му спектру.
Поняв, что ему не удастся проникнуть под эту завесу и обнаружить Шагра, колдун решил вычленить спектр одного из существ, относительно которых он мог с твердостью сказать лишь одно: это не эливенеры и не воины-священники из Тайга. Тот враг был неплохо изучен и вряд ли мог в обозримом будущем удивить адептов Зла новыми умениями.
Как только С'лорн осторожно коснулся мозга одного из таинственных существ, последовала весьма бурная реакция. Она напоминала маневр маленькой рыбки, которая прячется в придонном иле, как только на нее падает тень гигантского сома или большой щуки. Миг, и ментальный щуп, протянутый через сотни миль с колдовского корабля, провалился в пустоту.
С'лорн попытался еще раз, но с тем же результатом. Разум этих тварей утекал, словно вода в песок, что говорило о том, что обладатели изворотливых сознаний имели определенные ментальные навыки. Рой, кружащийся по саванне, закрывал от корабля отряд Шагра; при этом частички роя весьма изобретательно делали вид, что не обладают ни малейшими индивидуальными чертами.
Последним усилием, стоившим колдуну жуткой вспышки головной боли, он смог прикоснуться к Шагру. Дрессировщик казался перепуганным, словно его разрывали на части. Его захлестывали волны слепого животного ужаса, характерного для травоядных животных, которых гонят кровожадные хищники.
— Мастер, меня атакуют! Мои солдаты разбегаются по степи и не слушаются команд! Передатчик глохнет!
В следующий миг водоворот первобытного страха увлек гаснущий разум застигнутого врасплох агента прочь от ментального щупа. Похоже, сам дрессировщик кинулся бежать, не помня себя от ужаса. В краткий миг, когда сознания колдунов переплелись в тугой узел, С'лорн увидел вечернюю саванну и стремительные гибкие тени, несущиеся по барханам с поражающей воображение скоростью.
Выйдя из транса, колдун взмахнул рукой, и рядом с экраном задымилась курительница, выполненная в форме человеческого черепа. Из пустых глазниц закопченной железной головы потянулся сладковатый дым дурмана. Жадно втянув в себя струйки дыма, С'лорн почувствовал, как пульсирующая в висках боль постепенно уходит, оставляя после себя звенящую пустоту. Раскрыв когтем стальные челюсти и метнув в маленькую топку горсть лукинаги, вымоченной в желчи грифа, колдун пробормотал:
— Кажется, я понял, кто атаковал Шагра. Послать его так далеко на север было моей непростительной ошибкой. Зеленый Круг потерял прекрасного дрессировщика и много отличных солдат. Однако, как расплодились эти твари с тех пор, как бежали от нас! Похоже, они стали настоящими хозяевами западных степей.
В это время в саванне происходили весьма странные события. Псы Скорби валялись на красном песке, беспомощно скуля и нервно поводя хвостами. Лемуты разбегались в разные стороны, побросав оружие и наполняя вечерний воздух воплями смертельного ужаса. Шагр, из руки которого упало переговорное устройство, был покрыт холодным потом и трясся, словно больной лихорадкой. На небе облака с бешеной скоростью неслись между небом и звездами, отчего по барханам метались темные бесформенные тени, создавая иллюзию, что пустыня неожиданно обратилась в трясину. Со всех сторон, куда испуганный дрессировщик ни кидал взор, раздавался истошный охотничий визг, который глушил вопли его лемутов.
Высокие гибкие тени носились по степи, настигая солдат Нечистого и мгновенно приканчивая их. Сопротивляться не было никакой возможности — краем незатронутого паникой сознания Шагр понимал, что противник использует особенность разума Ревунов и остальных воинов Зеленого Круга, привыкших, как огня, бояться своих покровителей-некромантов. Появившиеся с последними лучами заходящего солнца существа нагнетали животный страх, при этом транслируя в мозги лемутов образы разгневанных лысых колдунов.
Осознав, что имеет дело с мощным, но весьма примитивным ментальным нападением, Шагр попытался заблокировать свой разум и привести в чувство хотя бы Псов Скорби. Но в этот момент на него обрушился отвратительный запах, который ввинчивался в ноздри, в поры на коже, клубился в голове, заставляя путаться мысли, подстегивая эмоции с самого первобытного дна психики. Бороться с таким нападением дрессировщик не мог. На него обрушились его собственные детские страхи, вековечный человеческий ужас перед подступающей темнотой. Даже облака на небе казались чудовищами, готовыми обрушиться вниз и раздавить жалкого червя, решившего противостоять бегущим в ночи хищникам, вышедшим на охоту.
Дрессировщик бежал, крича и заламывая руки. В его криках не было ничего человеческого. Так может кричать лишь деревенская скотина, лежащая на заднем дворе со связанными конечностями, в миг, когда к ней подходит безразличный хозяин с ножом и корытом для разделки мяса. Запах, приносимый ветром, преследовал беглеца. Он нашел в себе силы оглянуться, и с ужасом увидел настигающие его тени, яростный блеск янтарных глаз преследователей и блеск кривых кинжалов.
Из тьмы навстречу Шагру вынырнул Ревун, который брел по степи, зажимая лапами располосованное горло. Ударившись об него плечом, дрессировщик упал. В распахнутый от крика рот набился песок. Еще один слепо спасающийся бегством Ревун едва не наступил человеку на руку. Мелькнувший в воздухе тонкий силуэт перемахнул через распростертое тело дрессировщика и сшиб лемута с ног. Послышался короткий визг и отвратительный хруст, а за ним шипение, с которым фонтан крови покидал перерезанную глотку.
Шагр дрожал, уткнувшись мокрым от слез лицом в бархан, хранящий дневное тепло. Постепенно слепой панический ужас уступил место безразличию. Он знал, что умрет. Бегущие-в-ночи ходили вокруг, приканчивая раненых солдат Зеленого Круга. Они перестали наполнять саванну волнами паники, исчез и отвратительный запах, побудивший дрессировщика к бегству.
Новый комендант Мертвой Балки и неудавшийся наместник Нечистого медленно перевернулся на спину и осторожно сел.
Вокруг него стояли высокие тонкие фигуры. Одни хищники, расправившиеся с отрядом, были пятнистыми, другие полосатыми или однотонными. На мрачных, пугающих лицах горели янтарные глаза, не сулившие Шагру ничего хорошего.
«Люди-Кошки, конечно! — догадался слуга Нечистого, вспомнивший рассказы Карка про обнаружение давно сбежавших из подземной лаборатории мутантов, взбунтовавшихся против Темного Братства. — Но они же обитают далеко к северо-западу».
Немедленно пришел ментальный ответ, показавший, что вожди иир'ова умеют обращаться с ментальными полями не хуже, чем адепты Зла:
«Да, безволосая обезьяна, мы Дети Ночного Ветра. Саванна — наш дом, и мы гуляем по ней так же свободно, как песчаные бури. Но Старшие почувствовали, что к границам движется наш древний враг, и мы вышли навстречу. Как видишь, твои жалкие воины стали кормом для грифов.»
Шагр безошибочно определил вожака, который разговаривал с ним в таком вызывающем тоне. Страх исчез, и дрессировщик, имевший немалый опыт общения с наделенными зачатками разума животными, ответил на той же ментальной частоте:
«Детям Ветра не стоило нападать без причины и предупреждения. Они навлекли на свои стойбища справедливый гнев могущественных сил, которые могут приказать всем ветрам мира перестать дуть, или улететь далеко за большую Воду.»
Свои слова Шагр снабдил соответствующей картинкой, рассчитанной на разум очень развитого Волосатого Ревуна. В ответ послышались звуки, в которых дрессировщик не без удивления опознал веселый смех. Высокие фигуры зашевелились. Из задних рядов стаи что-то передавали в передние. Внезапно в грудь слуги Нечистого ударил какой-то предмет, и упал на песок. Наклонившись, Шагр увидел голову Пса Скорби, аккуратно отделенную от тела. Потом к его ногам бросили лапу Человека-Крысы, а голова Волосатого Ревуна, ударив человека в живот, заставила его согнуться пополам. Вскоре у ног колдуна образовалась целая кровавая гора. В голове дрессировщика послышался насмешливый голос вожака:
«Ты стараешься напугать нас, безволосый, значит ты не прав, или боишься. А может быть — и то, и другое одновременно.»
Как бы ни был испуган Шагр, он все же отметил про себя это совершенно человеческое умозаключение, которое вряд ли могло родиться в голове даже таких развитых существ, как Люди-Кошки. Легко читая его мысли, вожак сказал:
«Верно, обезьяна, эту мысль я запомнил со слов одного друга нашего народа, который уничтожил немало таких, как ты. Он рассказал нам многое про твоих хозяев, и мы стали сильнее, и больше не боимся столкновений с его воинами.»
Слабая догадка мелькнула в голове Шагра. Он сказал:
«Я все равно умру, так покажи мне того, кого вы считаете другом.»
Вожак послал ему образ высокого краснокожего воина с круглым щитом и клинком в руке. В восприятии иир'ова меч воина казался гигантским ножом, а длинные волосы — подобием шерсти. Раскраска на лице человека причудливо напоминала пятна на шкурах самих Людей-Кошек. Тем не менее, дрессировщик понял, что он догадался правильно: перед ним был воин-священник пер Иеро Дистин, самый таинственный и страшный из врагов Зеленого Круга.
«Он побывал и здесь? А может, мутанты напали на меня, прикрывая отход метсианского разведчика и эливенера?»
Вожак громко фыркнул, шумно почесал себя за ухом и сказал:
«Воины Детей Ветра не служат никому, безволосый слуга злых людей, которые мучили наших предков. Мы охраняем границы своих земель, и хотели спасти тех, кого вы преследовали по степи, словно шакалы раненую антилопу. Ответь, ты хочешь умереть быстро, без мучений? Смерть от чистого клинка (здесь иир'ова использовал образ огромного клыка, отливающего сталью) почетна и легка. Но я могу намотать твои кишки на рога дикого быка, и гонять его по барханам не одну ночь.»
«Что тебе нужно, вожак?»
«Ответь, что за странных существ ты нагнал и уничтожил? Откуда они взялись и зачем шли в земли Детей Ветра?»
Шагр почесал переносицу, лихорадочно соображая. Выходило, что степные бегуны никак не связаны с Ушанами и другими лемутами без ошейников.