После коротких ночлегов в селе Чистоостровском части 3-й армии двинулись следом за 2-й армией к устью реки Кан.
Конный Ижевский полк выступил в полночь 7–8 января и через некоторое время встретил арьергард 2-й армии – один из полков 2-й Уфимской кавалерийской дивизии. Восстановилась связь со 2-й армией и с шедшим с ней главнокомандующим, генералом Каппелем. Эта связь оборвалась перед подходом к Щегловской тайге, около 19–20 декабря, может быть – раньше. Три недели к армии не доходили приказы и ориентировки главнокомандующего и сведения о движении соседей. Случайные, краткие сообщения от случайных лиц, иногда по слухам, в счет, конечно, принимать не приходилось.
В арьергарде 3-й армии при движении из Чистоостровского двигался, согласно распоряжению начальника дивизии, 1-й Ижевский полк. Преследования со стороны противника не было.
Конный Ижевский полк, сделав переход около 28 верст, утром 8 января пришел в большое село Атамановское. Село оказалось пустым. Обнаруженный в одной избе дряхлый старик, единственный житель села, оказавшийся налицо, сообщил, что село подвергалось нападениям карательных отрядов. Бывали жестокие расправы с жителями за налеты красных партизан на железную дорогу. При появлении наших частей большевистские агенты распространили слухи, что идут большие силы «колчаковцев», от которых никому не будет пощады. Поэтому все население ушло в леса.
Вследствие большой усталости и людей, и лошадей полку устроили «большой привал». В брошенных избах можно было найти картошку, муку и для лошадей – сено. Приказано не брать ничего лишнего и никаких вещей.
В 14 часов полк приготовился к выступлению в деревню Подпорожное. От проводника узнали, что в эту деревню жители ездят зимой по льду Енисея – путь короче и удобнее. Но проводник не был жителем села Атамановского и не знал, где удобный спуск к реке. Из села несколько лесных дорог вели в сторону Енисея. Узнать о нужной, правильной дороге было не у кого. Выбрали наугад одну и по ней, пройдя версты две, вышли к реке.
Берег оказался крутым, высотой в пять-шесть саженей. Выбрали мелкую ложбину, почти прямо спускавшуюся к реке, по-видимому русло небольшого ручья. Сначала несколько спешенных всадников прошли по ложбине, проверили дно и умяли снег. Сделали пробу сводить вниз лошадей. Первый конь начал скользить, поджал задние ноги, сел на круп и благополучно скатился к реке. Большинство съехало тем же порядком, а некоторые падали на бок и скатывались в таком положении. Сани спускали без лошадей. Они шли вниз хорошо, ни одни не перевернулись и, достигнув ледяной поверхности реки, продолжали с разбегу скользить дальше на 100–150 шагов.
Примененный способ отправки лошадей и саней с высокого берега реки понравился всадникам и вызвал оживление. Начали биться об заклад: спустится очередной конь сидя или повалится на бок, проскочат ли следующие сани дальше других или нет, пролетят мимо или ударятся в уже находящиеся внизу… Операция спуска на лед заняла не больше двух часов. Заседлав коней, полк двинулся на деревню Подпорожное, куда пришел около 20 часов 8 января.
В этот же день после полудня из деревни выступили на Кан части 2-й армии. Впереди шла 4-я Уфимская дивизия, в составе которой находился запасной батальон ижевцев. За уфимцами двигалась 8-я Камская дивизия. Главнокомандующий генерал Каппель со своим штабом и конвоем шел впереди с уфимцами. Его начальник штаба, генерал Богословский, отстал под Красноярском, сдался врагам и был позднее расстрелян красными.
Указанным передовым частям прокладывание дороги по быстрой горной речке досталось тяжело, со многими жертвами (помороженными) и с потерей значительного количества лошадей, саней и имущества. В некоторых местах ледяная поверхность реки была покрыта водой и под ней было трудно находить безопасный путь. Очень большим препятствием оказались пороги, где вода бурлила среди камней и найти проход являлось рискованным делом, отнимавшим много времени. Недостаточно крепкие морозы последних дней привели к тому, что Кан еще не покрылся льдом в той мере, когда движение по нему могло происходить безопасно. Движение ночью еще больше усиливало все трудности. Жители этого района еще не пробовали ездить по Кану.
Совершенно непроходимыми были пороги при впадении Кана в Енисей. Но их можно было обойти, поднявшись на гору, подходившую к деревне, и спустившись на Кан выше порогов. Подъем на крутую гору, сначала по лесной дороге, потом по просекам и целине, оказался не легким, с частыми задержками и занял много времени. Так же тяжел был и спуск на лед. К реке головная часть добралась в сумерках. Прошли несколько верст вверх по Кану и остановились: на реке – вода. Были посланы конные разведчики выяснить, возможно ли дальше двигаться.
Наступила темная ночь. Ударил сильный мороз. Вдоль пути остановившейся колонны зажглись костры. Долго не возвращались разведчики. Начали опасаться, что дальше не пройти. Заговорили о необходимости бросить сани и двигаться верхом. Раненых, больных и семьи следовало отправить назад в Подпорожное. Решение – двигаться ли дальше – пришло из рядов ижевцев запасного батальона. Участница похода О.П. Петрова, супруга генерала Петрова, вспоминает об этом эпизоде: «Ижевцам, видимо, надоело ждать, и, кроме того, до них дошел слух, что семьи отправят обратно. Они крикнули: «Айда!» и покатили к голове колонны. На минуту остановились перед полыньями, – наверное, представляли себе безнадежность возврата в Подпорожное, – и вновь крикнули «Айда!» и – снова покатили. Лед их выдержал. Это были не настоящие полыньи, и вода сверх льда от каких-то ручьев с берегов… За ними снова все потянулись. Вопрос разрешился сам собой»…
Движение передового отряда было медленным. Приходилось осторожно выбирать дорогу, так как встречались полыньи, в которые проваливались неосторожные люди. Наступивший мороз укреплял лед, но, когда сани попадали в места с водой, смешанной со снегом, они быстро обмерзали, и усталые лошади с трудом вытягивали их на сухое место. Если лошади не могли быстро протащить сани, то они примерзали ко льду и их с трудом могли освободить. Много примерзших саней было брошено.
Наступил день 9 января. Ночной мороз не сковал полностью ледяную поверхность Кана. Движение продолжалось, как накануне, с частыми задержками. Вскоре после полудня 2-я Уфимская кавалерийская дивизия, видимо утомленная медленным движением позади передовых частей, обогнала колонну, прокладывая свою дорогу. Но пришлось выйти на общую дорогу, перемешавшись с другими частями. Происшедший беспорядок нарушил управление движением. Тяжелый поход продолжался.
Приходит вторая ночь на Кане. Участники вспоминают о необычайной усталости, жестоком морозе, апатии, галлюцинациях, охвативших многих. За каждым поворотом реки ждут появления давно ожидаемой деревни Барги. Начинают мерещиться огоньки, слышится лай собак и крики петухов… Торопятся к этим признакам жилья. Все пропадает… Впереди по-прежнему только ледяная поверхность реки, сжатая темными берегами. От усталости люди засыпали в санях и в седле. Мороз гнал их согреться. Соскакивали на лед и пробовали бегом разогреть промерзшее тело. Часто попадали в воду, промачивали валенки и ноги. Было много обмороженных. Очень тяжело поморозился генерал Каппель, шедший впереди с разведчиками и вместе с ними отыскивавший в воде проходы для двигавшейся сзади колонны. Он обморозил ноги и получил воспаление легких.
Медленное продвижение по Кану передовых дивизий вынудило оставшиеся в деревне Подпорожной части 3-й армии оставаться на месте весь день 9 января. Они получили неожиданную дневку. Правда, эта дневка не дала настоящего полного отдыха. Небольшая деревня не могла приютить под крышей всех. Люди по очереди сменялись для того, чтобы согреваться в избах. Больше времени приходилось проводить у костров на улице деревни, прыгая на месте и оттирая носы и уши, сильно страдавшие от жестокого мороза.
Мороз, с другой стороны, оказал огромную услугу при дальнейшем движении по реке. Для 3-й армии переход по Кану до деревни Усть-Барга, равный примерно 80 верстам, был значительно легче, чем для шедших впереди Уфимской и Камской дивизий. К утру 10 января все пороги были скованы морозом и вода, во многих местах покрывавшая поверхность льда и сильно затруднявшая продвижение передовых частей, обратилась в крепкий лед.
Ижевский конный полк, выступивший в 5 часов утра 10 января, остановившийся на полпути для короткого, получасового привала, достиг деревни Усть-Барга за 19 часов, в то время как уфимцам, прокладывавшим дорогу, пришлось потратить около 36 часов, а отставшие подходили еще позже.
К 11 января прошедшие по Кану части собрались в деревне Усть-Барга и в ближайших деревнях. Дальнейший кратчайший путь и более удобный лежал через город Канск. По сведениям, там собрались крупные силы красных – подошли с севера, из района Тасеева и других мест партизаны, перешел на сторону противника Канский гарнизон и были собраны местные большевистские отряды. Красные усиленно укрепляли позиции на подступах к городу. Заняты были также селения, лежавшие на реке Кан, к югу от города Канска.
Ввязываться в бой, не приведя в порядок свои силы после событий у Красноярска, после тяжестей перехода по реке Кан, не зная еще, кому удалось пройти, не имея в запасе огнеприпасов, – не было никаких оснований. Связь с отрядами, прошедшими мимо Красноярска, еще не была налажена. Дня через два были получены сведения из группы генерала Вержбицкого, что попытка пройти через город Канск встретила упорное сопротивление красных. Генерал Вержбицкий решил пробиваться в обход Канска с юга. Такое же решение было принято генералом Войцеховским для движения с Уфимской группой (4-я Уфимская и Камская стрелковые дивизии, 2-я Уфимская кавалерийская дивизия и несколько мелких единиц). Генерал Войцеховский, чтобы избежать столкновений с противником своих сильно пострадавших частей в боях у Красноярска, решил сделать обход города Канска, по маршруту: Высотина – Заозерная – Бородино, Усть-Ярульское – Подъяны.