Она зачем-то спрашивала моего подтверждения, и я глупо и бессмысленно поддакивал и счастливо кивал.
— Ну вот, значит все прекрасно, — продолжала улыбаться Мама, — все устроим. Обвенчаем вас. Почему бы и нет, а?
— Да, да! Так я и думал! — взволнованно воскликнул я, потрясенный и вдохновленный таким ее неожиданным великодушием. Никакой истерики.
— Ну вот, считай, что ты посватался к моей Майе, — сказала она, — а я отдала ее тебе. Ты успокоился?
Меня восхитило, что Мама приняла все как есть. И ситуация, которая еще минуту назад казалась мне невероятной и чрезвычайной, теперь выглядела совершенно естественной и житейской.
— Она для меня все, — горячо повторил я.
— Но все таки есть один очень деликатный момент, — остановила она меня. — Если тебе кажется, что ты нашел, увидел в ней женщину, которая соответствует твоим нынешним аппетитам и влечениям, должна тебе сказать, что ты вряд ли найдешь в ней то, на что рассчитываешь. По крайней мере, так сразу. Несмотря на свой возраст, насколько мне известно, она у меня все еще девушка — и телом, и душой. В отличие, к примеру, от своей подруги Альги, которая, как я догадываюсь, уже владеет весьма многими женскими премудростями… Если ты ищешь что-нибудь в этом роде, то с нашей Майей тебя может быстро постичь разочарование.
Я не стал спорить с Мамой, хотя на этот счет у меня было совершенно иное мнение. Того очарования, которое я нашел в Майе, мне было вполне достаточно. Более чем достаточно. В конце концов, Мама ничего не знала о сверкающем летнем полдне, о наших горячих прикосновениях…
Как умел и со всей откровенностью я принялся рассказывать ей о том, о чем столько мечтал. О той своей будущей новой жизни, которая должна перейти непосредственно в счастливую Вечность… В лице Мамы я всегда видел самого верного друга.
— Говорю тебе, — прервала меня Мама, — ты не знаешь моей дочери.
— Как так — не знаю? — удивился я. — Я ее знаю! Столько лет знаю!
— Ты знаешь только то, что сам себе вообразил, а настоящую Майю ты, может быть, совсем не знаешь. Тебе, к примеру, известно то, о чем она сама мечтает?
Я недоуменно покачал головой.
— А ведь у нее тоже есть мечты, — продолжала Мама. — Она у меня очень серьезная, даже честолюбивая. И по-своему эгоистичная девушка. У нее есть стремления. Ей тоже хочется построить собственную жизнь. В ней огромная жажда деятельности. И поэтому ей нужен человек, на которого она смогла бы опереться и который смог бы ей в этом помочь.
— Да, я это знаю! — снова воскликнул я. — Я это понимаю!
— Но она слишком мало знает людей. Ты знаешь, она росла в замкнутом кругу и до сих пор чуть-чуть дикарка. И характер у нее выработался довольно замкнутый и дикий. Да-да, она у меня экземпляр. У нее масса иллюзий. Тебя она знает, и поэтому бросилась на тебя. Конечно, от этой своей дикости. Но я даже рада этому. Может быть, это к лучшему. Меня всегда пугала мысль, что однажды ей наскучит ее теперешняя жизнь, она вырвется из своего круга и наделает каких-нибудь трагических глупостей, ударится в крайности. Спутается Бог знает с кем… Что ж, сосватать ее за тебя, это не такая глупая мысль! Она со странностями, и ты со странностями. По крайней мере, тебя я хорошо знаю. Ты для меня как родной. Может быть, из вас действительно получится неплохая пара. Ты у нас теперь заслуженный человек — солидный мужчина, архитектор, почетный гражданин и так далее…
— Вообще-то — смущенно пробормотал я, — я до сих пор не уверен в ее чувствах. Еще неизвестно, как она сама ко мне относится.
— Ну об этом не беспокойся, Серж, — сказала Мама. — Я все устрою. Я знаю, что ты ей по душе и все такое.
— Может быть, она еще колеблется, — краснея промолвил я. — Иногда мне кажется, что она и наш дядя Володя…
— Что-что? — рассмеялась Мама, поглядев на меня как на идиота.
— Ну да, — смущенно кивнул я, — иногда они…
— Даже не думай об этом.
— Но почему?
— Потому, — отрезала Мама.
— Но у них столько общего… — ревниво вздохнул я. — Теперь еще этот Пансион…
— Перестань чепуху молоть! Я знаю, что говорю. И очень рада, что Майя увлекалась устройством Пансиона под присмотром дяди Володи. По крайней мере, у нее появилось свое дело. Надеюсь, это только начало. Она проявляет интерес и к другим серьезным вещам… А тебе, Серж, — решительно сказала она, — лучше подумать о том, как устроить будущую жизнь… Впрочем, в этом я вам, конечно, помогу.
Я хотел ее от всего сердца поблагодарить, но тут поймал себя на том, что ситуация довольно странная. Если не сказать нелепая и даже с примесью бреда.
Что же это получается? Мама, которая когда-то (пусть даже очень давно) сама была моей женщиной, теперь вот этак запросто и без предрассудков сватает за меня свою взрослую дочь. Впрочем, это бы еще ничего… Но как она могла так хладнокровно сватать за меня дочь, если я, вообще говоря, был пока что женат, а моя жена была ее ближайшей подругой!
— Знаешь, Серж, — вдруг призналась Мама, как будто прочитав мои мысли, — все эти годы я наблюдаю вашу с Наташей жизнь, вернее, то, как она, эта жизнь, у вас не складывалась, и чувствую себя в этом виноватой. Больно смотреть, как вы оба рветесь к тому, чтобы найти свое счастье, но рветесь в совершенно противоположных направлениях. Каждый по-своему, но вы недополучили друг от друга слишком много. Ведь она тоже несчастна с тобой. Она тебе не пара, и ты ей не пара. Я сделала огромную ошибку. Подумать только: фактически полжизни зря!
— Ты в этом совсем не виновата, — успокоил ее я.
Не хватало еще перекладывать на нее груз моральной ответственности.
— Кто, как ни я? — покачала головой Мама. — Конечно, я! Еще с тех пор, как мне пришлось тебя оставить, я мучаюсь угрызениями совести. Пожалуй, я слишком поспешила, познакомив тебя именно с Наташей. Ты, конечно, эгоист. Но ведь ты творческий человек! Словом, тебе нужна совсем другая женщина…
Я машинально кивал, но потом спохватился и удивленно посмотрел на нее: уж не иронизирует ли она? Нет — она говорила совершенно серьезно.
— Нужно было отнестись к этому делу более ответственно что ли, — продолжала Мама. — Но ты тогда находился в таком жалком состоянии…
— Неужели? — пробормотал я.
— Да, и я должна была немедленно найти себе замену. Я должна была подыскать тебе женщину. Иначе ты бы, наверное, с ума сошел. Я, дура, хотела как лучше.
— Что ты, я тебя не виню! — снова сказал я.
— Ничего, все еще можно исправить, — бодро заявила Мама. — Для вас обоих. Сейчас самое время. Сама жизнь к этому подвела.
— То есть как — все исправить? — не понял я.
— Каждый из вас может устроить свою судьбу. И ты, и Наташа.
— Что значит — и Наташа? — удивился я.
— А ты как думал? Должна же и она устроить свою судьбу. Ей тоже приходится не сладко… Ну ничего, сосватали тебя, найдем и ей мужа. Мне даже кажется, уже появилась достойная кандидатура, — сказала Мама.
Я вздрогнул.
— Да?.. Кто же это?
— Погоди, ты кажется, ревнуешь? — строго спросила Мама. — Как ты смеешь ревновать, Серж, если сам…
— Нет-нет, — поспешил поправиться я, — я просто поинтересовался. Разве это воспрещается? Кажется, я имею право знать.
Как мог я изобразил равнодушие, однако у меня от этого разговора на душе сделалось до того мерзко, точно кто-то карябал ржавым гвоздем по стеклу. Как все, однако, быстро совершается в этой жизни!
— Да ты его знаешь, — пожала плечами Мама. — Это же твой знакомый.
— Мой знакомый?
— Даже твой протеже. Официант, которого ты рекомендовал Папе.
— Господи, — Веня?
— Ну да, а что? Я внимательно к нему присмотрелась. Веселый, жизнерадостный. Без комплексов. Словом, то, что нужно. Правда, последнее время я стала замечать, что он томится безвылазным сидением в Деревне. Это его угнетает… Но он расцветает, когда в Деревню приезжает твоя Наташа. Они перебрасываются словом другим. Явно симпатизируют друг другу. Между ними вполне может завязаться роман. Ну об этом я позабочусь, по-своему… А может быть, ты считаешь, — спохватилась Мама, — он не подходит Наташе? Хорошо, давай обсудим. Как на твой вкус?
— Значит, вы с Наташей еще не успели проработать этот вариант окончательно? — проворчал я. — И на том спасибо…
— А может быть, ты вообще не хочешь, чтобы Наташа устраивала свою судьбу?
— Вот ты говоришь, он чем-то тяготится, — воскликнул я. — Да ты знаешь, чем он тяготится? Тебе известно, на каких условиях его нанял Папа? Что он ему сказал?
— Мало ли что чудит Папа, — усмехнулась Мама. — Это ничего не значит.
— Как не значит?! Он ему даже вперед заплатил! И он взял, взял у Папы деньги!
— Ну и что что взял? В крайнем случае, — снова усмехнулась она, — мы Веню обратно выкупим… Ты что, всерьез воспринял Папины слова? Это ж его всегдашние шуточки!
— Ты думаешь? — недоверчиво покачал я головой.
— Ну конечно, Серж! Ты прямо как ребенок, ей-Богу.
«Ты прямо как ребенок…» Я вздрогнул, услышав знакомые слова. Впрочем, что тут удивительного! Я и прежде был уверен, что Майя унаследовала все лучшие качества Мамы, что она способна проникнуться моей жизнью так, как Мама прониклась Папиными интересами. Она и я будем одно целое.
— Таким образом все наконец устроится, — объясняла Мама. — У каждого из вас появится шанс зажить счастливо.
— Да-а… — согласился я, все еще пребывая в некоторой растерянности. — Подожди, — вдруг спохватился я, — а как же Александр?
— Вспомнил! — улыбнулась Мама.
— Да, как быть с ним? — в тоске промолвил я.
— Ты его любишь?
— Конечно, люблю.
— Ну вот. Это самое главное.
— Что же с ним будет? С кем ему жить?
— Тебе не о чем беспокоиться! Мы позаботимся о мальчике. У нас для этого все условия. Благо, мы все давно сроднились. Я знаю, ты был против, но, учитывая новые обстоятельства, ты, пожалуй, не станешь возражать, что и в Деревне, в Пансионе Александр может прекрасно жить — поживать. Как все наши ребятишки. К тому же не кто-нибудь, а наша, твоя Майя станет там о нем заботиться. Ей будет очень приятно, чтобы ты как отец проникся идеей Пансиона — то есть поддержал ее в деле, которому она отдает всю душу.