Дорога в Нижне-Удинск была открыта. Красные поспешили город очистить, и он был занят частями генерала Вержбицкого без боя. Достигнув села Ун 21 января после полудня, Ижевская дивизия на следующий день оставалась на месте, получив дневку. 23 января Ижевская дивизия перешла в город Нижне-Удинск. Здесь многим из обросших в походе посчастливилось постричься в парикмахерских. Это удовольствие стоило 550 рублей на омские деньги, еще бывшие в ходу.
Уфимская группа 2-й армии двинулась от станции Алзамай в обход Нижне-Удинска с севера для удара по красным с тыла. Группа прошла тяжелой и малонаселенной дорогой четыре дня и вышла к городу, когда он был уже в наших руках.
Пространство от рубежа реки Кан до Нижне-Удинска, по тракту около 300 верст, было пройдено сравнительно благополучно. Небольшие шайки партизан нападали только на мелкие отряды и, получая отпор, разбегались после первых выстрелов.
После Кана начал быстро налаживаться порядок. Группы 2-й армии, двигавшиеся по тракту, 17 января получили распоряжение в кратчайший срок зарегистрировать все части и дать их списки в штаб армии и соседям. Мелкие части подлежали расформированию и сведению в более крупные. Устанавливались строгие правила для взимания продуктов с обязательной выдачей расписок за подписью командиров отдельных частей. Генерал Макри, исполнявший со своим отрядом обязанности военной полиции, получил право проверки частей и учреждений, не вошедших в группы. Эти части лишались ночлегов и получения продовольствия. Никто не вошедший в группу не мог идти по пути армии. Генерал Макри должен был принимать претензии от жителей, объяснять им причину необходимости брать у них продовольствие под квитанции и следить за сохранением порядка, арестовывать нарушителей порядка и отправлять их в штаб армии и т. д. Только генерал Макри имел право делать реквизицию в кооперативах. К сожалению, сам генерал Макри и чины его отряда не были безупречны в исполнении возложенных на них обязанностей и их действия вызывали нарекания.
3-я армия под командой генерала Барышникова и отряд генерала Сахарова, двигавшиеся южнее железной дороги, прошли более длинный путь. Дорог было мало, особенно в направлении с запада на восток, и приходилось не раз делать большой круг, прибавляя к переходам десятки лишних верст. При этом попадались участки дорог, занесенных снегом, по которым никто перед ними не ездил. Но и в этих частях порядок был быстро налажен. Никаких мелких, самостоятельно двигавшихся отрядов здесь не встречалось – они шли по тракту и вдоль железной дороги. Не приходилось иметь дело и с шайками красных партизан. В этом малонаселенном районе их, наверное, совсем не было. Кроме того, на двигавшиеся в порядке части, выставлявшие на ночлегах бдительное охранение, партизаны нападать не любили.
В Нижне-Удинске генерал Каппель 23 января созвал совещание старших начальников. Он тяжело страдал от полученной на реке Кан простуды, и здоровье его ухудшилось. Он уже не был в состоянии нести свои обязанности, и генерал Войцеховский часто распоряжался за больного главнокомандующего. Генерал Каппель назначил генерала Войцеховского своим заместителем. В командование 2-й армии предназначался генерал Вержбицкий. На должность командующего 3-й армией, после опроса присутствующих, генерал Каппель назначил генерала Сахарова.
Прорыв армии из окружения под Красноярском и продвижение дальше на восток вызвали у красных большую тревогу до самого Иркутска. С одной стороны, они успокаивали себя тем, что вышли только жалкие остатки разбитой ими армии адмирала Колчака, а с другой стороны, они дрожали от приближения этих остатков и не имели надежды их остановить. Для затруднения нашего движения красные распространяли слухи среди местного населения о жестокостях и насилиях белых и в некоторых случаях заставляли крестьян уходить в горы и леса, забирая с собой все продовольствие.
Наши «иноземные союзники», в свою очередь и в своих целях, чернили как наших командиров и вождей начиная с адмирала Колчака, так и солдатскую массу, состоящую, по их мнению, из преступников и всяких отбросов. Захватив в свое пользование железную дорогу и устанавливая вдоль нее «нейтральные» полосы, «союзники» не только хотели обеспечить себе спокойное продвижение, но также затруднить наше движение и содействовать разложению армии, которой они несколько месяцев тому назад помогали.
Генерал Войцеховский счел необходимым напомнить генералу Жанену, из кого состоит армия, к чему привел эту армию нейтралитет «союзников», и предупредил, что армия будет открывать себе дорогу силой. Здесь приводится телеграмма генерала Войцеховского:
«Чита. Генералу Жанену. Копия атаману Семенову, генералу Вержбицкому, генералу Бангерскому и генералу Феофилову (генерал Феофилов – начальник отдельной Енисейской казачьей бригады, в этот период был командующим Казачьей группой, в состав которой входили все части). 20 января точка части первой и второй армий объединенные моим командованием подходят к Н.-Удинску точка. Возникшая по Сибирской магистрали новая гражданская власть последовательно перерождается в совдепы точка. В тылу армии исключена возможность образовать фронт против большевиков западнее Красноярска и Канска точка. По-видимому перерождение в совдеп происходит в Н.-Удинске так как уже имели место боевые столкновения моих частей с бандами и частями стремящимися не пропускать армию на восток точка. Войска армии не могут оставаться в сфере советской власти и вынуждены открывать себе дорогу силой точка. Нейтралитет объединенных иностранных войск фактически выразился в Красноярске в непропуске всех русских эшелонов что привело к оставлению большевикам всех средств жизни и запасов имевшихся в армии и артиллерии точка. В состав армии входят несколько тысяч добровольцев рабочих ижевцев, воткинцев, михайловцев и других не менее демократических, чем земство Иркутска и Н.-Удинска и добровольно стремящихся уйти из сферы большевистской власти, так как предательство в тылу и нейтралитет иностранцев лишили их временно средств борьбы точка. Связи с Главновостоком (атаман Семенов, которому адмирал Колчак передал всю власть на территории Российской Восточной окраины) в данный момент не имею точка. Не ориентирован в общей обстановке и полагаю, что в свою очередь разного рода власти русские и не русские военные и гражданские на пути следования армии могут не быть ориентированы в отношении цели и условиях движения армии почему и довожу все вышеизложенное до вашего сведения точка. № 034/ок. генерал-майор Войцеховский».
После взятия Нижне-Удинска выяснилось, что здесь находятся на складах большие запасы нашей армии. При переходе власти к красным чехи выставили к этим складам своих часовых и объявили их своими трофеями. Необычная жадность их ко всему, что плохо лежит, поражала и возмущала всех, хотя в отступающей армии не знали и малой доли того, что эта хорошо организованная шайка мародеров нагружала в вагоны и везла во Владивосток. Для подошедших наших солдат, сильно нуждавшихся в обмундировании и теплом белье, чехи открыть склады отказались.
По рассказу уже упомянутого полковника И., к чехам был отправлен офицер, знавший многих из них. Он заявил чехам: «Вы помните меня еще от лета 18-го года, когда мы вместе разгоняли красных на Кругобайкальской железной дороге. Теперь вы с удобствами едете в поездах и всем хорошо снабжены. Мы идем по дорогам, мерзнем и голодаем. Вы откроете нам наши склады, или мы разрушим все мосты по железной дороге, и вам придется идти также пешком». Чехи открыли склады, и наши части получили нужную одежду, сахар и многое другое.
Перед выступлением из Нижне-Удинска были получены сведения о предательстве адмирала Колчака, выданного чехами «политическому центру» в Иркутске. Другие сведения говорили, что красные готовятся дать нам сильный отпор у станции Зима.
От Нижне-Удинска армии двинулись в прежнем порядке: 2-я по Сибирскому тракту и вдоль железной дороги, 3-я по проселочным дорогам, отстоявшим от главных путей на 20–50 верст.
Район, по которому шла 3-я армия, был довольно населенным, и по пути встречались большие села и деревни. Было много легче доставать продукты, и не было так голодно, как на переходах от реки Кан до Нижне-Удинска. Но тяжело ударило другое бедствие – сильно распространившийся тиф. С каждым днем таяли ряды бойцов и увеличивались обозы с больными.
От Нижне-Удинска до ст. Зима было, считая по железной дороге, около 240 верст. Подтверждались сведения, что под Зимой красные готовились преградить нам дорогу. Марши были рассчитаны так, чтобы к 30 января обе армии подошли на переход к Зиме, а 31 января совместными усилиями разгромили противника. Группе генерала Вержбицкого ставилась задача ударить на противника с фронта, 3-й армии генерала Сахарова – атаковать во фланг и тыл.
3-я армия выступила из Нижне-Удинска 24 января. Впереди шла Ижевская дивизия. После перехода в 54 версты заночевали в деревне Чеховской. В следующие дни – 25–30 января, – делая переходы по 30–50 верст через селения Патербей, Икей, Одон (в этой деревне было недостаточно помещений, и Конный полк перешел на ночлег 6 верст дальше, в деревню Каргол), Утолей и Или, достигли 30 января села Батома. Это село находилось примерно в 35 верстах от Зимы. Из Батома часть дивизии вечером перешла в поселок Чебытовский.
29 января, на ночлеге в деревне Или, узнали, что генерал Каппель скончался 26 января. Его смерть тяжело переживалась всем составом армии. Он пользовался большой любовью за его выдающиеся качества военачальника, всегда показывавшего примеры доблести и самопожертвования. Это и было причиной его преждевременной смерти. На суровой горной реке Кан он шел с передовым отрядом разведчиков, разыскивая проходы среди незамерзших порогов, промочил ноги и жестоко простудился. Уже совершенно больной, он заставлял подавать ему верховую лошадь, с трудом садился в седло и отправлялся встречать остатки своих полков, зная, что его появление поднимает силы измученных бойцов.