всё… Не реветь! — Чмокаю её в правильный прямой носик с тонкими изящными ноздрями, зарываюсь губами в чёлку. — А Кир где?
Она смахивает остатки слёз.
— В Академии… Каникулы уже кончились.
— Жаль… Я бы хотел с ним увидеться.
Потом я заглядываю в комнату Лолы. Она всё ещё дуется, делая вид, что читает, не отвечает на мои объятия, недовольно морщится.
— Отстань…
Если бы её на самом деле похитили… Представить страшно.
— Лол… Ну, поцелуй меня. Сейчас война, кто знает, что может случиться…
Зря я это сказал… Тут же — слезинки в уголках глаз и судорожно крепкие объятия. Горячий шёпот:
— Папочка, будь очень-очень осторожен… пожалуйста!
Я смеюсь:
— Папа почти всё время протирает штаны в кабинете, зайчишка. Волноваться не о чем.
Входит Регина и обнимает нас обоих. Идиллия… У меня там «волки» вот-вот с цепи сорвутся, Юлия ждёт меня с докладом, а я — дома.
Как говорится, помяни чёрта…
Звонит телефон, и это, конечно, президент.
— Где ты там?!
— Буду очень скоро, — отвечаю я.
У Регины вытягивается лицо. Я целую её в нос.
— Прости, долг зовёт.
— Чёрт бы побрал этот долг, — морщится она.
— Не будем снова на эту тему, — хмурюсь я.
Она, устало махнув рукой, выходит. Я, чмокнув Лолу, догоняю её и обнимаю сзади, прижимаюсь к ней. Она оборачивается, мы сливаемся в поцелуе и долго не можем оторваться друг от друга. Думаю, не стоит ей знать про сон об Авроре.
Через сорок минут я вхожу в кабинет президента.
— Сколько можно тебя ждать? Где тебя носит? Что там с «волками»? — не дав мне отрапортовать о приходе, обрушивается она на меня.
— Госпожа президент, «волки» не желают признавать меня своим командиром, — отвечаю я. — Они требуют возвращения Алекса. Но, учитывая недавние события, их требование вряд ли выполнимо.
— Ты должен заставить их повиноваться! Не знаю, как ты это сделаешь, но ты должен их удержать! — требует она нервно.
— Как, по-вашему, я должен ухитриться это сделать? — спрашиваю я холодно. — Я просил вас не горячиться с Алексом, но вы меня не послушали. Теперь «волков» ничем не удержать.
— Отправь туда своих бойцов! Пятьсот… тысячу… да хоть всех! — психует она.
— И что? — усмехаюсь я. — Устроить бойню? Отличная идея, госпожа президент. Давайте, наши бойцы начнут крошить друг друга! А Орден посмеётся.
Юлия в изнеможении падает в кресло.
— Что-то нужно сделать.
— Боюсь, уже ничего нельзя сделать, — говорю я. — Полагаю, это было изначально неизбежно. «Волки» любят Аврору и пойдут за ней хоть в Орден.
Она округляет глаза.
— «Чёрные волки» на службе в Ордене? Не бывать этому!
Я развожу руками.
— Вам была нужна война, госпожа президент, — вы её получили.
Звонок телефона: Келли. Ну, видимо, мы дождались… Юлия напряжённо выпрямляется в кресле, а я принимаю вызов.
— Что, Келли?
— Новость, сэр. «Чёрные волки» покинули базу.
Глава 9. Единство
— На подступах к замку собрались «чёрные волки», — доложил Оскар. — Похоже, весь отряд, всем составом.
Я вышла на крепостную стену. Зябкий утренний сентябрьский воздух был пронизан резкой сырой свежестью, густо-розовые лучи зари заливали луг перед замком, черневший от массы «волков», построенной, как для смотра. Алекс тоже подошёл, и мы вместе смотрели на грозные прямоугольники, выстроенные в образцовом порядке.
Нас с Алексом заметили, и по рядам прокатилась команда «смирно!» В глазах Алекса сверкали весёлые искорки, когда он обводил взглядом своё воинство. Набрав воздуха в грудь, он закричал во всю мощь своих лёгких:
— «Волки»! Как это понимать?!
— Отряд «чёрные волки» прибыл в твоё распоряжение, Алекс! — последовал рапорт. — Твоё и Авроры!
Бойцы Ордена тоже по тревоге высыпали на стену, напряжённо всматриваясь в чёрное море «волков», готовые в любую секунду вступить в схватку. Я подала им знак «отбой тревоги», слетела со стены на луг, прямо перед центральной частью построения, а за мной следом пружинисто приземлился Алекс.
— Кто заводила? — спросил он. — Сознавайся!
Один «волк» сделал шаг вперёд.
— Боец Новак!
— Ну Дьюк, ты и отжёг, — усмехнулся Алекс.
Присутствие «волков» под стенами вызвало у всех в замке в нервозность и тревогу, детей увели в подземное убежище. Я сказала:
— Не бойтесь! «Волки» пришли не штурмовать нас, а присоединиться. Они теперь с нами.
Основную часть отряда было решено разместить вместе с бойцами Ордена, вследствие чего тем пришлось потесниться на своей базе, а несколько взводов «волков» осталась в замке: лишняя охрана никогда не помешала бы. Все эти хлопоты заняли пару дней; как ни странно, с бойцами Ордена у «волков» не возникло такой напряжённости в отношениях, как с «серыми» (так называли тех, кто находился под командованием Каспара — из-за их серой формы).
Ночью, при свете костров на лугу перед замком состоялось принесение присяги. После моего изгнания из «Авроры» «волков» автоматически освободили от неё, а потому было решено повторить их клятву верности мне — теперь уже как Великому Магистру Ордена. На церемонии присутствовали Оскар, Вика с Конрадом и некоторые другие собратья; пришли и Карина с маленькой Эйне — посмотреть на своего мужа и папу. Впрочем, смотрела только Карина, а малышка, хорошо накормленная незадолго перед этим, сладко спала в кружевном одеяльце. «Волки» были пострижены и облачены в парадную форму: вместо масок-шапок — чёрные береты с эмблемой отряда, блестящие сапоги вместо ботинок и белые перчатки. Их бравый и подтянутый вид не мог вызывать иных чувств, кроме гордости — как в былые времена.
Руководил присягой Алекс. Он принёс её первым, а за ним — все остальные «волки». Я слышала, как Вика проговорила:
— Блин, романтика… Ночь, костры и «волки».
— Скоро будет не до романтики, — вздохнул Конрад.
Вика помолчала, а потом проговорила тихо, от души:
— Теперь и умирать не страшно… Сражаясь бок о бок с такими ребятами.
— Что ты говоришь! — нахмурился Конрад. — Я те дам!.. Умирать она собралась… Вот запру в замке, и будешь там сидеть, пока война не кончится.
— Ага, щас, — отозвалась Вика, своенравно вздёрнув носик. — Хрен ты меня запрёшь, милый… Я — достойная. Не знаю, дар это или крест, но я буду нести его, раз уж он мне достался.
— Не одной тебе, козочка, — ответил тот со вздохом, обнимая её за плечи. — Не одной тебе.
В рыжем отсвете костров глаза «волков» горели бесстрашным неугасимым огнём, и я знала: они были готовы отдать жизнь за меня. И я — за них. Многим… о, многим из них предстояло сделать это… А чем я могла им отплатить? Только, пожалуй, тем, что в моём сердце им было отведено не менее важное место, чем Карине и моей маленькой внучке.
Из их числа мы обрели ещё тринадцать достойных. Итого, вместе с Алексом и малышкой Эйне, достойных стало семьдесят два.
Ордена не должно быть, должна остаться только «Аврора»! Ну зачем, зачем ей понадобилось его возрождать? Назло мне? Да, видимо, назло, потому что с «Авророй» она чувствовала себя не у дел. А кто она, в сущности? Никто. Я сделала её символом, почти идолом, но она в делах «Авроры» почти не принимала участия, палец о палец не ударила — пахала я, а она только пользовалась готовым. Я поднесла ей всё на блюдечке… с нуля создала такую империю, только чтобы она мной гордилась… а ей всё это оказало