В прошлый раз Уди отправился в путешествие верхом с небольшим отрядом верных телохранителей. Сейчас же многочисленная свита сопровождала императорскую колесницу, запряженную шестеркой широкогрудых приземистых лошадей с хитроумно заплетенными гривами и хвостами. Как и во дворце, где трон Владыки Поднебесной находится спиной на север, так и корпус колесницы, оборудованный хитроумным механизмом, всегда должен быть сориентирован в правильном направлении – за этим, сверяясь с компасом, во время движения бдительно следит специальный слуга. Уди лично распорядился, чтобы место блюстителя компаса занял поправившийся после ранения Ли, которого император, дважды сохранивший при его участии жизнь, стал считать своим талисманом.
Удары барабанов возвещают о повороте дороги, и бывший солдат поворачивает экипаж лицом на юг.
– Как твое имя, Ли?
Конечно, он ждал и надеялся, что, может быть, когда-нибудь Сын Неба спросит его об этом, и тысячу раз готовился, как ответить Единственному о своем отце, роде и преданном служении династии Хань. Но, услышав голос императора, Ли растерялся и только и смог выдавить из себя:
– Фанг… Фанг, мой повелитель!
– Хорошее имя дали тебе родители, – улыбается Уди, – будь всегда честен, Ли Фанг, и судьба будет и дальше к тебе благосклонна.
– Да, господин, – кланяется Ли на внешнем выступе колесницы.
Император этого не видит, но чувствует.
– Ты хороший солдат и преданный человек, Ли Фанг. Я отправлю тебя учиться в Тай Сюэ. Ты станешь большим чиновником, и твои родители больше ни в чем не будут нуждаться.
Дыхание у Ли перехватывает. Он, сын, внук и правнук бедных крестьян, может стать господином и уважаемым человеком. Его предки никогда не могли об этом даже мечтать. Но… Ли горько вздыхает и набирается смелости.
– Ваша щедрость безгранична, повелитель. Но позвольте сказать. Я неграмотен. Все в столичной школе будут надо мной смеяться. И какой прок будет от меня Сыну Неба? Осмелюсь предположить, что на военной службе я смогу быть более полезен для своего императора. Только правильные поступки приведут к правильному результату… – Ли выдыхает и зажмуривается: он только что посмел перечить Единственному и нет такой кары в Поднебесной, которой он не достоин.
– Ты неграмотен, но цитируешь Конфуция? Не знаю, где ты это услышал, но помни, что каждый может стать благородным мужем, нужно только решиться. Однако я уважаю твое решение, – император дергает шнурок, и тотчас перед ним появляется старый евнух, неотступно следующий в легкой повозке параллельно императорской колеснице: – Ксу, подготовь распоряжение: сразу после жертвоприношения илан Ли Фенг отправится служить на Пурпурную границу.
– Будет исполнено, господин, – равнодушно отвечает Ксу, пряча плешивую голову в тени шелкового зонта, однако до конца своих дней новоиспеченный офицер будет клясться, что, когда шторка в экипаже уже закрывалась, третий император династии Хань дружески подмигнул ему. Но кто в такое поверит, тем более крестьянскому сыну, только что скакнувшему из грязи в князи.
После посещения могилы великого учителя китайского народа на кладбище Кунлинь император пересаживается в специальные носилки, которые несут три смены носильщиков по тридцать шесть человек. Только в них Владыка Поднебесной может отправиться к Храму Неба. Носилки несут столь бережно, что даже нефритовые бусинки на императорской тиаре гуань находятся в абсолютном покое. Теперь уже никто не смеет не только побеспокоить, но и бросить взгляд на священную особу Сына Неба без риска лишиться глаза от стрелы суровых телохранителей. Сын Неба сосредотачивается…
– Повелитель, алтарь для жертвоприношения готов. Божество горы Тай ждет вас! – докладывает императору Ксу как раз в тот момент, когда Уди заканчивает поливать только что посаженный своими руками ритуальный кипарис…
У башни Десяти Тысяч Бессмертных Уди жестом останавливает колдунов.
– Сегодня я поднимусь к Нефритовому императору один.
Крутые каменистые ступени, вырубленные в скалах, ведут императора наверх. Дыхание сбивается, он весь взмок в многослойном императорском одеянии ханьфу, длинные рукава цепляются о камни, но Уди упорно поднимается к алтарю Великого Единого, который повелел воздвигнуть перед своим приездом. На вершине император долго стоит и смотрит вдаль, наблюдая кровавый закат к западу от горы. Дует сильный ветер, но император его не замечает. Наконец он садится на землю и закрывает глаза.
Кто-то трогает его за плечо. Уди поворачивается и видит семилетнего мальчика.
– А ты откуда здесь? – вздрагивает Уди.
Мальчик ничего не отвечает, он берет Уди за руку и ведет его мимо пурпурного восьмиугольного алтаря Тайи в мрачное здание с темными окнами, за которыми гуляет ветер, искрясь от которого горит очаг. Уди вглядывается в темноту и видит множество людей – он не может сосчитать, сколько их. Императора охватывает паника, он хочет уйти, но вдруг перед огнем появляется могучего телосложения человек в желтых одеждах.
– Чего ты боишься? Не ты ли выбрал землю и желтый цвет? – спрашивает исполин.
– Император Хуанди? Бессмертный император? – Уди не верит своим глазам. – Почему я вижу тебя?
– На любой вопрос есть настолько простой ответ, что порой задумываешься: а есть ли мир вокруг, или все это сон?
– Да… Сон. Это сон, конечно! – улыбается Уди.
Хуанди насмешливо смотрит на него.
– Хочешь видеть остров бессмертия? Ты же о нем постоянно думаешь?
– Я смогу увидеть Пэнлай? Но как?
Хуанди поднимается вверх, и неизвестно откуда появляется огромный лун – китайский усатый дракон, который в долю секунды заполняет комнату своим золотистым чешуйчатым телом.
– Только не трогай усы! – предупреждает бессмертный император земного владыку, завороженно гладящего переливающееся тело дракона. И вот уже император сидит верхом, держась за гребень, а лун, извиваясь десятками узлов длинного тела, выскальзывает из храма.
Дракон поднимается ввысь, открывая перед императором всю панораму Срединной империи. По том, словно стрела, проносится над Пурпурной границей, накрывая крепостную стену своей тенью. Уди радуется как ребенок, хватая губами встречный ветер. Впереди на них надвигается огромная свинцовая туча, сверкающая молниями. Дракон врезается в нее и исчезает в мглистой плоти…
И вдруг Уди слепнет от яркого света. Под ним расстилается Пэнлай. Остров напоминает райский сад, где все живое непременно белого цвета: внизу бродят белые тигры, белые кони и другая живность белого цвета. По всему острову разбросаны здания из золота, а бессмертные – также в белых одеждах – летают по небу, словно птицы, изящно работая небольшими по величине крыльями. Лун приземляется на изумрудную поляну на краю идеально круглого озера, поросшего лотосами. На мостике, уходящем к центру озера, их ожидает Бессмертный император.
– Это и есть один из трех священных островов? – мысленно спрашивает Уди, но император его слышит.
– Да, – также беззвучно отвечает Хуанди. – Живым сюда нельзя, но ты особенный. Тебе можно!
– Я вернусь сюда?
– Если попробуешь плод!
Хуанди хватает луна за усы и направляет его к одному из деревьев, где растут плоды, похожие на гигантский жемчуг. Император отрывает один из них и надкусывает, наслаждаясь.
– На земле нет такого вкуса…
Уди тянется к плоду, но дракон недовольно вибрирует, поворачивая к нему свою усатую морду.
– Мне нельзя?
– Ты считаешь, ты заслужил? – одними глазами улыбается Хуанди.
– Я не знаю…
– Тебе рано умирать, но и о бессмертии думать рано. Пришло твое время!
Хуанди отворачивается и любуется золотым восходом на острове, а вместе с ним отвлекается лун, издавая почти собачье урчание.
– О чем ты? – растерянно глядя по сторонам, хочет спросить Уди, но не в силах совладать с искушением, тянется к жемчужному плоду, который находится на расстоянии вытянутой руки. И срывает его!
Уди просыпается от того, что его, свернувшегося калачиком прямо на ветру, расталкивает Ксу, в руках которого пылает факел.
– Господин… Мы волновались, что вы не возвращаетесь, и я осмелился! – оправдывается слуга.
Уди вскакивает как ошпаренный и начинает ощупывать свою одежду.
– Где? Где он? Это ты его взял? – совсем неподобающе владыке Поднебесной империи кричит он истерично и, отшвырнув Ксу в сторону, начинает ползать по земле.
– Что вы потеряли, повелитель? – забыв о больных ногах, бросается на колени рядом с ним старый евнух.
– Плод с острова Пэнлай! Желтый император запретил, но я не смог удержаться, – бормочет Уди и замолкает, видя реакцию Ксу: слуга стоит на коленях, опустив глаза и не решаясь что-либо сказать. – Не веришь мне? Да куда тебе! Тебе не понять! – Уди поднимается – его безумный взгляд становится осмысленным, император меняется в лице.
– Я могу вам помочь? – с трудом поднимается с колен Ксу.
– Холодно здесь… – весь сжимается император, плотнее запахиваясь в черный халат, расшитый золотыми драконами. Ксу делает шаг и накрывает Уди большим шерстяным плащом.
Снизу первые лучи солнца робко пробиваются сквозь плотную пелену облаков, укрывших гору Тайшань. Розовая гладь, раскинувшаяся во все стороны, сколько видно глазу, вконец успокаивает императора.
– Пришло время, Ксу! – тихо и торжественно произносит он. – Мы разобьем кочевников и заставим их держаться на почтительном расстоянии от Пурпурной границы. Мы построим новую крепость и назовем ее Дуньхуан – «Сверкающие ворота». И оттуда будем посылать новые и новые посольства в закатные страны. Если Чжан Цянь не вернется. Но Небо говорит мне, что он вернется.
Пришло время!
Глава 39Все только начинается
Антиохия-Маргиана
Небо над Антиохией сегодня затянуто облаками: они не позволяют солнечным лучам испепелять миллионы бабочек, на пути которых оказались суетливые люди и много белого камня. Крылатые странницы движутся в одном им известном направлении, увлекая за собой своры хищных птиц; они мешают людям, попадая в пищу и превращая городские мостовые в кладбище черно-оранжевых крыльев, так похожих на величественные горные закаты. Старики поговаривают, будто это сама богиня Атаргатис разлетается на мириады ярких кусочков плоти, чтобы дать пищу небесным, земным и водным тварям. Одна из бабочек путается в пшеничных волосах Млады. Девушка вскрикивает и хочет убрать насекомое.