Люси весь день мечтала принять душ, но мысль раздеться догола за тонкой как бумага стеной ванной комнаты, когда этотсидит по другую сторону от двери, как-то не привлекала. Люси схватила кое-как вещички, унесла в ванную и щелкнула хлипким шпингалетом.
Никогда еще так высоко она не ценила душ, несмотря на неловкость из–за присутствия в номере этого типа. Вымыла волосы шампунем, почистила зубы, наслаждаясь вновь обретенным ощущением чистоты. Поскольку купить пижаму Люси в голову не пришло, то она облачилась в новую футболку и шорты, которые сидели на ней лучше, чем купленные Пандой шмотки. Когда она вышла, тот что-то сунул в карман.
– Телек тут отстой.
И переключил канал на шоу, где соревновались большегрузные тягачи.
« Уверена, жизнь без порно – это тяжкое испытание для человека с таким высоким уровнем интеллекта».
– Очень жаль, – посочувствовала она.
Панда почесал грудь и кивнул.
Он был из тех парней, которых всегда цепляла биологическая мать Люси. Сэнди вечно напивалась, спала с кем ни попадя и плохо кончила, когда была лишь несколькими годами старше, чем сейчас Люси. У них обеих были одинаковые карие с зелеными искорками глаза, те же тонкие черты и та же безответственность.
Люси срочно требовалось доказать себе, что последнее не совсем соответствует действительности.
– Могу я воспользоваться твоим телефоном?
Не отрывая взгляда от ралли грузовиков, он потянулся к карману, в который мгновением раньше на ее глазах запихивал что-то, и вытащил мобильник.
Она взяла у Панды телефон:
– Ты с кем-то разговаривал?
Он не отрывался от экрана:
– А тебе какое дело?
– Просто интересно.
– С Тедом.
– Ты говорил с Тедом?
Панда зыркнул на нее:
– Сдается, несчастный сукин сын заслужил хотя бы знать, что ты еще жива. – Он вернулся к лицезрению тяжелогрузов. – Уж извиняй за плохие новости, но никакого желания, чтобы ты вернулась, он не выразил.
Желудок-предатель совершил привычное сальто-мортале при мысли о Теде, но начни она мысленно рисовать себе, через что тот прошел, то окажется вообще ни к чему не способной. Хотя нельзя сказать, что сейчас она на что-то годится. А потом Люси осенила другая мысль. Что, если Панда лжет? Что, если он позвонил в бульварные газеты, а не Теду? Ее история принесет ему больше денег, чем он способен заработать за год. Да что там, за много лет.
Люси так и подмывало проверить запись о последнем звонке на мобильнике, но она не решалась сделать это на глазах у Панды. Вот выйдет он в ванную комнату, – и проверит. Между тем нужно дать знать Мег, что ее подруга еще жива, но только Люси собралась пойти поговорить снаружи, как Панда зарычал:
– Стой здесь. Если только не хочешь завести дружков из тех личностей, что я встретил болтающимися около парковки.
– В приличных отелях таких проблем нет, – не удержавшись, укорила она.
– А то будто никто об этом не в курсе.
Она набрала номер Мег и ограничилась коротким разговором:
– Я в порядке. Пока не знаю, что буду делать. – Скорее, не скажу. – Передай моим. – И напоследок: – Мне нужно идти.
За все проведенные вместе годы они с Мег переговорили о стольких вещах, но сейчас Люси не могла себя заставить что-то обсуждать. К счастью, Мег казалась какой-то поглощенной своими мыслями и не давила.
И девяти не было, а Люси уже не знала куда себя деть. Ни книжки какой почитать. Заняться совершенно нечем. По возвращении из свадебного путешествия она планировала начать работать над проектом о Нили, который возглавлял отец, но сейчас Люси ни на чем не могла сосредоточиться. И уж точно не способна была думать о своей деятельности лоббиста, которую собиралась возобновить осенью.
Люси забралась в самый дальний угол свободной кровати и пристроила в шатком изголовье подушки. Шоу грузовиков наконец закончилось. Когда рядом раздался скрип пружин, она аж подпрыгнула на месте. Панда сграбастал кое-что из своих вещей и исчез в ванной. Люси встала, чтобы разыскать его телефон, но не нашла. Должно быть, он остался у Панды в кармане.
Заработал душ. Люси не заметила, чтобы попутчик покупал какую-то пижаму. Гадюке, крутой байкерше, было бы наплевать, а вот Люси при мысли об обнаженном соседе по номеру принималась нервничать.
Сон предлагал избавление от принудительного заточения. Люси расправила одеяло, сунула голову между подушек и уговаривала себя заснуть, когда послышался звук открываемой двери ванной. И снова у Люси мелькнула мысль, что Сэнди пришла бы в восторг от Панды. Этакий смуглый, мрачный и к тому же дурак набитый. Парни вроде него служили объяснением, как ее мать в конце концов оказалась с двумя дочками на руках от разных папаш.
Смутные воспоминания Сэнди о доноре спермы, принявшей участие в зачатии Люси, сводились к описанию: «обкуренный богатенький студентик». Придурок, который был отцом Трейси, погиб в той же автокатастрофе, что унесла жизнь Сэнди.
Чья-то рука сжала Люси плечи.
– Что такое? – подскочила она, уронив с головы подушку.
Над ней стоял Панда. На нем были лишь чистые джинсы, а на коже после душа еще оставались капли воды. Сердце Люси тяжело забилось. Обнаженная грудь его выглядела твердой как камень – слишком твердой. Он не соизволил застегнуть пуговицу на джинсах, и они просто держались на бедрах. Люси бросились в глаза плоский живот, узкая полоска темных волос и внушительная выпуклость.
Панда потер большим пальцем ее плечо:
– Этта... Потрахаться хочешь или как?
Она отпрянула:
– Нет.
– А ведешь себя так, словно хочешь.
– И вовсе нет!
Он прошелся ладонью по грудной мышце и бросил взгляд в сторону телевизора:
– Ну, тем лучше.
Некая безумная часть ее подзадоривала поинтересоваться, почему это «тем лучше»? Люси крепко сцепила зубы.
Панда снова перевел на нее взгляд:
– Да я люблю это дело по-грубому, а ты видно, что слабачка. – Он ущипнул ее за бедро: – Уверена, что не передумаешь?
Люси отдернула ногу и потерла место, которое он так болезненно ухватил:
– Уверена.
– С чего ты решила, что тебе не понравится?
Панда все еще маячил над ней, и сердце ее бешено колотилось. Девять лет под бдительным надзором телохранителей не пропали даром: она считала, что ее безопасность – штука само собой разумеющаяся. Но за дверью номера не торчали агенты, готовые в любой момент прийти на помощь. Люси была одна-одинешенька.
– Просто знаю и все.
– Из–за тебя мой отпуск летит к чертям собачьим. Ты хоть это понимаешь? – скривил он садистские губы.
– Я тебе плачу.
– Да только я решил, что ты мне недостаточно хорошо платишь. Я с самого начала говорил тебе прямо, что хочу потрахаться. – И потянулся к простыне, в которую закуталась Люси.
Люси вцепилась в нее обеими руками:
– Ну-ка, прекрати! Отстань!
Что-то беспокоящее мерцало в его глазах.
– Тебе понравится. Я сделаю так, что тебе понравится.
Звучало, как реплика из дешевого фильма, но он выглядел так, будто бы придумал ее сам от начала до конца. Люси не могла поверить в то, что происходит. Она отпрянула и вжалась в изголовье кровати – и испуганная, и взбешенная.
– Ты и пальцем меня не коснешься. А знаешь почему? Потому что только попробуй, и вся мощь правосудия Соединенных Штатов обрушится на тебя!
– Твое слово против моего, – скривил он губы.
– Точно. Бывший зек и дочка президента. Вот и прикинь.
Она наконец-то проникла в эту тупую башку. Ее колкость задела его, и, мрачно бормоча, он уполз в свою пещеру.
Люси все еще не двигалась с места, прижавшись спиной к изголовью, пульс не унимался. Она судорожно прижимала к груди простынь, словно эта тонкая преграда могла бы защитить, если бы Панда передумал.
Это конец. Этот неандерталец сделал за нее выбор. Она и дня не сможет провести с ним, только не после такого. Перво-наперво с утра позвонит семье, отыщет аэропорт и улетит домой. Завершились приключения байкерши Гадюки.
Вернуться домой ради чего? К разочарованной ею семье? К работе, которую она начинала ненавидеть?
Люси закуталась в простыню, в эту свою хилую броню. Ну почему он не мог остаться безвредным скитальцем, перекати–поле? Позволил бы ей прибиться на время, поездить с ним, не причиняя ей никаких хлопот? Она снова зажала голову между подушками, внутри бурлили тревога и негодование. Сквозь просвет она наблюдала за ним через узкое пространство между кроватями. Стены тут тонкие. Люси боялась смежить веки. Если он хоть чуть пошевельнется, она закричит. Наверняка даже в таком убогом мотеле кто-нибудь да услышит.
Он лежал на спине, скрестив лодыжки, устроив пульт на груди, чернильные волосы торчали вверх, рассыпавшись по подушке. С грузовиков Панда переключился на рыбалку. Выглядел он совершенно расслабленным и совсем не производил впечатление мужика, у которого на уме изнасилование.
Абсолютно, полностью расслабленным...
Может, то мерцающий свет от экрана телевизора сыграл с ней шутку, только она могла бы поклясться, что узрела смутную улыбку удовлетворения, игравшую в уголках тонких губ.
Люси пригляделась. Даже чуть сместила подушки, чтобы удобней было рассмотреть. Нет, она не вообразила себе. Он действительно выглядел скорее самодовольным, чем разозленным.
А точнее – похож на человека, который откопал наилучший способ избавиться от нежеланной обузы, а заодно стать на тысячу долларов богаче.
На следующее утро она оделась в ванной и не заговаривала с Пандой, пока их не обслужили в блинной: местечке, втиснувшемся между заправкой и дешевеньким магазинчиком. Среди обедавших здесь затесалось несколько женщин, но в основном публика состояла из мужчин, носивших бейсболки, чье разнообразие варьировалось от принадлежности к дальнобойщикам до приверженности к спортивным командам. Мужчины провожали Панду подозрительными взглядами, но никто не обращал внимания на Люси и ее круглый живот.
Панда шумно отхлебнул из кружки кофе, пот