Узнав точно направление, генерал Молчанов по компасу вышел со своим штабом как раз к указанному поселку и из него достиг ст. Кача. Артиллерия под командой полковника Якубовича, по настойчивой просьбе последнего, должна была выйти через полчаса. Лошади артиллерийского дивизиона совершенно выдохлись, и полковник Якубович просил дать лишнее время для отдыха и корма лошадей. Генерал Молчанов сначала на это не соглашался, но потом разрешил, подтвердив приказ выступить не позже как через полчаса. Артиллерия ижевцев (последние четыре орудия) уже не выступила с места своего ночлега и была захвачена противником. С артиллерией или где-нибудь в ближайших деревнях погибло и большинство наших обозов.
Станция Кача и расположенная около нее небольшая деревня Становая были забиты большим количеством перемешавшихся частей и обозов. Большинство было из 3-й армии, но были здесь и отставшие из 2-й армии и разных тыловых учреждений. По улицам бродили отдельные потерявшиеся люди и разыскивали свои части. Кое-как отдохнули и обогрелись, вклинившись в переполненные избы.
Положение создалось не из блестящих. Далеко не всем шедшим южнее железной дороги удалось преодолеть встреченные препятствия. Осколки перемешавшихся частей представляли собою неорганизованную, уставшую и морально издерганную массу, неспособную к бою. К северу от железной дороги, верстах в десяти, проходил Сибирский тракт, а в чьих руках находились селения на этом тракте – никто не знал. 2-я армия прошла в Красноярск, но где была она расположена и где были ее арьергарды – известно не было. Уже несколько дней не было связи ни со штабом главнокомандующего генерала Каппеля, ни со 2-й армией.
Ночью начальник Ижевской дивизии дал задачу Конному полку, усиленному имевшимися налицо пешими частями дивизии, выдвинуться утром на тракт и «оседлать» его, заградив противнику дорогу на восток. Предполагалось, что красные уже могли подойти по тракту в район севернее ст. Кача. В 5 часов утра 6 января Конный полк ижевцев начал собираться к выступлению, пробираясь через загроможденную санями улицу. Многие обозы также готовились к дальнейшему движению на Красноярск и запрягали лошадей.
Не успел полк собраться, как к западу от деревни затрещали ружейные выстрелы. Поднялась паника. Ночевавшие в деревне бросились в беспорядке в сторону Красноярска. Не успевшие запрячь лошадей торопились, волновались и кричали. Деревня быстро опустела. Волна панически настроенных людей вовлекла в свой поток и тех, кто еще не совсем потерял хладнокровие и способность сопротивляться. На месте остались генерал Молчанов со своим штабом и готовившийся к выступлению Конный полк. Генерал Молчанов взял ближайший второй эскадрон и бросился с ним на выстрелы.
Врагом, поднявшим панику, оказалась кучка в 20 человек большевиков-железнодорожников, которые учли моральное состояние уставших и потрясенных неудачами белых бойцов и решили этим воспользоваться. Увидев мчавшихся на них всадников, большевики бросились бежать, но были настигнуты, окружены и уничтожены. Необходимость выхода на тракт отпала. Конный полк получил задачу: после ухода из деревни Становой всех, кто еще здесь застрял, отходить к Красноярску, сдерживая противника, если он начнет преследование.
С генералом Молчановым находилась его супруга, которую обстоятельства похода заставили двигаться верхом. У нее через плечо висела большая кожаная сумка – денежный ящик дивизии. При сложившейся обстановке все могло случиться. Чтобы избежать возможности потерять все деньги сразу и, с другой стороны, облегчить своей жене тяжелую ношу, генерал Молчанов тут же, на дороге, выдал командиру Конного полка 1200 тысяч рублей сибирскими деньгами. Ценность их после падения Омска значительно упала, но других денег не было, и эти казначейские билеты еще служили для расплаты за продукты и фураж. Командир полка в свою очередь снабдил деньгами командиров эскадронов.
Эшелонировав эскадроны для последовательной охраны и обороны дальнейшего пути, полк не спеша отходил на восток. Красные не появлялись. Стемнело, когда полк приближался к последней перед Красноярском станции Минино, находившейся в 15 верстах от города. За 2–3 версты от этой станции на железнодорожных путях стояли один за другим поезда. Они, не было сомнения, были обречены на захват красными. Из вагонов выглядывали беспокойные лица беженцев. Спастись от большевиков им не удалось, и теперь наступило для них томительное ожидание своей судьбы.
Ближе к станции – также вплотную – стояли эшелоны Польской дивизии. Один из поляков закричал в нашу сторону, на что-то намекая:
– Продайте револьверы, вам они больше не понадобятся!..
Из наших рядов ему ответили:
– Вам в вагонах они и совсем не нужны!
Поздно вечером 6 января полк сосредоточился у станции Минино, оставив охранение в будке на железной дороге, верстах в двух от станции. В квартире начальника станции – штаб дивизии. Генерал Молчанов собирает сведения. Ничего отрадного: Красноярск в руках красных; все пункты на путях к городу и в обход его заняты значительными силами взбунтовавшегося гарнизона, местными отрядами большевиков и подошедшими бандами партизан; 5 января утром части 2-й армии наступали на город, но потерпели неудачу; армия прорвалась на север;
теперь все пункты на север заняты отрядами противника; в ближайших деревнях большое количество измученных и павших духом людей сдаются красным; на юг дорог нет. Для нас закрыты все пути. Генерал Молчанов мрачен. Никогда его не видели таким. Он не признавал непреодолимых препятствий, и, если ныне не находит выхода, значит, дело идет к нашему концу.
Для лучшего представления о сложившейся обстановке следует остановиться на тех событиях, которые произошли перед прибытием 3-й армии. Не приходится говорить о том, что об этих событиях нам пришлось узнать позже. О многих подробностях удалось услышать через несколько лет из докладов, воспоминаний и разговоров с участниками похода. Много осталось неизвестным, неясным или забытым. Здесь приводятся сведения о движениях и действиях более значительных отрядов, сохранивших некоторый порядок, боеспособность и прорвавшихся из красной западни.
Как указывалось ранее, Томская (Щегловская) тайга, из-за бедности путей, внесла большое расстройство в движение войсковых частей, перемешавшихся с огромными обозами, тыловыми учреждениями и беженцами. Распад 1-й армии в Томске и восстание генерала Зиневича в Красноярске не позволили 2-й и 3-й армиям останавливаться для приведения себя в порядок и урегулирования движения по дорогам. Управление было крайне затруднено. Приказы и донесения часто не доходили по назначению. Только немногие части могли поддерживать некоторый порядок и относительную боеспособность.
2-я армия генерала Войцеховского двигалась в более благоприятных условиях, имея, кроме второстепенных путей, два главных – Сибирский тракт и вдоль железной дороги. Поддержание связи было более обеспечено, и руководство движением было в твердых руках. Начиная с Ачинска движение шло в предположении, что цель похода – проложить путь на восток. Фронт менялся в этом направлении, или, вернее, приходилось действовать на два фронта: наступать на восток и отражать напор противника с запада.
2-я армия двинулась в следующем порядке: впереди (на восток), вдоль железной дороги, – авангард в составе частей особого назначения под командой полковника Макри; колонны главных сил двигались: по тракту – колонна генерала Вержбицкого, в составе Тобольской и Южной групп; вдоль железной дороги, за авангардом, – группа генерала Петрова и в переходе, сзади, – группа генерала Бангерского;
южнее, по второстепенным дорогам, для прикрытия с юга, шли казачьи части генерала Волкова и 1-я кавалерийская дивизия. Обозы частей 2-й армии, тяжелая артиллерия и лечебные заведения двигались отдельно.
Передовые части подошли к окрестностям Красноярска 4 января. Утром 5 января была назначена атака города. Группа генерала Петрова в составе 4-й Уфимской стрелковой и 2-й Уфимской кавалерийской дивизий должна была атаковать город с запада. Группа генерала Вержбицкого, ночевавшая в селе Зеледееве, получила задачу атаковать Красноярск с севера. При Уфимской дивизии находился запасный батальон ижевцев, принявший участие в наступлении. Этот батальон квартировал в Томске, и к нему собирались для поправки раненые и больные ижевцы и проходили обучение новички, не бывшие раньше в строю.
Во время восстания в Томске 17 декабря 1919 года подпольных организаций и гарнизона все верные долгу части покинули город. Запасный батальон выступил в полном составе из Томска, под командой капитана Ильина. Не имея возможности присоединиться к своей дивизии, он был временно прикомандирован к 4-й Уфимской.
В бою 5 января под Красноярском Запасный батальон наступал с уфимцами от разъезда Бугач, южнее железной дороги – на правом фланге боевого участка. Наступление оказалось неудачным. Кавалерийская дивизия, действовавшая к северу от железной дороги, застряла в снегу. Отряд особого назначения полковника Макри начал отступать без видимых оснований. Польский бронепоезд, появившийся из Красноярска, на флаге которого была заметна только красная полоса, был принят за принадлежавший противнику; это вызвало смятение в рядах наступавших. Наступление не было поддержано атакой с севера колонной генерала Вержбицкого; по неизвестной причине эта колонна простояла день в Зеледееве и только вечером двинулась вперед и прошла севернее Красноярска, пробив себе дорогу. Запасный батальон ижевцев понес в этом бою большие потери: из состава в 680 штыков вышло из боя только 380 бойцов.
Деревня Зеледеево была вечером 5 января занята регулярными красными войсками, наступавшими по тракту. Противник грозил сжать 2-ю армию с двух сторон. При таких условиях предполагаемая повторная атака на Красноярск, с несомненным ударом красных с запада в тыл атакующим, могла закончиться новой неудачей или тяжелым поражением и большими потерями. Неуверенность в успехе побудила старших начальников – главнокомандующего генерала Каппеля и командующего 2-й армией генерала Войцеховского – отказаться от захвата Красноярска и обойти город с севера.