У императора Карла, владыки рыхлой империи из сложенных вместе владений в Нидерландах, Испании, Новом Свете, Италии и Германии, хватало проблем посерьезнее, чем заботы о судьбах итальянских династий вроде Медичи, или Гонзага, или Борджиа.
II
Его война с Францией как шла, так и шла, не останавливаясь и не утихая. Союз Франциска Первого с султаном Сулейманом удалось в известной мере уравновесить, установив в 1529 контакт с шахом Персии – теперь и Турции грозила война на два фронта. Конечно, зрелище союза сильнейшего из монархов христианского мира с безбожными персами несло в себе некоторый соблазн для верующих католиков, но политическая необходимость безусловно перевешивала теологические возражения.
Но если с шахом удалось достигнуть некоего взаимопонимания, то вот сделать то же с собратьями по христианской вере оказалось невозможным. Граница пролегла не только между добрыми католиками и последователями Лютера, но и между вариациями того, что поначалу было единым учением «евангелистов». Томас Мор был прав – как только Лютером было сказано, что единственный источник истины – это Евангелия и собственная совесть христианина и что ни папа, ни вселенские соборы не могут давать никаких установлений, обязательных для всех, начался и раскол среди «евангелистов».
Возникли новые варианты учения помимо лютеранства и новые пророки помимо Лютера – Цвингли, Кальвин...
В 1529 году Филиппом Гессенским была предпринята попытка объединить усилия сторонников Лютера и Цвингли в ходе совместного диспута в Марбургe. Стороны не смогли договориться по одному пункту из шестнадцати. В результате Лютер отказался признать в Цвингли единоверца.
B июне 1530 года Карл V созвал Аугсбургский рейхстаг (или сейм) в целях примирения католиков и протестантов перед лицом турецкой угрозы. Протестанты представили уже не одно, а два исповедания – договориться не смогли ни с тем, ни с этим.
В Скандинавии, за пределами Священной империи германской нации, дела шли еще хуже – там возникли уже государства, отрицающие папу как религиозный авторитет. Один из студентов Мартина Лютера, Ганс Таусен, прoизвел в Дании истинный религиозный переворот – ему покровительствовал король Дании, Фредерик I. В 1527 году в Швеции на Вестеросском риксдаге главой церкви был провозглашeн король, а имущество монастырей было конфисковано в пользу короны. Делами церкви стали управлять светские лица, назначенные королeм, отношения с папством были прерваны и больше не возобновлялись.
Огромные неприятности для церкви начались в Англии. И спор-то вроде бы был ни о чем – король Генрих VIII страстно жаждал иметь сына, которого его жена, как было очевидно для всех, родить не могла, ему же тем временем приглянулась красавица Анна Болейн, и Генрих попросил папу аннулировать его постылый брак. Он хотел получить свою возлюбленную Анну законно и официально, с тем чтобы их будущий сын был рожден в законном браке.
Поэтому король просил признать его существующий брак «заключенным по ошибке», ибо он женился на вдове своего брата и теперь, по зрелом размышлении, находит это неправильным. Ну и в дополнение к этому он хотел, чтобы папа даровал ему желанную холостяцкую свободу.
Такого рода просьбы папе от коронованных особ, в принципе, исполнялись чуть ли не обратной почтой, но папа Климент отказал королю Генриху. Сделать иначе он никак не мог – супруга короля Генриха VIII была испанской принцессой, родной сестрой матери императора Карла.
Климент после разгрома Рима и оккупации итальянских провинций имперской армией не смел и думать о том, чтобы нанести Карлу V такую обиду, как перед лицом всей Европы признать тетушку императора «супругой по ошибке», король Генрих оскорбился – и в результате папа стал именоваться в Англии не папой, а всего лишь епископом Рима, а главой английской церкви король провозгласил самого себя. Монастыри начали громить, церковные владения конфисковывать в пользу короны...
A для английских католиков настали тяжелые времена.
III
Кардинал Реджинальд Поул [2] как раз и был одним из этих английских католиков. В 1538 году он был возведeн папой римским в сан кардинала и назначен папским легатом (послом). После отлучения английского короля Генриха VIII от церкви отношения Рима с Генрихом VIII дошли до точки кипения. Святой Престол имел сильное желание «наказать» непокорного монарха путем создания изоляции от всего католического мира и к дворам могущественных монархов – например, к императорy Карлy V, королю Францискy I и прочим – была направлена специальная миссия, возглавляемая папским легатом, кардиналом Поулом.
И вот в 1539 году, примерно через 12 лет после тихой и незаметной смерти Никколо Макиавелли, кардинал Поул обратился с посланием [3] к императору Карлу V, в котором о Никколо было, в частности, написано следующее: «Этот человек – враг рода человеческого и палец Сатаны. Яд, им изливаемый, распространяется повсеместно, даже и при дворах государей».
Кардинал был совершенно уверен, что Томас Кромвель, в то время главный министр короля Генриха Английского, был вдохновлен в своей деятельноcти трудами Никколо Макиавелли, ибо где же еще он мог почерпнуть и отрицательное отношение к иерархам церкви, и утверждение примата государства в его спорах с духовной властью? И вот по поводу этой гневной диатрибы есть смысл сделать одно попутное замечание.
Императору Карлу V в 1539 году исполнялось как раз 39 лет – он, как мы помним, родился в юбилейном, 1500 году. Он был просто по положению своему обязан служить образцом для монархов Европы, и действительно старался делать это. В частности, император изучал книгу Бальдассаре Кастильоне «Придворный». Она действительно так называется, если переводить ее название буквально, но куда лучшим русским эквивалентом было бы «Дворянин» или даже уж и вовсе современный термин – «Джентльмен». Книга рисовала портрет идеального дворянина – достойного, мужественного, лояльного к друзьям и к своему государю, во всей мере владеющего искусством беседы, безусловно честного, тонкого знатока манер и приличий, охоты и войны, покровителя искусств...
Это воплощенное совершенство должно было «красиво драться на шпагах, изящно ездить на лошади, изысканно танцевать, всегда приятно и вежливо говорить и даже изощренно ораторствовать, владеть музыкальными инструментами, никогда не быть искусственным, но всегда только простым и естественным, до мозга костей светским и в глубинах души верующим».
В книге и про любовь было сказано немало хорошего, Амур объявляется подателем всех благ и наслаждений в жизни, и вообще все расписано в больших деталях, вплоть до того, что совершенно серьезно трактуется вопрос о музыке:
«Прекрасной музыкой... кажется мне та, которая поется с листа уверенно и с хорошей манерой; но еще лучше пение под виолу, ибо в музыке соло, пожалуй, заключается прелесть; красивая мелодия и манера игры замечаются и слушаются с гораздо большим вниманием, ибо уши заняты лишь одним голосом; при этом легче примечается каждая малейшая ошибка, чего нет при пении совместном, где один помогает другому. Но приятнее всего мне кажется пение под виолу для декламации; это придает столько изящества и силы впечатления словам, что просто удивительно!..»
Так вот, согласно свидетельству понимающих людей [4], книга Кастильоне была одной из тех трех книг, которые император Карл V прочел в своей жизни с большим вниманием.
А две другие назывались «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия» и «Государь» и принадлежали перу того самого «пальца Сатаны», Никколо Макиавелли.
IV
Если принять во внимание хронологию, то картина, складывается такая:
1. Никколо Макиавелли, выкинутый со службы, в 1513 году написал книгу «Государь» с целью привлечь к себе внимание нового режима Медичи, установленного в Риме и в его родной Флоренции. Его постигла неудача, им не заинтересовались.
2. В 1527 году он умер, будучи известен как «шут и автор скабрезных комедий», так и не получив никакого общественного признания в качестве политического писателя.
3. В 1532 году, через 5 лет после смерти Никколо Макиавелли, «Государь» был в первый раз напечатан.
4. В 1539 году, еще через 7 лет, его труды оказались отмечены особым вниманием церкви как «источающие яд», а сам Никколо был назван «пальцем Сатаны».
5. Две эти самые «источающие яд» книги оказались в числе тех трех, которые читал самый могущественный монарх христианского мира, император Карл V.
Учтем еще один факт – император знал Бальдассаре Кастильоне лично и ценил его так высоко, что папа Климент специально избрал Кастильоне на роль своего посла к Карлу V и даже с официальным значением – он сделал его своим нунцием [5]. Так что когда император избрал труд Кастильоне как руководство к совершенствованию своих манер, он руководствовался еще и симпатией к автору книги. Что до Макиавелли, то он его даже никогда и не видел. Однако вот читал и читал, раз за разом. Причем вообще складывается впечатление, что он рассматривал их как своего рода учебное пособие.
И негативное мнение церкви по этому поводу его не беспокоило.
Впрочем, если Макиавелли не одобрялся католической церковью, то это обстоятельство не делало ее оппонентов добрее к его трудам. Это кардинал Поул был твердо уверен, что создатель англиканской церкви Томас Кромвель действует по наущению Сатаны и по конспекту, составленному Макиавелли, но публицисты протестантов, напротив, именно Макиавелли считали истинным вдохновителем движения контрреформации.
Таким образом, обе стороны, стоявшие по разные стороны глубокой пропасти религиозного раскола Европы, считали, что их враги пользуются трудами Никколо Макиавелли как руководством. Очень может быть, что обе стороны были правы – он рассматривал политику с «технологической» стороны.
A пила ведь не размышляет над тем, что именно она пилит.