Иностранцы на строительстве Сталинградского тракторного завода
В составе группы из 60 американских специалистов, выехавших поездом из Детройта в Нью-Йорк, а оттуда на пароходе – в Советский Союз, был уже упоминавшийся на этих страницах Франк Хоней, завербовавшийся, будучи безработным. На Сталинградском тракторном он организовал и возглавил пружинное отделение, обучив сложному делу молодых рабочих. В 1932 году Франк вместе с другими ударниками труда был вызван в Москву и получил из рук Калинина орден Ленина. В 1936 году принял советское гражданство, правда, его жена Стефания отказалась жить с детьми в СССР и уехала обратно на родину.
Челябинский тракторный завод
Сразу после Сталинграда Кан получил следующий заказ – на проект гигантского Челябинского тракторного завода. Сотрудники его детройтского бюро начали проектирование с того, что купили трактор «Катерпиллер 60» и разобрали его на части. Побывавший на строительстве ЧТЗ американский журналист Кникербокер с удивлением написал в книге «Угроза красной торговли» о «планируемом выпуске 50 000 штук десятитонных 60-сильных гусеничных тракторов в год, очень сильно напоминающих танки». До сих пор у проходной ЧТЗ стоит первый выпущенный там трактор, копия американского. Правда, на заводе теперь не модно вспоминать «американский след». Да и от самого завода мало что осталось, на его территории теперь – по большей части жилой район.
Социалистический город
Приглашение зарубежных архитекторов и инженеров стало на рубеже 30-х годов официальной линией советского правительства. В секции иностранных архитекторов Союза советских архитекторов в середине 1930-х годов состояло около тысячи человек. Правда, те приезжали создавать новую архитектуру, воплощать свои мечты о будущем, а от них ждали немного другого – проектировать города как «средство прикрепления рабочих к производству».
«Соцгород» – что бы это значило? Понятие это по сей день присутствует на географических картах в виде многочисленных «соцгородков». Во многих промышленных городах так называются районы, в которых стоят обветшалые двух– и трехэтажные дома. Сам термин изобрели в 20-е годы для обозначения жилых массивов вблизи крупных заводов, особенно в моногородах с одним градообразующим предприятием. К нашим дням «соцгородки» нередко превратились в заложников таких предприятий.
В начале индустриализации горячо обсуждалось, как «соцгород» будет выглядеть. В эти дискуссии были вовлечены работавшие в СССР немецкие архитекторы. Почему именно немецкие? В 20-е годы советские делегации не раз ездили в Германию для изучения планирования городов. Их особенно заинтересовал опыт Франкфурта-на-Майне, главный архитектор которого – Эрнст Май – одним из первых в Западной Европе воплотил на практике принципы рационализма в масштабах массового строительства. Он проектировал доступные по цене поселения на городских окраинах, отвечающие высоким стандартам, с зелеными насаждениями вокруг. В мае 1930 года Эрнст Май вместе с группой единомышленников (всего 17 сотрудников с их семьями) отправился в СССР.
Бригада Мая спроектировала жилые кварталы почти в двадцати советских городах. В их числе был Магнитогорск. На фотографиях, которые сделал Эрнст Май в 1930 году на месте будущего города в заснеженной холодной степи – палатки, юрты и землянки, где жили горняки и строители. Немцы добирались туда четыре дня. Когда локомотив ломался, – вспоминал Эрнст Май, – им приходилось ждать в неотапливаемом вагоне по полдня, пока не придет другой. Первые наброски будущего города они рисовали самоварным угольком на куске фанеры – вместо чертежной доски, превратив купе в архитектурное бюро. В Москве члены «бригады Мая» жили в Большом Каретном переулке по две семьи в одной квартире, что было немцам непривычно. Эрнст Май, единственный из бригады, занимал с семьей отдельную квартиру.
Трудности их не останавливали, у них был высокий стимул. Конструктивизм, как левое направление в архитектуре, ассоциировалось с левой государственной политикой. Это подогревало симпатии к советскому строю. «Пока существует частная собственность и политика предпочитает частные интересы общественным, все разговоры о плановом строительстве городов останутся без продолжения, – писал Эрнст Май в статье “Социалистический город Магнитогорск” (1931). – Совершенно по-другому относятся к этим вещам в Советском Союзе. Впервые в истории у нас есть возможность систематического градостроения». За короткое время его группа сделала проекты застройки Магнитогорска, Нижнего Тагила, Кузнецка (Сталинска), Сталинграда и ряда городов Сибири.
На заре советского социализма мечтали о домах-коммунах. Но немецкие архитекторы противостояли радикальным коммунистическим взглядам о полном обобществлении жизни. Май предложил строить в Магнитогорске многоквартирные дома для семей рабочих в простом и функциональном стиле баухаус, с фасадами, окрашенными в теплые тона. И расположить дома перпендикулярно улице, а не вдоль – уже в 20-е годы было ясно, что надо оградить людей от шума от автомобилей и запаха бензина.
В жилых кварталах должны были располагаться столовые, клубы, библиотеки, школы и детские сады, школы, которые проектировала Маргарете Шютте-Лихоцки, создательница «Франкфуртской (первой встроенной) кухни», единственная женщина в коллективе немецких архитекторов. Правда, она была сильно разочарована, приехав в Магнитогорск взглянуть на построенные по ее проекту детские учреждения. Отклонения от проекта были огромные. И это при том, что немецкие архитекторы были вынуждены проектировать жилье не столько из кирпича и бетонных панелей (по образцу франкфуртских разработок Мая), сколько из дешевых местных материалов. Строительная технология в СССР находилась на ином уровне, нежели тот, который был привычен европейцам и американцам. Стены возводили киргизские девушки, которые еще недавно жили в степи, а ими руководил прораб, тоже не понимавший по-русски. Тем не менее четырехэтажные дома по Пионерской улице, построенные по проектам Мая, сохранились до наших дней с просторными территориями, с зелеными насаждениями между ними.
Американский инженер Зара Виткин (о нем дальше будет подробный рассказ) сталкивался с тем же в Москве. Он был неприятно удивлен, увидев, как строятся четыре жилых дома на Донской улице, в проектировании которых он участвовал. Качество строительства было нижайшим: отопление и водопровод были плохо сделаны, отделка, включая паркетные полы – неудовлетворительной. Деревянные полы в США обычно делались из коротких кусков паркета, а тут – из длинных, слишком сложных и дорогих для укладки. Одна электрическая ручная пила, по его словам, могла бы решить проблему, но ее на стройке не оказалось.
Дома по проектам Эрнста Мая
«…Рабочие привезли с собою машины на сумму 15 тыс. долларов для производства оконных рам и дверей по американскому методу, – жаловался в 1930 году в ЦК профсоюза строительных рабочих Фердинанд Демут, американский инженер, работавший в Ленинграде. – Эти 32 рабочих приобрели на свои последние сбережения машины в качестве подарка пролетариату СССР, машины были поставлены под деревянный навес. …Снег растаял, и вместе с ним и наши надежды на лучшую работу. А машины все ржавеют в деревянных ящиках».
Западные архитекторы испытывали разочарование еще и вот почему – соцгорода, которые должны были продемонстрировать Европе преимущества социализма, обернулись в конечном счете морем бараков. «Утвердившаяся в умах людей девятнадцатого столетия филантропическая идея создания идеальных рабочих городов совершенно неожиданным образом трансформировалась на практике в строительство трудовых казарм, – пишет Винфрид Зебальд в романе “Аустерлиц”, – что случается достаточно часто с нашими наилучшими планами, имеющими обыкновение в процессе реализации превращаться в свою полную противоположность».
На Магнитке вместе с колоссальным предприятием по производству стали советское правительство планировало построить город будущего. Но он, в отличие от комбината, так и не был построен – отчасти из-за промахов, допущенных Маем, а отчасти из-за того, что рабочие-строители не смогли выполнить свою работу так, как это было запроектировано. Соцгород с самого начала представлял собой цепь ошибок. Его расположение на местности было таково, что преобладающие ветры несли сюда весь дым с комбината. Почему так вышло? Зара Виткин вспоминал услышанный им от Эрнста Мая рассказ о встрече с наркомом Серго Орджоникидзе, где решался вопрос, на каком берегу реки Урал будет построено жилье. Наркомтяжпром собирался строить на одной стороне, а Наркомжилкомхоз – на другой. В итоге дома были построены безотносительно плана в третьем месте.
Американский рабочий
В 1938 году в построенном по проектам группы Мая магнитогорском «соцгороде», состоявшем из пятидесяти 3–5-этажных домов (каждый на 75–200 комнат), жили всего 15 % населения. Половина горожан – во “временных” бараках, которые фактически стали постоянными. Еще четверть – в землянках – 25 %, в «частном секторе» – 8 % населения и, наконец, 2 % – высокое партийное, советское и энкавэдэшное начальство – в «виллах» района Березки и гостинице «Центральная». Почему в гостинице? Гостиницы сразу после революции стали привычным жильем для партийной элиты – так было и в Москве, где центральные гостиницы, переименованные в Дома Советов, заселили партийными чиновниками.
Эту статистику (примерную, разумеется) приводит в своей книге «За Уралом. Американский рабочий в русском городе стали», написанной осенью 1941 года, американец Джон Скотт, один из восьмисот иностранцев, трудившихся на строительстве легендарной Магнитки. Иностранные рабочие, трудившиеся бок о бок с советскими и жившие в сходных условиях, разбирались в советских реалиях лучше, чем другие иностранцы. Им можно больше доверять, нежели тем, кто видел жизнь из окна туристического автобуса.
Джон Скотт приехал в Советский Союз осенью 1932 года, видимо, под влиянием отца – профессора политэкономии, одно время входившего в Компартию США. Во всяком случае, двадцатилетний Джон решил поучаствовать в строительстве социализма в одной отдельно взятой стране. Бросил колледж, поступил на завод Дженерал Электрик, несколько месяцев учился сварочному делу и стал квалифицированным сварщиком. И все это оттого, что на строительстве Магнитки сварщики были нужнее. Так Джон Скотт оказался в Магнитогорске.