тивника. Фабианцы верили в преобразование капитализма в социалистическое общество, но полагали, что оно должно происходить постепенно, в результате институциональных преобразований.
Наиболее известными членами Фабианского общества были супруги Сидней и Беатрис Вебб, одни из основателей Лондонской школы экономики. Любовь к советской власти проснулась в супругах после потери Сиднеем министерского поста в лейбористском правительстве, и уже ничто не мешало ему восславить советское государство, а его жене Беатрис – увидеть в СССР торжество равенства и справедливости. Им обоим было уже за семьдесят, когда посол Иван Майский весной 1932 года организовал их первый визит в СССР. Посетив Украину, они умудрились не заметить ни раскулачивания, ни голода. Их сопровождал в поездке журналист Малкольм Маггеридж, женатый на племяннице Беатрис, так тот честно написал об умиравших с голоду крестьянах и тайно переслал свои корреспонденции в свою газету дипломатической почтой.
Вернувшись из поездки, они приступили к написанию двухтомного труда «Советский коммунизм: новая цивилизация?» Вопросительный знак в заглавии носил риторический характер. В книге делался вывод, что Советский Союз является новой цивилизацией и реальной альтернативой Западу.
Иван Майский, с которым Веббы советовались по мере написания книги, отправил на имя вождя рекомендацию издать книгу у нас, поскольку она «являлась большой идеологической победой Советской страны».
В мае 1936 года русский перевод был вынесен на обсуждение Политбюро. Там не могла не понравиться апология СССР как «новой цивилизации» и оправдание советской коллективизации как исторически необходимого явления по аналогии с «огораживанием» в Англии в XVI–XIX веках. В то же время были в рукописи и «фабианские отклонения» – например упоминания о «преследованиях интеллигенции», в связи с чем Карл Радек предложил объявить в прессе о публикации книги и для виду выставить несколько экземпляров в витринах книжных магазинов. В конце концов книгу все же издали, но крошечным тиражом и распространяли по предварительно утвержденному списку.
Биограф вождя
Анри Барбюс, лауреат Гонкуровской премии, автор расхваленных Лениным антивоенных романов «Огонь» и «Ясность», был первым европейским писателем, встретившимся со Сталиным. Их беседа 16 сентября 1927 года длилась два с половиной часа. Судя по сохранившейся записи беседы, Барбюс начинает ее как пацифист, а заканчивает как правоверный коммунист – пришел с одним мнением, ушел с другим.
…Разговор заходит о смертной казни. Советский Союз, – советует он Сталину, – вообще мог бы отменить смертную казнь. Тот возражает, ссылаясь на мнение пролетариата – на кого же еще ему ссылаться, если не на рабочих и крестьян – «рабочие ругаются, что у нас мало расстреливают. …Конечно, смертная казнь неприятная вещь. Кому же приятно убивать людей? Но международная обстановка такова, капиталисты так сильны, у них так много денег, они так беспощадны в борьбе с нами, они так систематически посылают в СССР террористов, что без смертной казни нам не обойтись». «Это совершенно правильно, – на ходу меняет свое мнение Барбюс. – В теперешних условиях уничтожение смертной казни было бы самоубийством для Советской власти».
Ну и для вящей убедительности Сталин рассказывает страшилку – они у него имеются на каждый случай. «Вот недавно была арестована маленькая группа, состоящая из дворян-офицеров. У этой группы было задание отравить газами весь съезд Советов, на котором присутствовало 3–5 тыс. человек. Было дано задание отравить газами весь съезд. Как же бороться с этими людьми? Тюрьмой их не испугаешь…»
…Газами? Да еще целый съезд? Должно быть, это известная история. Но сколько я ни искал, никаких подтверждений так и не нашел – Сталин все это попросту выдумал.
Болезненной была реакция российских эмигрантов на визит Барбюса. Их негодование вызвала фотография Барбюса во французских газетах с российской короной в руках. Писатель Иван Шмелев, сын которого был расстрелян как участник белого движения, в газете «Возрождение» сравнил визитера с галкой, которая «на кресты марает».
«Писателей надо заинтересовать материально»
Пять лет спустя Барбюс вновь приехал в СССР, и вновь его принял вождь.
Кремль, 5 октября 1932 года. Из стенограммы: «Тов. Барбюс. Выражает т. Сталину большую признательность за то, что тов. Сталин, несмотря на свою чрезвычайную занятость, уделил ему время». Тот отвечает, «не так уже занят, чтобы не иметь возможности побеседовать с т. Барбюсом».
Завершив взаимные комплименты, Барбюс выражает свой «восторг всем виденным в СССР. Сейчас перед ним еще рельефнее выступила вся ложь, какую распространяет западная буржуазия о Советском Союзе и, в частности, о самом тов. Сталине». После чего просит денег на нужды Международного антивоенного конгресса в Амстердаме. Сталин обещает, и уже через неделю Политбюро принимает решение выдать Барбюсу 400 тысяч французских франков. Это была гигантская по тем временам сумма. Погуглив, я обнаружил у Сименона в повести, датированной тем же 1932 годом, упоминание высококачественного «настоящего английского пальто» ценой не меньше аж двухсот франков. А тут 400 тысяч!
Через Барбюса не раз передавались крупные денежные средства для поддержки развернутого в Амстердаме движения в защиту мира. Делалось это тайно, так, чтобы никто не догадался, откуда деньги. Но иногда тайное становилось явным.
17 января 1935 года Илья Эренбург пожаловался Михаилу Кольцову, руководившему иностранным отделом Союза писателей, что Барбюс слишком вольно относится к полученным из СССР деньгам и что всем распоряжается его секретарь, благодаря которому «пошли толки, что деньги московские. Он хвастал: снимаем роскошную квартиру, достали много денег, будет журнал – до 5000 фр. в месяц сотрудникам и т. д. Мне он заявил: “Писателей надо прежде всего заинтересовать материально”».
Вилли Мюнценберг
Сам Илья Эренбург, долгие годы проживший в Париже, играл немалую роль в привлечении западных интеллектуалов на сторону Советского Союза. Не менее важная роль принадлежала Вилли Мюнценбергу, фактическому создателю системы современной пропаганды, с которым Барбюс был в теснейшем контакте. Еще перед революцией, в Цюрихе Мюнценберг входил в ближайшее окружение Ленина. Это он убедил Ленина, что поддержку большевизма следует искать на Западе в среде левой интеллигенции, а не в «массах рабочих и крестьян», у которых есть и другие заботы. Это он был инициатором создания разного рода комитетов борьбы за мир, антифашистских комитетов и антиколониальных конгрессов. Это он, как никто другой, умел облечь откровенную ложь в форму общественного мнения.
«Человек с головою ученого, с лицом рабочего,в одежде простого солдата»
Так вот, именно через Мюнценберга, создавшего во Франции мощную сеть «полезных идиотов», Барбюс сообщил в Москву, что хочет написать биографию Сталина.
Идея написания популярной биографии Сталина возникла в отделе пропаганды (Культпропа) ЦК ВКП(б) в самом начале 30-х годов. Сначала предполагалось поручить это немецкому писателю Эмилю Людвигу, потом от этой идеи отказались, затем – Максиму Горькому, но тот так и не собрался. Были и другие кандидатуры.
В декабре 1932 года под грифом «совершенно секретно» в секретариат Сталина поступила такая бумага: «В связи с письмом Анри Барбюса, посланным Вам ранее, Культпроп ЦК вносит следующее предложение: Рекомендовать т. Мюнценбергу принять предложение Анри Барбюса о написании последним биографии т. Сталина. Предрешить, что предварительный просмотр работы А. Барбюса должен быть возложен на т. Товстуху». Иван Товстуха – помощник генсека, а затем заместитель директора Института Маркса – Энгельса – Ленина, считался крупнейшим авторитетом в деле борьбы с фальсификацией истории, а на самом деле был первым ее фальсификатором. Еще в 1922 году Товстуха написал для энциклопедии «Гранат» краткую биографию Сталина, позже изданную отдельной брошюрой.
Он и другие пропагандисты помогали Барбюсу в работе. Основная мысль книги – «Сталин – это Ленин сегодня». Как вспоминал академик по истории партии Исаак Минц, «хозяин» сам придумал этот лозунг, после чего его передали Барбюсу.
Правда, из книги видно, что Сталин не во всем старался походить на Ленина. Как со слов Сталина пишет Барбюс, с самого первого момента встречи с Лениным он был разочарован. «Принято, что “великий человек” обычно должен запаздывать на собрания, с тем чтобы члены собрания с замиранием сердца ждали его появления, причем перед появлением великого человека члены собрания предупреждают: “Тише! Он идет”. Каково же было мое разочарование, когда я узнал, что Ленин явился на собрание раньше делегатов и, забившись где-то в углу, по-простецки ведет беседу, самую обыкновенную беседу с самыми обыкновенными делегатами конференции».
Сталин полагал необходимым торжественное явление вождя народу. И с недоверием относился к тому, что возможно и искреннее проявление чувств. «Кто организовал вставание?» – якобы сказал Сталин в 1946 году, узнав, что на одном из литературных вечеров в Москве собравшиеся стоя приветствовали аплодисментами полуопальную Анну Ахматову.
Барбюс в своей книге впервые упомянул «культ личности Сталина». Упомянул в хорошем смысле, а не в том, который стал известен после XX съезда партии, когда слова «культ личности» превратились в ругательство.
«В новой России, – писал Барбюс, – подлинный культ Сталина, но этот культ основан на доверии и берет свои истоки в низах».
Барбюс, дописывая книгу в январе 1935 года на юге Франции, завершил ее словами: «И кто бы вы ни были, лучшее в вашей судьбе находится в руках того другого человека, который тоже бодрствует за всех и работает, – человека с головою ученого, с лицом рабочего, в одежде простого солдата». Рукопись сразу же была переведена на русский язык, ее прочитал Сталин и передал автору список необходимых переработок. В соответствии с замечаниями вождя, Барбюс в переработанной рукописи превратил Сталина в главного помощника Ленина, без советов которого тот в годы революции не мог ничего решить. Книга Барбюса «Сталин» увидела свет в феврале 1935 года в Париже, а летом была издана в Москве. Ее общий тираж составил 320 тыс. экземпляров.