Немцы-фронтовики на страницах работы В. Бекмана восхищенно отзывались об атаке 2‑й бригады 14‑й русской кавалерийской дивизии у Нерадова 3 июля, отмечая, что в тот день они прониклись уважением к русской коннице.
Отношение германцев к подвигу русской конницы в этой атаке проявилось сразу после боя. Так, при попытке взять германскую батарею попал в плен тяжелораненый поручик-гусар Геништа. 4 июля, при посещении полевого лазарета германским генералом, ему было выражено восхищение геройством русской кавалерии и как знак особого уважения возвращено его Георгиевское оружие, пожалованное за прежние подвиги (правда, при отправлении в тыл оно было вновь отобрано).
Следует отметить, что противник ничего подобного подвигу русской кавалерии осуществить в праснышских боях не смог – когда его конница атаковала русскую пехоту, она была опрокинута и переколота 21‑м Туркестанским стрелковым полком.
Отличились русские кавалеристы, прикрывая отход 1‑й армии. Так, в Описании военных действий 21‑го Донского казачьего полка есть следующие строки: «с 1‑го по 2 июля 1915 г., составляя арьергардное прикрытие отходивших частей 1‑го Туркестанского армейского корпуса, несмотря на сильный напор превосходных сил противника всех родов оружия, полк сдержал этот напор и предотвратил стремление противника обойти некоторые наши части с правого фланга и зайти в тыл, чем дал полную возможность этим частям отойти спокойно и занять позицию».
Мужество сибирских и туркестанских стрелковых частей, героизм конницы погасили активность превосходящих сил германских войск, способствовали тому, что 1‑я армия, относительно благополучно выйдя из сражения, заняла новые позиции.
В тактическом плане сражение интересно тем, что германская пехота пользовалась любым случаем для замены лобовых атак действиями во фланг и тыл русских войск. Фронтальная атака крайне трудна, что доказывает ряд неудач, испытанных германцами при атаках на сибирские и туркестанские части: имея тройной перевес сил, противник далеко не всегда достигал цели, ему приходилось несколько раз возобновлять удары, чередуя их с артиллерийской подготовкой. Так, русские донесения насчитывали на некоторых участках до 9 отбитых атак в день.
В тактическом отношении русские войска показали полное знание современного боя. Они искусно использовали силу огня, но им недоставало орудий, пулеметов и боеприпасов. Несмотря на такие крайне тяжелые условия борьбы, им удавалось неоднократно отбивать атаки более сильного противника и парировать его обходы. Но, не получая своевременно подкреплений, войска буквально таяли в огне боя и постепенно теряли свою стойкость. Высокий подъем духа в таких случаях сменялся временным упадком, и начинался беспорядочный отход. Необходимо отметить стремление многих частей встречать атаку германцев коротким контрударом. Это заставляло последних временно приостанавливаться и подвергаться заградительному огню русских батарей. При малом числе бойцов такой прием заменялся выжиданием подхода германцев на дистанцию прямого выстрела и тогда открывался интенсивный ружейно-пулеметный огонь.
Подводя итог, следует отметить, что особое значение для Русского фронта имели стратегические последствия операции: стратегический успех остался на стороне русских, которые удержались на линии р. Нарев и не прекращали эвакуации Варшавы[34]. И.И. Ростунов и Г.К. Корольков называли сражение на Нареве одним из самых поучительных на Русском фронте.
Противник же допустил большой стратегический просчет. Немцы одновременно осуществляли два удара – армией Белова (Шавельское сражение) и армией Гальвица (Третий Прасныш). То есть вместо сосредоточения войск для одного удара на важнейшем направлении – налицо разделение сил. Это привело к тому, что на каждом направлении войск для развития операций оказалось недостаточно. Поэтому стратегический успех и перешел на сторону русских, которые периодическими отходами отрывали свои войска от противника, выходя из-под ударов, и, получая подкрепления, вновь продолжали столь же интенсивную борьбу, изматывая врага. Это привело к тому, что сопротивление 1‑й армии Северо-Западного фронта оставалось почти постоянным и требовало от германцев нового и нового напряжения сил и большого расхода боеприпасов. Как мы отмечали выше, в конце операции этот расход даже привел к перебоям в снабжении.
Таким образом, оборонительная Третья Праснышская операция пресекла развитие северной «клешни» «Летних стратегических Канн» со стороны группы М.-К.-В. фон Гальвица.
1.5. Красноставское сражение 4–9 июля 1915 г
К июлю 1915 г. Юго-Западный фронт понес тяжелый урон – как в личном составе, так и в вооружении. Германо-австрийцы захватывают стратегическую инициативу. Оперативно-стратегические реалии привели к тому, что входившая с самого начала войны в состав Юго-Западного фронта и принявшая главный удар врага во время Горлицкого прорыва 3‑я армия была передана в состав Северо-Западного фронта.
Как мы уже отмечали, планируя пленить русские армии в Польше, германо-австрийцы начали осуществлять т. н. «Летние стратегические Канны»: с севера через р. Нарев наступала армейская группа М.-К.-В. фон Гальвица – двигаясь навстречу армейской группе генерал-фельдмаршала А. фон Макензена, наступавшей между p. Висла и Западный Буг с юга на север. В ходе этого грандиозного стратегического маневра несколько русских армий должны были оказаться в гигантском котле.
Реализуя «Летние стратегические Канны» с юга, австро-венгерская 1‑я и германская Бугская армии начали сражение под Грубешовом, в то время как армейская группа А. фон Макензена приступила к Красноставскому сражению.
Красноставское сражение развернулось между русской 3‑й армией Северо-Западного фронта и двумя вражескими армиями (германской 11‑й и австро-венгерской 4‑й) 04–09.07.1915 г. на люблинском стратегическом направлении – в районе г. Красностав (Волынь).
На пути войск А. фон Макензена грудью встали русские корпуса 3‑й армии – выдержавшей главную тяжесть удара противника в Галиции и понесшей огромные потери, но, несмотря на это, действовавшей не без успеха. Русская Ставка, просчитав замысел врага, усилила армию наиболее мощным из ее резервов – Гвардейским корпусом. 21 июня дивизии корпуса высадились у города Холм, перейдя 23 июня в район города Красностав.
Охарактеризуем боевые расписания противников.
Так, 3‑я армия Северо-Западного фронта (командующий генерал от инфантерии Л.В. (П.) Леш) включала 6 корпусов или 16 пехотных (стрелковых) дивизий:
9‑й армейский (42, 5 и 70‑я пехотные дивизии),
10‑й армейский (31, 9 и 61‑я пехотные дивизии),
14‑й армейский (45‑я и 18‑я пехотные дивизии),
24‑й армейский (48‑я и 49‑я пехотные дивизии),
2‑й Сибирский армейский (4‑я и 5‑я Сибирские стрелковые дивизии),
3‑й Кавказский армейский (21‑я и 52‑я пехотные дивизии),
Гвардейский (1‑я и 2‑я гвардейские пехотные дивизии, Гвардейская стрелковая бригада).
Группировка противника (армейская группа А. фон Макензена) – 9 корпусов и 27,5 пехотной дивизии.
В ее составе: германская 11‑я (командующий генерал-фельдмаршал А. фон Макензен) и австро-венгерская 4‑я (командующий генерал пехоты эрцгерцог Иосиф Фердинанд) армии.
В составе германской 11‑й армии находились следующие соединения:
германский Гвардейский корпус (1‑я и 2‑я гвардейские дивизии),
германский 10‑й армейский корпус (19‑я и 20‑я пехотные дивизии),
германский 22‑й резервный корпус (43‑я (одна бригада) и 44‑я резервные дивизии),
австро-венгерский 6‑й армейский корпус (12‑я пехотная и 39‑я гонведная пехотная дивизии),
германская 22‑я пехотная дивизия,
германская 101‑я пехотная дивизия,
германская 105‑я пехотная дивизия,
германская 119‑я пехотная дивизия,
германская гвардейская кавалерийская дивизия.
В составе австро-венгерской 4‑й армии находились следующие соединения:
австро-венгерский 8‑й армейский корпус (австро-венгерские 37‑я и 62‑я пехотные, германская 47‑я резервная дивизии, а также 1‑я и 3‑я бригады Польского легиона),
австро-венгерский 9‑й армейский корпус (4‑я, 21‑я пехотные, 41‑я гонведная пехотная, 106‑я ландштурменная дивизии),
австро-венгерский 10‑й армейский корпус (2‑я, 24‑я пехотные, 26‑я ландверная пехотная дивизии),
австро-венгерский 14‑й армейский корпус (3, 8, 10‑я пехотные дивизии),
австро-венгерский 17‑й армейский корпус (11‑я и 45‑я пехотные дивизии),
2‑я кавалерийская дивизия[35].
Русские 24, 14 и 3‑й Кавказский армейские корпуса противостояли самой сильной группировке противника – германским Гвардейскому и 22‑му резервному корпусам. Основные события Красноставского сражения развернулись как раз на этом боевом участке.
Сражение под Красноставом уникально тем, что в нем вступили в боевое противоборство элитные соединения самых сильных армий Первой мировой войны – германской и русской – Гвардейские корпуса.
Учтя мощь флагмана германского наступления – армии А. Макензена, – русское командование разместило во 2‑м эшелоне на наиболее угрожаемом направлении Гвардейский корпус – и эта предосторожность полностью себя оправдала.
Противник прорвал позиции 3‑го Кавказского армейского корпуса, и русская гвардия выступила на передовую. Офицер лейб-гвардии Преображенского Его Величества полка (Петровская бригада 1‑й гвардейской пехотной дивизии) С.А. Торнау так передает свои впечатления от боевой обстановки на фронте 4 июля в преддверии выдвижения своей части на позиции: «Часов около 12 я ездил верхом, с несколькими офицерами, в Красностав, вблизи которого происходил бой. С окраины города мы стали наблюдать. Поражало нас, прежде всего, почти полное отсутствие стрельбы с нашей стороны. 52‑я дивизия (52‑я пехотная дивизия 3‑го Кавказского армейского корпуса. – А.О.), утомленная последними боями, сильно постр