Важные сведения о подготовке шелковых нитей для тканья дают изображения на барельефе периода Восточной Хань, где можно видеть процесс намотки нитей на катушку. На трех барельефах, происходящих из провинции Шаньдун, показана ткачиха, наматывающая нить на катушку. Перед ней на земле находится мотовило. Нить идет вверх через крючок и вниз к ткачихе, а та левой рукой направляет нить на катушку, которую держит в правой руке.
Самое раннее из известных нам изображений прядильного колеса находится на картине на шелке, обнаруженной в 1976 г. в могиле периода ранней Хань в Цзинь цзяошани (уезд Линьин, пров. Шаньдун). Кроме того, нам известно четыре ханьских барельефа из Шаньдуна и Цзянсу с изображением прядильного колеса. На одном из них нить идет из одной шпульки – по-видимому, показан процесс намотки нитей на барабан. На двух других барельефах нити разматываются с двух шпулек, проходят через крюк и спускаются к колесу. Ткачиха одной рукой направляет нить, другой вращает колесо. На барельефе, найденном в 1956 г. в провинции Цзянсу, тростильщик сидит перед другим мастером, разматывающим нить с мотовила, но изображения барабана на этом колесе нет. На барельефе позднеханьского времени из уезда Сыхунь (провинция Цзянсу) мы видим изображение прядильного колеса более современной конструкции с ножным приводом.
Для окраски употребляли красители на основе растительных и минеральных пигментов. Древнейшими растительными пигментами являлись трава лань 藍 (местная разновидность произрастающего на Ближнем Востоке и в Юго-Восточной Азии растения индиго, из которого получается краситель синего цвета), корень морены (красный цвет), плоды гардении (чжи-цзы 梔子, желтый краситель), желуди китайского дуба (черный). Во II–I вв. до н. э. в качестве сырья для красного красителя стали выращивать сафлор (кит. хун-хуа – «красный цветок») – растение, попавшее в Китай по Великому шелковому пути и быстро адаптированное к местным условиям. Из минеральных пигментов употреблялись киноварь дань, дающая красный цвет, и охра чжэ-ши, из которой получались красители красного, желтого и коричневого тонов. Уже в древности китайские мастера-красильщики в совершенстве владели техникой многослойного окрашивания и умели добиваться нужных оттенков путем комбинирования красок. Например, для получения нитей светло-багрового цвета их окрашивали три раза, используя попеременно красные и синие (или красные и черные) пигменты в определенных соотношениях.
Шелк составлял важнейшую часть культуры Китая. И в стихотворении китайского поэта одежда из шелка – один из непреходящих символов быстротечности и одновременно радости жизни.
…Как поток, как поток,
вечно движутся инь и ян,
Срок, отпущенный нам,
словно утренняя роса.
Человеческий век
промелькнет, как краткий приезд:
Долголетием плоть
не как камень или металл.
Десять тысяч годов
проводили один другой.
Ни мудрец, ни святой
не смогли тот век преступить.
Что ж до тех, кто «вкушал»,
в ряд стремясь с бессмертными встать,
Им, скорее всего,
приносили снадобья смерти.
Так не лучше ли нам
наслаждаться славным вином,
Для одежды своей
никаких не жалеть шелков!
Сюнны, хунны… гунны
Казалось бы, что общего между Великим шелковым путем и воинственным предводителем гуннов Аттилой, наводящим ужас на всю Европу, и Китаем? Оказывается, гунны были и на территориях, приграничных с Китаем, только назывались они там «сюннами». Хотя некоторые исследователи, например, Лев Гумилев, автор труда «Из истории народов хунну», употребляет вместо «сюнну» монгольское наименование гуннов – «хунну».
Это были воинственные племена, которые доставляли немало хлопот своим соседям. Их описание можно найти в китайских источниках, где есть характеристика предков хуннов – «ху». Эти предки были лишены государственности, являлись кочевыми скотоводами, но для науки они сделали важное дело – перебрались через пустыню Гоби и открыли Сибирь. Эти кочевники совершали набеги в пограничные области Китая, все разоряли и растаптывали на своем пути, оставляя позади себя выжженные земли. Они уводили в монгольские степи тысячи пленных, и китайцы не знали, как противостоять беспощадному и жестокому врагу.
Первое упоминание о хуннах в Китае относится к 822 г. до н. э. В одной из од «Книги песен» описывается их вторжение:
«В шестой месяц, какое смятение! Боевые колесницы стоят наготове, В каждую запряжено четыре статных коня, Они снаряжены, как это обычно делается. Хунну яростно вторглись, Поэтому мы должны были спешно выступить; Чтобы освободить столицу, Царь приказал выступить в поход. Мы победили Хунну, Проявив великую храбрость… Хунну плохо рассчитали, Заняв Цяо и Ху, Захватив Хао и Фэнь, Дойдя до северной части реки Цзинь. Наши знамена, украшенные изображениями птиц, Развевались своими белыми складками. Десять военных колесниц мчались впереди… Мы победили Хунну. Это пример для десяти тысяч [т. е. многих] стран».
Здесь речь идет о столь ценной и желанной победе китайцев над хуннами-сюннами. Но эта победа не была окончательной, а являлась всего лишь одним из эпизодов непрекращающейся войны.
Жорж Рошегросс. Гунны грабят римскую виллу. 1910 г.
Репродукция
Затем на какое-то время хунны пропадают из исторических хроник, и Поднебесная подвергается набегам со стороны других племен – жунов.
Китай в то время представлял собой лоскутное одеяло из феодальных княжеств, а для успешного отражения натиска врагов требовалась крепкая централизованная власть. Это являлось основной причиной, почему страна не могла справиться с племенами, которые вторгались на ее земли. Борьба с жунами шла с переменным успехом. В конечном итоге победа досталась китайцам. Однако, находясь в окружении враждебных племен, они не могли чувствовать себя в безопасности.
Мироощущение китайцев было таким, словно они находились на острове, со всех сторон окруженном неприятельским флотом. Об этом весьма образно и красочно повествует стихотворение Цюй Юаня «Призывание души»:
«Восточной стороне не доверяйся, Там великаны хищные живут И душами питаются людскими; Там десять солнц всплывают в небесах И расплавляют руды и каменья, Но люди там привычны ко всему…
И в южной стороне не оставайся! Узорами там покрывают лбы, Там человечину приносят в жертву И стряпают похлебку из костей. Там ядовитых змей несметно много, Там мчатся стаи великанов-лис; Удавы в той стране девятиглавы. Вся эта нечисть там кишмя кишит, Чтоб пожирать людей себе на радость.
Про вредоносность запада послушай: Повсюду там зыбучие пески, Вращаясь, в бездну льются громовую. Сгоришь, растаешь, сгинешь навсегда! А если чудом избежишь несчастья, Там все равно пустыня ждет тебя, Где каждый муравей слону подобен, А осы толще бочек и черны. Там ни один из злаков не родится И жители, как скот, жуют бурьян, И та земля людей, как пекло, жарит… Воды захочешь – где ее найти? И помощь ниоткуда не приходит. Пустыне необъятной нет конца…
На севере не вздумай оставаться: Там громоздятся льды превыше гор, Метели там на сотни ли несутся…»
Таким было мироощущение китайцев, которые ни на минуту не могли забыть об опасности, которая подстерегала их со всех сторон. И только после возвышения династии Цинь положение Китая изменилось.
Царство Цинь, ставшее централизованным государством благодаря проведенным военным и политическим реформам, сумело добиться объединения китайских земель под своей властью. Завоевание Восточного Китая царством Цинь продолжалось двести лет и получило наименование «Брань царств», или период «Борющихся царств». Сломив сопротивление противников, князь Ин Чжэн стал императором и принял титул общекитайской династии Цинь – Цинь Ши Хуанди. Стремясь закрепить победу, он совершил поход на Юг и заставил местные племена признать его власть.
Желая обезопасить страну от вторжения соседних племен, Ши Хуанди предпринял акт, имевший большое государственное значение, – он приступил к строительству Великой Китайской стены на северных границах. Существовавшие до этого разрозненные стены должны были стать единым мощным укреплением. Работы велись беспрерывно, и днем и ночью, от тяжелых условий многие люди умирали, и трупы замуровывали прямо в земляной насыпи стены.
Великая Китайская стена. Возводилась с III в. до н. э. по 1644 г.
Известняк. Полная длина стены составляет 21,2 тыс. км
Когда строительство подошло к концу, раздались голоса о том, что возведение Великой стены бессмысленно, поскольку вооруженных сил Китая не хватит на оборону такого длинного фортификационного сооружения. В самом деле – в длину она занимала 4 тыс. км, высота была 10 метров, через каждые 60–100 метров высились сторожевые башни. Несмотря на критику, возведение стены имело большое положительное значение – враждебным племенам невозможно было применять конницу для набегов, да и сам вид стены сигнализировал, что осада и нападение легкими не будут.
Великая китайская стена до сих пор является впечатляющим памятником Древнего Китая.
С Ши Хуанди связана и так называемая «терракотовая армия» – захоронение свыше восьми тысяч терракотовых статуй китайских воинов и их лошадей у мавзолея императора в Сиане. Фигуры воинов являются настоящими произведениями искусства, так как выполнялись в индивидуальном порядке, вручную – каждая статуя имеет свои уникальные черты. После придания необходимой формы фигуры обжигались и покрывались специальной органической глазурью, поверх которой наносилась краска.
Сегодня Великая китайская стена и «терракотовая армия» входят в список всемирного наследия ЮНЕСКО.