Для X века обстановка несколько иная. Кладов этого времени в Скандинавии много, распространены они по всей территории (хотя на Готланде и в Восточной Швеции все равно больше), и некоторые отличаются очень крупными размерами (1–2 тысячи монет). Напомним, что на территории Восточной Европы такие появились веком ранее.
Так что лишь с X века можно говорить о сколь-нибудь серьезно развитых связях. Но с кем: с южными странами или с зарождающейся Русью, в которой как раз уменьшается число кладов с последними монетами иракской чеканки и возрастает значение «восточного потока»? То есть состав кладов на Руси и в Швеции становится практически идентичным, и приводившееся выше возражение Болина против экспорта серебра в Швецию из Руси отпадает окончательно.
Зато появляется довод о наличие такого «экспорта». В русских кладах первой трети X века практически нет монет IX века. Куда они подевались? Болин предполагает: их вывезли в Швецию. В которой, между прочим, хотя и в уменьшенном количестве, монеты IX века встречаются даже в кладах XI века. А как вывезли-то? С помощью торговли такого не сделать. Остается допустить, что на рубеже веков скандинавы Русь вчистую пограбили. Или у русских князей в массовом порядке служить начали. А те им платили серебром. Своим-то дружинникам можно было и другим образом платить, а наемнику что, кроме серебра, дашь?
Последнее, кстати, реальнее. Все же мы не знаем случаев разграбления викингами крупных русских городов (с сел много серебра не возьмешь) в конце IX века. Зато можем судить и по летописям, и по археологическим раскопкам, что на рубеже веков на Руси развивается государственность. И наем скандинавских дружин представляется вполне реальным делом. Конец IX — начало X века — это период активности летописного Олега. А откуда он был, как мы помним, бог весть (но, точно, не местный). Может, летописи и не врут, и с севера пришел. Тогда наверняка мог набрать викингов в свое войско. При этом ему не обязательно самому быть скандинавом. Удачливый вождь с южных берегов Балтики вполне мог привлечь к себе кого угодно. Еще раз: письменными источниками того времени зафиксировано, что викингами были далеко не одни шведы с норвежцами, а и славяне, и балты, и финны. Кто больше на море грабил, тот и викинг!
Но даже если Олег был и южанином, ничто не мешало как раз в период его активности скандинавам усилить свое проникновение в Приладожье и Подвинье. К началу X века относится более-менее точно датированное появление на севере будущей Руси скандинавских по облику вещей, захоронений со скандинавскими чертами и тому подобное. Как я уже указывал в главе, посвященной археологии, более ранние датировки вызывают обоснованные сомнения у многих ученых, не зашоренных норманизмом. Скандинавские дружинники могли понадобиться даже не столько самому киевскому князю, сколько тем, кто в это время правил в других землях, для защиты от Киева. А такие правители наверняка были. Я уже указывал, что даже собственно русские летописи практически не подтверждают связей между Новгородом и Киевом с Олега до Святослава. Зато подтверждают независимость Полоцка, и не его одного. Вот вам и основа для скандинавского проникновения в Ладогу, Гнездово, Сарское городище.
При этом на первую треть X века приходится все еще не такое уж значительное число скандинавских кладов. Ситуация меняется в третьем десятилетии. Потин пишет: «Около 925 года число кладов с куфическими монетами на территории Швеции начинает расти, достигая наибольших размеров около 955–970—975 гг.»[276]. Но вот что интересно: в кладах, зарытых после 940 года, по данным Болина, приводимых Сойером, очень мало новых монет. Болин считает: это потому, что приток денег с Руси прекратился. То есть сам признает: никакие шведы никуда на юг не ходили, серебро у соседей брали. А почему приток денег мог прекратиться? Торговать, что ли, стало вдруг нечем? Нереально. Куда реальнее другое: князья киевские, создав наконец государство, способное контролировать территорию Руси, перекрыли скандинавским разбойникам источник «дохода». И в то же время начали опираться на свои силы, а не на наемную северную дружину.
А что самих кладов стало больше, так вот тут, видимо, и можно говорить об ухудшении внутренней обстановки в самой Скандинавии и сокрытии кладов по причине увеличения числа охотников за чужими богатствами. Как раз в Норвегии и Швеции начинается борьба между конунгами, претендующими на главенство над всей страной, и прочей знатью. И серебришко начали прятать. Как средство платежа оно по-прежнему было не нужно, а держать открыто стало опасно. Помните, я говорил, что причины образования кладов в разные периоды времени могли быть разными?
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Вот и получается, что прокладывать торговый путь «из варяг в греки» было просто не для чего. Великий Волжский путь — тот явно действовал. Между прочим, Питер Сойер указывает на один фактор (который почему-то забывают оценить), делающий путь на юг через Волгу предпочтительнее для скандинавов, чем дорога по Днепру. Начиная с западного входа в Финский залив, путь этот проходил по местности с финноязычным населением. Любому путешественнику, способному изъясняться по-фински, по дороге к Волге, скорее всего, не приходилось сталкиваться с особыми языковыми проблемами. Ведь Средняя Швеция расположена очень близко к финноязычным регионам, так что для жителей Бирки не составляло большого труда найти возможность научиться этому языку у финских пленников, рабов или у собственных жен финского происхождения[277]. А женились шведы на финках, если верить их собственным сагам, часто.
А. Волжский путь: водой или сушей?
Но и тут все не так чисто, как хотелось бы. Путь от Среднего Поволжья на север вроде бы неплохо маркирован кладами. Больше того, еще с неолита поселения ряда археологических культур располагались вдоль рек, тянущихся в меридиональном направлении от Балтики к Волге. К примеру, фатьяновская культура второго тысячелетия до н. э. Или дьяковская культура, связываемая исследователями с расселением финского племени меря. Эта дотянула до X века н. э.
Хотя… «Переход по водной системе, связывающей Балтику с Волгой, был в эпоху Средневековья сопряжен со многими трудностями и опасностями», — пишет Дубов[278]. Дело в том, что реки на пути к Волге довольно мелкие и имеющие много порогов и перекатов. Да и сама Волга в верховьях — далеко не та великая река, которую мы обычно представляем.
А что касается пути с Поволжья к Киеву… В начале девяностых историки и археологи Татарстана и Украины провели совместные исследования на предмет выявления маршрутов торговли Волжской Булгарии с Киевской Русью. И что же оказалось? А оказалось, что, как пишет В. Н. Зоценко, не то что в IX, но даже и в середине X века купцы-русы в страны Халифата по Волге не ходили! Историк при этом напоминает строки Ибн-Хордадбеха о том, что они (русы, которые одна из разновидностей славян) спускаются сперва в Черное море, оттуда идут в Дон и уж через него — в Волгу. А еще через век Ибн ал-Факих писал, что русы «идут по морю к Самкушу-Еврею, после чего они обращаются к Славонии. Потом они берут путь от Славянского моря, пока не приходят к Хазарскому рукаву, где владетель хазар берет с них десятину. Затем идут к Хазарскому морю по той реке, которую называют Славянской рекой»[279].
То есть, утверждает историк, до походов Святослава, разгромившего Хазарию, юг Руси с Востоком общался по Донскому пути. Причем, обращаю внимание: даже не по речной системе Днепр — Дон, а через Черное и Азовское моря. Вот с последней четверти X века устанавливается путь по Днепру — Десне — Сейму — Оке — Волге. И в конце того же века в Киеве, Чернигове, Вышгороде появляются булгарские замки в виде фигурок животных, бусы из горного хрусталя, сердолика и аметиста и так далее. А в XI веке в Киеве даже булгарская керамика делается. Причем местами на Подоле ее до трех процентов общего числа находок.
Был еще и сухопутный маршрут, который вел прямо из Булгара в Киев. Совместные исследования татарских и украинских археологов помогли его практически полностью реконструировать. Даже стоянки, располагавшиеся каждые 35–40 километров (расстояние дневного перехода каравана), обнаружили практически там, где и предполагали. И, по мнению многих исследователей, работал он даже более интенсивно, чем водный. Ну, хотя бы потому, что был значительно короче. Да и караваны приходили в Булгар из Средней Азии сушей. Напряженно было их в Булгаре на суда перегружать, проще дальше отправить. Но, хотя отдельные городища на маршруте возникли еще в конце VIII века, расцвет пути наступил уже в XI веке.
Любопытен еще один вывод, сделанный учеными: Булгарии и Руси до XI века и торговать-то было между собой нечем! Они просто посредниками выступали в торговле Востока и Запада. Ну, что-то вроде нынешней Прибалтики.
Так что, скорее всего, в VIII–IX веках путь из Халифата доходил до Булгарии сушей, а дальше на север, возможно, везли товары и водой то ли булгары, то ли кто еще. Но вполне может быть, что ехали и по суше, только пользуясь долинами рек как местами, по которым можно пройти через тогдашние сплошные леса. На юг же, очевидно, двигались именно по суше.
Б. Древний дублер Невы
А что касается пути с Волги в Балтику, можно вспомнить, что княгиня Ольга занялась установлением оброков и даней (если верить летописи) на Мете и Луге. То есть по рекам, которые позволяли выйти в Финский залив, минуя проблемный участок Волхов — Ладога — Нева.
Лужский путь жителями Приильменья для торговли использовался, похоже, даже активнее, чем волховский. Он был не только безопаснее, но и короче. Правда, Луга в верховьях для судов слишком мелка. Ну, да оттуда и по суше до Новгорода недалеко. И древних городищ на этой реке не меньше, пожалуй, чем на Волхове.