Дойдя до деревни Улуй и выступив дальше, заметили двигавшуюся нам навстречу Оренбургскую казачью бригаду. Высланный вперед офицер узнал от казаков, что район ст. Чернореченская в руках красных. Они опять опередили нас. Чтобы не задерживать двигавшихся навстречу оренбуржцев, Ижевский полк свернул на восток через Себеж на Плодбище, куда прибыл в полночь и остановился на короткий ночлег.
В 7 часов утра 3 января полк выступил на ст. Козулька, выставив заслон против красных, занявших Чернореченскую. Разведка выяснила, что Козулька в руках противника. В 16 часов 30 минут два эскадрона были направлены на Ничково – Шерловка – ст. Кемчуг, чтобы с этой станции выдвинуться на запад и прикрыть ее от захвата противником. Переходы огромные. Вернее, в день делаем несколько переходов, двигаясь и ночью, с небольшими остановками для отдыха в деревнях.
4 января в 5 часов утра, задолго до рассвета, двинулись на Шерловку – ст. Кемчуг. Когда рассвело, увидели знакомую неприятную картину – дорога была загромождена обозами в три-четыре ряда. Но с конными можно было по обочинам двигаться вперед. По дороге выяснилось, что движение остановилось, так как за Шерловкой красные. Они заняли дорогу к ст. Кемчуг, выставили пулеметы и отражают попытки их отбросить. В колонне терпеливое ожидание.
Около 7 часов утра 4 января Конный полк ижевцев собрался в Шерловке. Здесь уже было несколько строевых частей, в том числе 4, 11 и 17-й Оренбургские казачьи полки, один кавалерийский полк из 1-й кавалерийской дивизии и еще несколько небольших частей, почти все конные. Старшие начальники собрались на совещание, которое происходило под председательством командира 5-й Оренбургской бригады – генерал-майора Кручинина. Решили сбить красный заслон и пробиться на ст. Кемчуг. Задачи распределили по взаимному соглашению.
Деревня стояла на поляне, окруженной лесом. Красные занимали северный участок леса, через который шла дорога, и их позицию можно было бы укрыто обойти с обоих флангов. Но в лесу был глубокий снег, и обходящим частям пришлось бы потерять много времени на такой маневр. Поэтому решено было отбросить красных наступлением в лоб. Слева от дороги повели наступление цепи спешенного Конного полка. Казаки наступали на обоих флангах. Ижевцы должны были атаковать в конном строю, когда цепи подойдут к противнику.
Спешенные всадники Конного полка смело пошли в атаку по ровному снежному полю под жестоким огнем красных пулеметов. Их прорыв замедлялся глубоким снегом. Падали убитые и раненые, но офицеры кричали: «Вперед!» От Ижевского конного полка в голове атакующих шел 1-й эскадрон под командой поручика Лумпова. Снежная поверхность поляны не давала возможности развернуться и атаковать всем полком. Приходилось вести атаку эшелонам, притом только по дороге. Поручик Лумпов собрал свой эскадрон к северной окраине деревни. Но он раньше времени выскочил вперед, и красные пулеметы сосредоточили весь огонь по колонне появившихся всадников. Эскадрон понес большие потери и повернул обратно. Был тяжело ранен выделявшийся своей храбростью прапорщик Чирков.
Все эти действия походили больше на самоубийство от сознания безвыходности положения и от отчаяния. При обходе противника с флангов или с одного из флангов, может быть, было бы потеряно 2–3 часа времени, но успех был более вероятен. После неудачи атаки расстроенные части скопились на поляне в лесу к востоку от деревни. Было около 2 часов дня. Продрогшие бойцы начали разжигать костры. Положение казалось безвыходным. Отступать назад по загроможденной дороге или обороняться в деревне было бессмысленно. Повторять атаку и пробиться к железной дороге успеха не сулило – было ясно, что красные крепко там обосновались. Все искали выход из этого безвыходного тупика.
На поляну подошел еще один отряд из остатков уральских полков под командой генерала Круглевского. В этом отряде было 350–400 человек, все конные. При отряде три-четыре знамени старых императорских частей. Генерал Круглевский предложил командиру Ижевского конного полка двигаться дальше вместе. Он сообщил, что у него есть проводник из местных лесничих, который отлично знает тайгу. Проводник обещал через чащу леса вывести на дорогу, которая приведет к железнодорожному полотну к востоку от ст. Кемчуг. Но надо сделать большой обход в 8—10 верст, чтобы обойти полосу непроходимой молодой заросли. Предложение это вызвало недоверие. Плутать по таежному лесу, когда, по собранным сведениям, железная дорога была верстах в двух от Шерловки, совершенно не улыбалось.
Генерал Круглевский отправился с проводником на юг, Ижевский полк на север к железной дороге. На всякий случай один всадник Ижевского полка был оставлен на месте и должен был запомнить путь генерала Круглевского. На поляне было много следов по всем направлениям, и найти путь генерала Круглевского в темноте приближающейся ночи было бы очень трудно.
Пройдя по редкому лесу не более полуверсты, ижевцы встретили непроходимую стену молодого березняка. Вынули шашки и стали рубить проход. Но скоро убедились, что работа эта медленная и конца березняку не видно. Повернули обратно на поляну. Наступал вечер, был сильный мороз, горело много костров. Ижевцы подъехали к большому костру, около которого расположился круг оренбуржцев. Шло совещание. Говорил, кажется, урядник. Стараясь громким голосом придать убедительность своим словам, он доказывал, что идти дальше некуда, прошли уже много и все жертвы и страдания оказались напрасными… «Если удастся пройти здесь, – говорил он, – то погибнем в другом месте. Надо начать переговоры с красными о сдаче и поставить условие, чтобы всем сдавшимся добровольно, не исключая всех офицеров, была дарована жизнь». Он заметил, что подъехали ижевцы, и добавил: «Вот ижевцы тут, надо действовать вместе, тогда будет легче сговориться с большевиками, и они примут наши условия». Мрачно смотрели кругом говорившего остальные казаки. Был тут и их командир бригады, председательствовавший утром на собрании старших начальников. Опершись обеими руками на эфес шашки, он угрюмо возражал оратору.
Совещание могло затянуться, а время было дорого. Начинало темнеть. Могли подойти красные. И так было непонятно, почему они еще здесь не появились. Поляна была недалеко от деревни, где они, наверное, уже хозяйничали. Возможно, что разоружение попавших в их руки наших войск и обозов заняло все их внимание. Ижевцы двинулись дальше. Оставленный маяком всадник, следивший за уходом генерала Круглевского, показал дальнейший путь.
Совсем рядом с костром оказался густой лес молодых сосен, и через него шла узкая, протоптанная в снегу тропинка. Трудно было поверить, что надо было входить в какую-то темную дыру, когда кругом был редкий лес огромных деревьев. Нагнувшись к самому седлу и задевая ветки деревьев, начали пробиваться по этому узенькому коридору в полной темноте. Через сотню-полторы шагов вышли опять в редкий лес и по протоптанным следам пошли дальше. Примерно через час вышли на лесную дорогу. У дороги стоял стог сена, от которого нам достались мелкие клочья, разбросанные кругом. Не побрезговали и этим даром судьбы, чтобы подкормить лошадей. Движение на север.
На рассвете 5 января вышли на железную дорогу. Ближайший верстовой столб указывал цифру 632, но откуда был счет – не знали. Предположительно это было версты три к востоку от ст. Кемчуг. Пошли по сильно укатанной и теперь пустынной грунтовой дороге, шедшей около железнодорожного полотна. Видно было, что тут прошли тысячи саней. За минувшие три дня – с 2 по 4 января – прошли более 150 верст. От Ачинска до ст. Кемчуг всего около 85 верст, но с попытками выйти к железной дороге приходилось делать кружные движения, возвращаться и проделывать это несколько раз. На измученных задолго до этого лошадях, при плохом питании и коротких остановках для отдыха трудно было рассчитывать обогнать красных, которые начиная с Ачинска опередили нас.
Но вот, наконец, обогнали и, казалось, достигли цели последних дней. Но особенной радости не было заметно. Боязнь за оставшихся позади действовала угнетающе. Где семьи, где остальные части дивизии, где генерал Молчанов?.. Все они следовали позади, и их благополучный выход был под большим сомнением. Не хотелось спасаться одним, и не было желания попадать под чье-либо другое начало. Генерал Молчанов являлся для всех ижевцев незаменимым, и они не представляли себе, чтобы его можно было потерять.
В 9 часов утра 5 января на ближайшем железнодорожном разъезде сделали привал и выпили пустого чая. Через полчаса выступили дальше. К ночи должны были добраться до станции Кача. Впереди широкая, росная, совершенно свободная дорога. Такую бы в тайге – тогда не погибла бы там большая часть нашей армии. Неизвестно, были ли за нами какие-либо наши белые части или нет. На всякий случай прикрывались с тыла, а на север, где шел Сибирский тракт, вели наблюдение.
Поздно вечером добрались до ст. Кача. Около нее небольшая деревня Становая. Вошли в деревню и встретили своего ижевца. Радостная весть быстро пробежала по колонне полка. Генерал Молчанов с некоторой частью остальных полков дивизии благополучно прорвался через тайгу. Налицо был сильно поредевший, но больше других сохранившийся 1-й полк, часть 2-го и остатки малочисленных 3-го и 4-го полков. 1-й полк, потеряв на походе из Красного Яра связь с начальником дивизии и выполняя приказ пробиваться в таком случае к железной дороге, направился на город Ачинск. В пути командир 1-го полка встретил 3-й и 4-й полки и предложил командирам этих полков взять для верности направление к востоку от Ачинска. Они не согласились и предпочли идти прямо на Ачинск. 1-й полк вышел благополучно на железную дорогу, а 3-й и 4-й полки, по-видимому, погибли при подходе к Ачинску. 1-й полк ждал остальных на ст. Кача.
Генерал Молчанов, достигнув со своим штабом и артиллерийским дивизионом села Рыбного, находившегося на окраине тайги, остановился на ночлег. Выяснив к утру, что дорога на Кемчуг забита обозами, он расспросил местных крестьян о тайге и путях через нее. В тайге находился маленький поселок, к которому дороги нет, но охотники ходят туда без затруднений – тайга проходима. От этого поселка есть лесная дорога к железной дороге, выйдя на которую можно дойти до ст. Кача.