Задача на 7 февраля – захватить станцию Иннокентиевская, в 6 верстах от Иркутска. Город Иркутск лежал на правом берегу реки Ангары. На левом берегу, где шла Сибирская железная дорога и находилась станция Иркутск, было предместье Иркутска – Глазково. Около этого предместья находились казармы, занятые красными частями. Как потом оказалось, большевистские главари, по настоянию чехов, боявшихся, что произойдут бои у Глазкова и станции Иркутск, где скопились их эшелоны, увели свои войска в Иркутск. Кроме того, боясь разгрома, подобного тому, как у Зимы, они готовились к отступлению от Иркутска на север, и оставлять своих у Глазкова было бы бессмысленно.
Утром 7 февраля авангард полка – два эскадрона под командой подполковника Соловьева, пройдя станцию Суховская, около 9 часов утра встретил в районе деревни Зверево отряд красных. Здесь дорога сближается с рекой Ангарой. После получасовой перестрелки красные были отброшены за реку.
К вечеру полк подошел к ст. Иннокентиевская. У станции были расположены огромные склады нашей армии. Захвачены подводы с красноармейцами, приехавшими из Иркутска за разными продуктами. Обнаружена одна трехдюймовая пушка, не имевшая замка. Несколько в стороне кто-то видел второе брошенное орудие. За неимением необходимых лошадей и сбруи, пушки оставлены на месте, и было только донесено о них начальнику дивизии генералу Молчанову. Эта пушка, или пушки, объявлялись как «трофеи» несколькими частями, прибывшими позднее, но никто не соблазнился их взять себе.
По сведениям оставшихся на месте сторожей складов, здесь было много разного военного имущества, в том числе обмундирования и продуктов. Одного сахара, несмотря на усиленное расхищение, числилось до 30 тысяч пудов. Нашим войскам удалось использовать эти богатые запасы лишь в небольшом размере. Брали, что находили, из теплого обмундирования и белья, сахар и продукты. Вывозить лишние запасы было не на чем. Из ближайших деревень красные, подготовляя отступление на север, угнали все крестьянские подводы, а наши ограниченные обозы были загружены ранеными и больными. К ночи 7–8 февраля у станции Иннокентиевская собрались все части 3-й армии.
Уфимская группа следовала от Зимы без задержек по большому тракту. 7 февраля, после ночлега в районе Усолье, группа перешла к ст. Суховская. 8-я Камская дивизия, проходя мимо деревни Усть-Китой, имела бой с красными. Так же как накануне в столкновении с ижевцами, противник не оказал большого сопротивления и ушел на правый берег Ангары.
8 февраля Уфимская группа получила задачу захватить деревню Зверево на северном берегу Ангары и удерживать этот пункт, пока не пройдет группа генерала Вержбицкого, находившаяся около одного перехода позади. В 9 часов утра группа выбила красных из деревни Зверево (следует отметить, что, по некоторым источникам, деревней Зверево называется упоминавшаяся раньше деревня Усть-Китой, находившаяся на левом берегу Ангары, а на правом берегу, при впадении реки Куда, стояла деревня Усть-Куда).
Красные в течение дня делали попытки отбросить Уфимскую группу из захваченной у них деревни, ввели в действие свою артиллерию, но успеха не имели. Вечером группа получила приказ перейти на ст. Иннокентиевская.
Группа генерала Вержбицкого предположительно выступила 1 февраля из города Зимы для следования к Иркутску по Балаганскому тракту. На этот тракт группа вышла в районе между городом Балаганском и селом Каменка (или Каменское). Точных сведений о задаче, данной генералом Войцеховским этой группе, не имеется. По некоторым данным, группа генерала Вержбицкого должна была захватить Александровскую тюрьму и освободить там арестованных большевиками сторонников адмирала Колчака и затем подойти к Иркутску с севера. В этой группе, в рядах Иркутской дивизии, было много жителей Иркутска, которым хорошо были известны подступы к городу.
Свирепствовавший тиф продолжал опустошать наши ряды и замедлять движение. На ночлегах часы для отдыха сокращались, чтобы хоронить умерших. Уход за больными был осложнен необходимостью на больших привалах и на ночлегах вносить больных и раненых в теплое помещение и при выступлении обратно укладывать в сани. В Конном дивизионе воткинцев большую благодарность и добрую память заслужил подпрапорщик Евдоким Кудрин – начальник службы связи. Он, не считаясь с усталостью, работал на остановках, перетаскивая десятки, иногда до сотни раненых и больных, приноровившись делать тяжелую работу часто без помощи других и отказываясь от отдыха, пока все не будут в тепле. Казалось, что сам он не восприимчив к заболеванию тифом. Но вот на ночлеге в Каменке он свалился в тифу и скоро умер, к общему горю всего дивизиона и особенно всех больных и раненых. Каменка осталась в памяти воткинцев как место, где они потеряли подпрапорщика Евдокима Кудрина, самоотверженно и не жалея сил заботившегося о раненых и больных.
По воспоминаниям полковника И., которыми приходилось уже пользоваться, головной отряд генерала Вержбицкого, под командованием генерала Бордзиловского, подойдя к Александровской тюрьме, пытался захватить ее открытой силой, но понес потери. Тюрьма представляла собой прочные каменные постройки с толстыми стенами. Чтобы пробить в стенах брешь, требовалось время и значительное количество гранат. У воткинцев и иркутян в скудных запасах снарядов были только шрапнели. От штурма пришлось отказаться. По словам полковника И., у иркутян был убит один из командиров полков.
К 8 февраля все части собрались к ст. Иннокентиевская и к ближайшим поселкам. От Зимы до Иркутска мы прошли довольно спокойно. После разгрома у Зимы красные держались пассивно и лишь разведывательные части следили за нами и быстро скрывались при нашем приближении. Только под Александровским заводом и у деревни Усть-Куда были встречи, которые могут назваться боевыми столкновениями.
В историю Гражданской войны Иркутск вписал свои особые страницы с самого начала распространения большевистской власти. Как Петроград и Москва, Иркутск не покорился без сопротивления власти узурпаторов и дал бой прислужникам красного интернационала. Как в обеих столицах, в Иркутске отпор большевикам дали те же верные сыны своей родины – офицеры, юнкера, кадеты и учащаяся молодежь, при бездействии притихших и попрятавшихся горожан. Как и по всей России, большевики ждали, что «это будет последний и решительный бой», наступит их власть и с ними «воскреснет род людской». Но это был только раскат отдаленного грома надвигавшейся грозной Гражданской войны.
Захватив власть в Иркутске, красные главари собрались обезоружить тревожившие их Иркутское военное училище и две школы прапорщиков. Приказ большевиков о сдаче оружия был отвергнут. Большевики обратились к вооруженной силе и 8 декабря 1917 года повели наступление на район города, где находились училище и школы. Вспыхнули бои. У юнкеров были винтовки и пулеметы, у их противников, кроме того, артиллерия. По сведениям красных историков, бои продолжались 10 дней, до 17 декабря. Юнкера занимали центральную часть города. Большевистские отряды наступали с окраин. Подкрепления к ним прибывали по железной дороге из Черемхова, Канска, Красноярска и других мест.
От обстрела города красной артиллерией было разрушено и сгорело много зданий и жилых домов. Убитых насчитывалось у юнкеров около 50 человек и несколько офицеров, в красных убито до 400, были убитые и среди жителей. Несмотря на большое преимущество в силах, большевики не могли одолеть юнкеров и пошли на хитрость. Они согласились на перемирие и переговоры, обещали установить в городе не большевистскую власть, а выбранную на широком представительстве. Был подписан договор, и юнкера доверчиво сдали оружие. После этого большевики вновь захватили власть полностью в свои руки и начали вылавливать безоружных противников. Части из них удалось спастись, скрывшись в Забайкалье и Маньчжурии.
Противники большевиков не сдались и продолжали тайно готовиться к уничтожению их власти, поджидая удобного момента. Выступление против красных Чехословацкого корпуса дало толчок к действиям тайных организаций против большевиков. Одним из первых городов был освобожден 25 мая 1918 года, совместными действиями русских организаций и чехов, Новониколаевск. После изгнания затем большевиков из Омска эта группа – из русских под командой Пепеляева и чехов под командой Гайды – двинулась на восток, на Красноярск и дальше на Иркутск.
Чтобы отвлечь внимание и силы большевиков и содействовать скорейшему освобождению железной дороги и города, иркутская местная организация решила действовать. Под руководством полковника Эйлерс-Усова[143]должны были выступить против красных несколько отрядов, общей численностью в 1000 штыков. Наиболее крупный отряд в 600 штыков ожидался от Союза фронтовиков. Выступление было назначено в ночь с 12 на 13 июня. Из обещанных фронтовиков явилось 20 человек, и притом без оружия. Часть остальных отрядов захватили тюрьму и освободили 108 заключенных. Этим успех ограничился. Появились красные цепи и броневые машины, – восставшие отступили и распылились. Некоторые ушли в лес и там прятались от мести большевиков. Подробное описание этого восстания сделано участником – полковником Долгово-Сабуровым.
Через месяц, 12 июля, Иркутск был освобожден. Большевики благополучно покинули город, взорвав пороховые погреба, и бежали по железной дороге в Читу. Первоначальную охрану города приняли небольшие группы местной военной организации. Около 2 часов пополудни с севера вступил отряд конницы под командой есаула Сибирского казачьего войска Красильникова[144]. Вечером подошли с запада сибирские отряды капитана Пепеляева и чехи под командой капитана Гайды.
После освобождения от красных Иркутск обратился в главный центр глубокого тыла, как в деле снабжения белых армий Восточного фронта военными материалами, прибывающими через Владивосток из-за границы, так и в отношении столкновения политических интересов разных партий и группировок, отечественных и иностранных, которые в конце концов и привели к крушению усилия антибольшевистских сил. В Иркутске была сформирована, первоначально из местных добровольцев, 3-я Иркутская дивизия Сибирской армии, прибывшая осенью 1918 года на Уральский фронт. Дивизия участвовала в весеннем наступлении к Волге и Вятке, прошла Сибирский Ледяной поход и продолжала честно нести свою службу Родине до конца. Дивизия иркутян являлась одной из лучших в Сибирской армии.