Однако и в Афинах после поражения прошла серия реформ, включавших некую форму прощения долгов и запрет на долговое рабство вместе с расширением гражданских прав. Вскоре удача повернулась лицом к афинянам: успех Афин во многом мог корениться в улучшенном взаимодействии между гражданами и их сотрудничестве.
Почти столетие спустя, в 508 году, в борьбе за внутреннее влияние Спарта вторглась на территорию Афин. Народная мобилизация вскоре положила конец таким вторжениям: под напором массового народного ополчения «глубиной в семнадцать рядов» спартанцы были вынуждены отступить. Этот конфликт совпал с радикальными переменами во всем афинском обществе, когда территория полиса была поделена на ряд избирательных и призывных районов, – эта реформа стремилась к сплочению и созданию унифицированной армии граждан. Непосредственным последствием этой реформы стал беспрецедентный успех в войнах против ряда местных соперников. Как только военные и политические институты стали базироваться на народном участии, запустился процесс положительной обратной связи между постепенно развившимися военной и политической мобилизациями. Говоря словами древнегреческого историка Геродота,
пока афиняне были под властью тиранов, они не могли одолеть на войне ни одного из своих соседей. А теперь, освободившись от тирании, они заняли безусловно первенствующее положение.
На практике они освободились не только от одной большой тирании, но и от множества мелких: многочисленные ограничения политического участия ослабевали по мере того, как росло военное участие[260].
Спустя поколение были налицо эпохальные перемены. Афины расширяли свой флот, пока он не стал крупнейшим в Греции. В 490 году до н. э. армия граждан численностью в 8000 человек, представлявших на тот момент около 40 % всего мужского населения боеспособного возраста, отбила персидское нашествие в Афины. Военачальники и другие высокопоставленные лица теперь избирались непосредственно на народном собрании, а непопулярные политики временно изгонялись (подвергались остракизму) посредством голосования. В 480 году до н. э., перед угрозой очередного персидского вторжения, было издано постановление о полной мобилизации всего мужского населения, которое составляло, предположительно, 20 000 человек (считая постоянно проживавших в городе чужеземцев), для службы на 200 военных кораблях.
Воспользовавшись плодами своей новой победы над персами, афиняне учредили союз с другими городами-государствами, финансовый вклад которых позволял поддерживать флот и постепенно превращать Афины в центр морской империи. В 460-х годах Афины проводили беспрецедентные военные операции по всему Эгейскому морю и в Леванте. Эти военные меры опять же привели к институциональным переменам, лишившим власти элитные группы и усилившим демократию, основанную на народном собрании, совете выборных представителей и многолюдных народных судах. Реформы стали благом для населения в целом: была введена плата за участие граждан в суде; к 440 году до н. э. около 20 000 афинян получали определенное государственное жалование за свою службу; многим тысячам были предоставлены участки земли на завоеванных территориях. Мощный флот и демократия процветали бок о бок, тем более что первый критически зависел от общественной массовой мобилизации (усиленной также привлечением частных рабов).
Военная мобилизация и военные усилия вышли на новый уровень во время Пелопоннесской войны со Спартой и ее союзниками (431–404 годы до н. э.). Несмотря на постоянно растущие расходы и потребности, в годы конфликта государственные выплаты низшим слоям даже увеличились. Во время войны флот был ведущей силой. Как писал один враждебный к Афинам олигархический источник,
вот почему бедные и простолюдины там [в Афинах] пользуются преимуществами перед благородными и богатыми: по той причине, что простой народ как раз и приводит в движение корабли и дает силу городу.
Исключительный размах афинской мобилизации отражен в итоговом числе жертв Пелопоннесской войны: в боях погибли 24 000 из 60 000 взрослых граждан-мужчин, еще около 20 000 умерли от начавшейся эпидемии. По всем стандартам это можно назвать разновидностью тотальной войны. После демографического восстановления афиняне продолжили свою империалистическую политику, создав новый флот. На пике своей мощи, в 357 году до н. э., он насчитывал 283 боевых корабля. И опять же, массовая мобилизация шла рука об руку со внутренними требованиями повышения государственных субсидий: плата за участие в народном собрании выросла в несколько раз (с шести до девяти), а судьи значительно чаще, чем раньше, получали постоянное жалованье. Был основан особый фонд для финансирования государственных праздников. В последней крупномасштабной кампании афинского полиса, войне против Македонии (уже после смерти Александра Македонского в 323 году до н. э.), Афины мобилизовали всех граждан-мужчин в возрасте до сорока лет и собрали флот из 240 кораблей; при этом, возможно, около трети всего взрослого мужского населения служило на флоте или было перевезено на кораблях[261].
Как же это повлияло на распределение доходов и богатства? В отличие от V века до н. э., когда афинскую военную машину питали доходы от экспансии, военные операции IV века во многом опирались на внутреннее налогообложение богатых граждан – а ключевая роль флота в боевых действиях подразумевала раздачу средств бедным гражданам, которые и приводили в движение корабли. После потери своей «империи» афинская казна пополнялась с помощью комбинации непрямых налогов – таких как пошлины на товары и портовые сборы, доходов от чеканки монет и сдачи в аренду общественных земель, а также шахт. Прямых налогов было немного: подушный налог с проживающих в городе чужеземцев, собираемый с богатых афинян налог на собственность для особых военных расходов и повинности под названием «литургии», нести которые должны были только самые богатые граждане. И хотя некоторые из этих литургий предназначались для финансирования общественных религиозных праздников и театральных постановок, самые важные и почетные заключались в снаряжении военных кораблей.
Избираемые на год граждане были обязаны снарядить и поддерживать в боевой готовности по одному военному кораблю (на это выделялись фиксированные государственные средства, которых не обязательно хватало на содержание), то есть ремонтировать его и закупать необходимое снаряжение; от них могли также потребовать возместить урон, который корабль понес в море. В аристократических кругах эти обязанности и связанные с ними конкурентные расходы обычно рассматривались как вымогательство. Со временем система менялась: если в V веке исполнители военно-морских литургий – которые заодно служили и капитанами своих кораблей – избирались из числа 400 самых богатых граждан, то в IV веке свой вклад должны были внести уже 1200 обладателей крупных состояний (хотя еще позже, вероятно, только 300). В зависимости от периода и от схемы операции такая литургия (она называлась «триерархия») охватывала от 1 до 4 % афинских домохозяйств. При этом запрещалось требовать ее исполнения два года подряд[262].
Общие расходы на триерархию примерно в восемь раз превышали минимально необходимый для жизни годовой доход афинского домохозяйства из пяти человек, и на эту литургию приходилась значительная часть типичных расходов элиты. Даже богатейшим гражданам приходилось брать деньги взаймы или под залог, чтобы собрать необходимые средства. В середине IV века каждому из 1200 человек, исполнявших обязанность литургии, приходилось в среднем в год расходовать эквивалент трех прожиточных минимумов домохозяйства – ради поддержания флота из 300 военных кораблей, финансирования общественных праздников и оплаты налога на имущество. На основании того, что нам известно о пороге богатства для вступления в литургический класс, средний доход с минимально допустимого состояния мог полностью аннулироваться этими обязательствами, особенно если учесть расходы на жизнь. В одном недавнем исследовании было выдвинуто предположение о том, что 400 богатейших домохозяйств Афин получали средний доход, эквивалентный двенадцати минимальным доходам домохозяйства. Для этой группы литургии могли соответствовать годовому налоговому бремени в четверть их общего дохода. Несмотря на серьезный недостаток данных, можно утверждать, что Афины классического периода облагали свою богатую элиту значительными налогами[263].
Если мы только не упускаем какие-то детали о неравном распределении расходов в литургическом классе – от его богатейших членов просто ожидалось, что они заранее оплатят расходы, которые потом возместят за счет других, – эта система не кажется особенно прогрессивной, поскольку она предполагала фиксированные расходы независимо от фактических доходов выше определенного уровня. Но даже в таком случае она была в высшей степени прогрессивна в том смысле, что другие граждане вообще не платили прямых налогов. Здесь следует высказать два важных замечания. Во-первых, такая практика является следствием огромных фискальных требований массовой (военно-морской) мобилизации. Электорат, регулярно исполнявший военную службу и облеченный политической властью, следил за тем, чтобы самые богатые несли на себе большую часть финансового бремени. Во-вторых, мы наблюдаем здесь специфический метод выравнивания: предполагалось, что литургии сократят – или в крайних случаях даже предотвратят – накопление богатства среди афинской элиты.
Это важно, поскольку в тот период Афины переживали бурный экономический рост, особенно в несельскохозяйственном секторе. Литургии тем самым служили тормозом неравенства в среде, особо благоприятной для увеличения разрыва между богатыми и бедными. Вовсе не была преувеличением жалоба персонажа одной комедии того времени, восклицавшего: