– Майк с тобой добр, но… иной раз люди не такие, какими кажутся, – исподволь начала Бри.
Он стрельнул в нее взглядом типа «да ты самая большая тупица в мире» и помчался к двери аж пятки засверкали. Вот тебе и благие намерения.
Бри собрала волосы в по–модному небрежный узел, который прекрасно дополнял одно из нескольких платьев, которые она еще не выставила на продажу, платье–футляр без рукавов цвета карамели, надев к нему комплект из серег кольцами. Руки Бри еще чувствовала оголенными без браслетов. Все приличные драгоценности она продала еще несколько месяцев назад, вместе с кольцом в честь помолвки с бриллиантом в два карата. Что же касается обручального кольца… В ту ночь, когда сбежал Скотт, Бри поехала в клуб и забросила кольцо в пруд у восемнадцатой лунки.
Майк выскочил из машины, чтобы открыть дверцу для Бри. Она вручила ему лэптоп, который он ей оставил намедни.
– Спасибо, но я уверена, что ты найдешь этому лучшее применение, – сухо сказала она.
Тоби забрался на заднее сидение. Салон пах хорошей кожей, лишь с еле уловимой примесью одеколона Майка. Бри резко открыла окно, чтобы как-то глотнуть воздуха.
Майк молча положил компьютер на заднее сидение. Не успели они выехать на шоссе, как Тоби принялся болтать о своем велосипеде. Когда мальчик, наконец, сделал паузу, чтобы перевести дух, Майк сказал:
– Почему бы тебе завтра не прокатиться на параде в честь Четвертого июля?
– А можно? – спросил Тоби Майка, а не Бри.
– Конечно. – Майк глянул в ее сторону. – Вчера мы закончили работу на моей лодке. В этом году выбрали тему «Остров под солнцем».
– Надо же, как замысловато.
Как же она любила когда-то, что парад знаменовал начало очередного волшебного лета на острове.
– У меня всегда самая большая лодка, – похвастался Майк. – Эй, почему бы тебе не проехаться на ней?
– Я пас.
Майк помотал головой и усмехнулся, не понимая намеков так же, как и всегда.
– Помнишь тот год, когда вы со Стар уговаривали взять вас на лодку бурильщиков? Стар еще прокралась тайком, а Нейт Лоррис чуть не переехал ее на своем тракторе?
Они со Стар тогда так хохотали, что аж трусики обмочили.
– Нет, не помню.
– Конечно, помнишь. Стар всегда находила способ добыть вам местечко на какой-нибудь лодке.
Бри тоже всегда ухитрялась. Они ездили на лодках «Дог-н–Мэлтс», «Мэггис Фьюдж шоп», католической организации «Рыцарей Колумба» и старой забегаловки с барбекю, которая сгорела. Однажды Стар даже умудрилась протащить их на лодку бойскаутов.
Сзади высунулся Тоби:
– Бабуля говорила, что моя мама была никудышной.
Он произнес это утверждение с такой обыденной убежденностью, что захватил Бри врасплох, а вот Мистер Продавец на все имел ответ.
– Твоя бабушка говорила так из–за скорби. Твоя мама была неугомонной и временами чуточку вела себя как ребенок, но никудышной она не была.
Тоби без особой злости пнул сзади спинку сиденья:
– Я ее ненавижу.
Неприязнь мальчика к матери просто возмущала, даже если Бри чувствовала то же самое. Хотя в последнее время ее чувство обиды на Стар, кажется, начало больше походить на остатки застарелого насморка, нежели на полноценную эпидемию гриппа.
И еще раз Майк бросился на амбразуру.
– Ты не знал свою маму, Тоби. Конечно, у нее были свои недостатки, – а у кого их нет? – но у нее много чего было и хорошего.
– Вроде как убежать от меня, Бабули и папы?
– У нее была эта штуковина, называемая послеродовая депрессия. Иногда мамочки подхватывают ее после того, как родили малышей. Уверен, что она не собиралась вас бросать.
Мира никогда не рассказывала Бри про послеродовую депрессию. Она сказала, что Стар не смогла вытерпеть возни с ребенком и сбежала, чтобы «как кошка гулять самой по себе».
Они подъезжали к городку, и Бри надеялась, что тема Стар исчерпана, но болтливый язык Майка не мог оставить ее в покое.
– Твоя мама и Бри были лучшими подругами. Спорим, Бри может рассказать тебе немало хорошего про твою маму.
Бри замерла.
– Спорим, она не может, – возразил Тоби.
Ей придется что-то сказать. Хоть что-нибудь. Она заставила челюсти разжаться:
– Твоя мама была… очень красивой. Мы… все хотели походить на нее.
– Что ж, правда. – Майк бросил на нее взгляд, в котором безошибочно сквозил упрек. Майк Муди, мастер злых козней, осуждал ее за то, что она не нашла чего-то более значительного, но Тоби, казалось, ничего не заметил.
Они добрались до церкви. Епископальнойцеркви. Самому большому и респектабельному собранию на Чарити–Айленд..
Бри взглянула на Майка:
– Что, змеи и бормотание на непонятных языках?
Тот хмыкнул:
– Все может случиться.
Шутит над ней. Однако напряжение начало спадать.
В детстве Бри посещала методистскую церковь, но организованная религия со всеми ее остававшимися без ответа вопросами в итоге оказалась слишком обременительной, и Бри перестала ходить в церковь, когда вышла замуж. Майк нашел им места сбоку под витражным окном с изображением Иисуса, благословляющего толпу.
По мере того как Бри увлекал ритм службы, настроение ее начало подниматься. Во всяком случае, сейчас отступили и ульи, и помидорные кусты, которые нужно поливать или полоть. Или клиенты, которых нужно заманивать. Мальчик, которого она разочаровывала. Вероятность, что, может, она не одна–одинешенька на этой планете, а нечто огромное и сильное присматривает за ней, давала ощущение хрупкого успокоения.
Случайно ее задел рукой Майк, большой и солидный в темно–синем костюме. До тех пор пока она не смотрела на золотой браслет или огромное студенческое кольцо, то могла притвориться, что он кто-то другой – один из этих преданных, надежных мужчин с твердыми убеждениями и верным сердцем. Молясь, он закрыл глаза, внимательно слушая проповедь, и пропел первые строфы гимна наизусть, не заглядывая в сборник гимнов.
После службы Майк вращался в толпе, хлопая мужчин по плечам, делая комплименты женщинам, поговорил с одним из дьяконов о каком-то выставленном на продажу доме, обращая внимание служителя и на другие возможности в продажах. Все, казалось, подлизывались к нему, только на самом деле так не выглядело. Люди вели себя, будто искренне любили его. Взрослый Майк Муди начинал смущать Бри, хотя все еще казалось, что ему было невдомек, насколько он может быть покровительственным, когда назвал какую-то пожилую женщину «молодой леди». С другой стороны, он заметил затруднение какой-то девочки на костылях и кинулся помочь ей, прежде чем кто-то успел обратить внимание, в чем возникла проблема. Все это приводило в замешательство.
Он представлял Бри всем подряд. Несколько прихожан вспомнили ее семью. Одна из женщин даже помнила саму Бри. Люди обращались с ней приветливо и назойливо расспрашивали. Как Тоби? Как долго она собирается оставаться на острове? Она в курсе, что в коттедже протекает крыша? Замужество сделало Бри осторожной. Насколько могла, она уклонялась от их расспросов. Стало легче, когда выручила словоохотливость Майка.
Бри узнала, что он возглавляет самое большое благотворительное общество на острове. И поразительно, и, видать, способствует бизнесу, поскольку его лицо намалевано на всей печатной продукции, посвященной благотворительным сборам. Он также спонсировал Малую Лигу по бейсболу и футбольную команды во всех возрастных группах, значит, десятками мальчишек на острове ему обеспечивалась ходячая реклама.
– Как насчет ланча? – спросил Майк Тоби, когда они забирались в машину. – В «Айленд Инн» или «Ростерс»?
– А мы можем пойти в «Дог-н–Мэлтс»? – спросил Тоби.
Майк посмотрел на Бри, окинув ее взглядом с головы до пят.
– Бри так принарядилась. Давай поведем ее в какое-нибудь приличное место.
Бри не хотела быть обязанной Майку: ни за ланч, ни за горный велосипед или ноутбук. Она не хотела быть обязанной ему ни в чем.
– Не сегодня, – живо заявила она, пока он поворачивал ключ зажигания. – Мне нужно натопить воска для свечей.
Как водится, Тоби запротестовал:
– Так нечестно. Ты всегда все портишь.
– Эй, бой, нет нужды вести себя грубо, – сделал замечание Майк.
– Пожалуйста, прекрати звать его «бой», – сухо заявила она.
Майк мельком взглянул на нее.
Тоби стукнул сзади по спинке ее сиденья:
– Я и есть парень. Майк мой друг. Как хочет, так пусть и зовет.
Все-таки Тоби сын Дэвида, и в этом вопросе Бри не собиралась уступать.
– Нет, ему нельзя так звать тебя. – Обернувшись назад, Бри увидела уставившиеся на нее густо обрамленные ресницами золотисто-карие глаза Стар. – Это слово имеет отрицательный скрытый смысл – плохую ассоциацию – в афроамериканском обществе.
Майка передернуло: наконец, до него дошло, а вот Тоби еще больше ощетинился:
– Ну и что? Я живу не в афроамериканском обществе. Я живу на Чарити–Айленд.
Как так вышло, что она, белейшая из белых женщин, взяла на себя ответственность за воспитание расовой гордости в сыне Дэвида Уилера?
Майк, который все дело и затеял, сосредоточился на том, чтобы припарковаться на стоянке. Бри скрепя сердце продолжила:
– Белые люди обычно звали черных, даже пожилых, – «боями». Так они давали понять о своем превосходстве. Очень бездушно.
Тоби секунду раздумывал и, ничего удивительного, выпятил губу, глядя на Бри:
– Майк – мой друг. Он не имел в виду ничего такого бездушного. Просто он такой.
Майк помотал головой:
– Нет, Бри права. Я прошу прощения, Тоби. Все время забываю.
Забывает, что он расист, или забывает, что Тоби наполовину афроамериканец?
– Ну и что? – проворчал Тоби. – Я и белый тоже, подумаешь, большое дело.
– Дело большое, потому что твой отец гордился своим происхождением, и я хочу, чтобы ты чувствовал то же самое, – упрямо продолжала Бри.
– Если он так гордился, почему же тогда женился на моей маме?
Потому что Стар всегда хотела то, что имела Бри.