Использовав весь запас матюгов, выдохся, смирился и принялся вертеть башкой по сторонам, чтобы хотя бы примерно определиться с местоположением. Но так ни хрена и не определился. Улочки, как и в любом средневековом городе: узкие и запутанные, фиг сориентируешься. Дома все деревянные, каменных строений вовсе нет. Правда, слегка почище, чем в Европе, во всяком случае, нет дерьма на проезжей части.
Создалось такое впечатление, что посмотреть на нас решила вся Москва. Людишки толпились даже на крышах. Жильцы с ними особо не церемонились – ничтоже сумняшеся давили лошадьми и секли нещадно нагайками. Правда, это мало помогало – народ все равно пер, как мошкара на свет. Старались протолкнуться поближе, орали, гоготали и в голос комментировали заезжих гостей.
– Глянь, Васька, морды фряжские…
– Ишь штрашнючие какие…
– А вона пригоженький какой…
– Ишь курвищща, пригожего разглядела…
– Латиняне, мать их так-растак…
– А чтой-то у него на стяге? На кошака смахивает…
– Дурища, енто индрик-зверь, у фрязей так заведено…
– А рожи-то, рожи…
– Постыдились бы, оне тоже ведь человеки. Бают, монасей православных от супостата спасли.
– Охти, а ведь правда…
– Эвона как буркалами воротит монась…
– Жирнай, страсть прямо. Ишь ряшку наел…
– Видать, не ндравится яму тутой…
– Свят, свят, избавь, боже…
Нет, я все понимаю, в наше время у горожан ассортимент развлечений довольно скудный. Казни, выходы правителей в город, церковные праздники, ярмарки – и, пожалуй, на этом все. А тут иноземное посольство прибыло, как не полюбопытствовать… Тем более что на Руси пока с посольствами весьма скудно.
Но, млять, тут поневоле себя цирковой обезьяной почувствуешь. Я едва удерживался, чтобы не рубануть кого-нибудь по башке. Нет, в Европе народишко тоже недалеко от этих ушел, но там нет такой наглой бесцеремонности, ибо знают, что разговор короткий, сдерут шкуру на раз.
Под резиденцию нам отдали большое поместье, огороженное мощным высоким тыном из толстенных бревен. В каком районе оно было расположено, я толком и не сообразил. Вроде бы недалеко от Соборной площади, потому что по пути мимоходом опознал трехглавый Успенский собор. Единственное попавшееся на глаза каменное сооружение на пути.
Лошадей дружинников забрали, пояснив, что те в конюшню не поместятся, а моих оставили, предупредив, что корму для животин припасено вдосталь. После чего все русичи убрались. Остался только думный дьяк.
– Все в твоем полном распоряжении, княже. – Курицын дождался, пока закроют окованные железными полосами мощные ворота, и обвел рукой подворье. – Места на всех хватит. Ежели что потребуется… – дьяк показал на невысокого ладного мужичка в опрятном кафтане, застывшего в полупоклоне на крыльце, – скажите Ермошке, он все доставит.
Ермолай активно закивал, тряся редкой, но аккуратно стриженной бородой.
– Самим в город выходить не надо, – продолжил дьяк. – Все равно не выпустят. Отдыхайте, никто вас сегодня не побеспокоит…
С последним его словом в ворота активно заколотили.
Курицын поморщился и рявкнул:
– Кого там принесло?
– Дары переписать требоваца! – ответили наглым козлиным тенором. – Немедля!
– Я тя щас сам перепишу! – серьезно пообещал Курицын и обратился ко мне: – Я разберусь, княже. Буде кто сегодня сунется, не пущайте, взашей гоните. А завтра к обеду я наведаюсь…
После чего откланялся и вышел на улицу. Откуда сразу послышался гневный матерный ор.
Я невольно улыбнулся. Сил злиться уже не осталось. Особенности дипломатии средневековой Руси, етить. Ничего не поделаешь. Ладно, надо обустраиваться – и баиньки. На ногах не стою.
– Запирайте ворота наглухо, – приказал фон Штирлицу. – Не забудьте выставить караул по периметру стены. И назначить сменных истопника, конюха да пару помощников повару. Никому не открывать без моего приказания. Будут лезть без спроса – рубите. Ты… как там тебя? Идем поместье смотреть. Фен, чего рот раскрыл, переводи. Барон Карстенс, вы со мной. Иван, ты тоже. Дамуазо Луиджи, проводите дам в их покои. Кровь господня, я сегодня точно кого-нибудь на тот свет отправлю…
Надо сказать, выделенное под резиденцию поместье мне понравилось. Ну хоть что-то хорошее за сегодняшний день случилось. Большой особняк, вместительная конюшня, обширное подворье с множество хозпостроек и даже вполне комфортабельная баня. Уже под парами, хоть сейчас пользуйся.
Дружинников и прочий админресурс устроили частью во флигеле для дворни, а частью в отапливаемом капитальном сарае. Логану, падре Эухенио и фон Штирлицу с Луиджи нашлись отдельные комнатки в доме. Кстати, полностью подготовленном к использованию. Мебель, кровати, постели, ковры, звериные шкуры, полные кладовые провизии и выпивки, даже поварня с плитами, кастрюлями, верней, с котлами и чугунами да сковородниками. И стол в трапезной уже накрыт на десять персон. А посередине на блюде печеное порося, да и всего остального изрядно. Натоплено, везде чистенько, полы скоблены, даже паутина только по самым дальним углам. Парадиз, по-другому и не скажешь. Особенно после полуторамесячного путешествия по ледяным просторам. Вот угодили так угодили.
Дамам досталась просторная женская половина, а мне большая спальня, совмещенная с комнаткой вроде кабинета. Над кроватью кабанья морда, на полах медвежьи шкуры – все в моем вкусе. Скромная обаятельная мужская эстетика.
На что Феодора привередливая, но и ее резиденция впечатлила. А меня с ближниками и подавно – в походах привыкли куда меньшим комфортом обходиться.
Кое-какие следы намекали, что у поместья совсем недавно были хозяева. Не знаю, что с ними случилось – выселили на время или просто конфисковали недвижимость за какие-нибудь грехи, да и знать не хочу. По большому счету все равно.
Не удержался и отсыпал Ермолаю жменьку серебра. За такой сервис не жалко. Мужик от счастья чуть не грохнулся в обморок и полез целовать руку. За что едва не огреб по загривку. Не люблю, когда мою графскую длань слюнявят. Даже специальную перчатку завел для тех случаев, когда нельзя отвертеться от руколобызания.
Так и подмывало сразу завалиться спать, но я себя пересилил и поперся баниться вместе с ближниками, грязь дорожную смывать. А потом поддали да закусили хорошенько. И только после этого завалился спать. Хотя вру, сначала проверил караулы, потом пропустил с личным составом еще по маленькой и только потом завалился в постель.
Но заснул далеко не сразу. Забавушка рядом, вся такая родная, желанная, истосковался за дорогу, куда уж тут спать.
А завтра уже начнем делать большую дипломатию…
Глава 13
Проснувшись утром, я не сразу сообразил, где нахожусь, и даже успел недоуменно оглядеться. Правда, очень быстро пришел в себя.
Русь… Такая родная и одновременно чужая. Слишком уж большая разница у нее с Западом, в который я успел вжиться намертво. Впрочем, процесс обратной адаптации уже начался и проходит довольно быстро. Все же, как ни крути, несмотря на европейскую внешнюю составляющую, мозги у меня русские и другими никогда не становились. Ну да ладно, время все по местам расставит.
Чмокнув сладко посапывающую во сне Забаву в теплую щеку, я осторожно встал с кровати, набросил на себя халат, потопал босыми ногами по толстому левантийскому ковру к единственному окошку в комнате и попытался разглядеть, что за ним творится. Но ничего не рассмотрел, слюда покрылась толстым слоем изморози. А открыть его так и не получилось.
– Ну и ладно… – разочарованно буркнул я, вдел ноги в домашние туфли и вышел из комнаты.
Так… где тут у них, вернее – уже у нас, поварня? Что-то я проголодался спросонья.
Спустился по крутой лестнице с резными балясинами, прошел по узкому коридору и потянул на себя дверь из тесаных дубовых плах.
Ага, вот и она. Большущая, сложной конструкции печь почти на все помещение, камин с вертелами, на полках куча чугунков и плошек. Под потолком висят на крючках сковороды и котлы разных видов и размеров, по углам в связках чеснок, лук, грибы да разная сушеная зелень. Симпатично и антуражно, а главное – чисто, вон как посуда сверкает. Надо сказать, в плане приготовления пищи и гигиены московиты обставляют Европу с большим перевесом. Во многих вещах еще опережают, правда, в гораздо бо́льших пока еще проигрывают.
– Сир!.. – Себастьян, не выпуская из руки длинный нож, которым нарезал окорок, согнулся в поклоне. – Один момент, завтрак уже готов. Как раз сервирую его…
– Пустое, здесь поем. – Я уселся на табурет, ухватил поджаристую хлебную горбушку с подноса, наляпал деревянной ложкой на нее слегка подтаявшего коровьего масла, затем положил сверху ломоть исходящего янтарной слезой севрюжьего балыка и впился зубами в импровизированный бутерброд. – Фыделили тебе помофника? Я фчера прикафыфал…
– Не извольте беспокоиться, сир. – Повар зачерпнул глиняной кружкой из булькающего на плите котла и поставил ее передо мной. – Выделили, даже двух. Я как раз одного за дровами отправил, второй помои выносит. Отведайте, по местному примеру заварил. С ягодой, листом да медом. Варварская страна, но некоторым вещам стоит у них поучиться. Представляете, они рукав в пройму на верхней одежде вшивают, а не привязывают шнуром. И шоссы…
– Продуктов хватает? – перебил я его и подул на кружку. Себастьян болтливый, как сорока, если не одернуть сразу, может часами заливаться.
– С головой. – Себастьян показал на второй стол, заваленный провиантом. – Я даже попросил этого… как его… в общем, местного управляющего, ничего больше пока не привозить. И так кладовые с ледником доверху забиты. Богатая страна, скажу я вам, сир. Очень богатая…
– Ваше сиятельство! А я вас ищу… – На кухню ворвался Ванятка. – Прикажете одеваться?
– Поешь сначала.
Но едва мальчик подошел к столу, в поварне появился фон Штирлиц.
– Сир, там прибыл какой-то местный священник. Если снаружи его сюда пропустили, значит, важная птица.