ивный. Немцы не могли высунуть носа. У меня созрел план перейти в контратаку и захватить ближайшую линию. Я приказал не давать немцам возможности выглядывать из окопов, а сам обратился в штаб полка с просьбой, чтобы наша батарея попробовала обстрелять еще не успевших как следует окопаться немцев. Немецкая артиллерия открыла огонь, по-видимому, пристреливаясь к нам. Наши артиллеристы, соединившись со мной, заявили, что могут открыть огонь, если я возьмусь корректировать их стрельбу. Я охотно согласился… Уже третья шрапнель разорвалась так удачно, что не было сомнения в том, что несколько немцев было убито. Двое даже не выдержали, вскочили и бросились назад, но оба были уложены пущенными вдогонку пулями. Заговорила немецкая артиллерия, и поднялась вторая, третья и четвертая немецкие линии и пробовали наступать, но через минуту уже были остановлены. Пулемет работал отлично. Соседние роты тоже открыли частый огонь. Бой разгорался». 13‑й лейб-гренадерский Эриванский полк потерял в этих боях 5 офицеров и до 450 нижних чинов.
Части 51‑й пехотной дивизии 2‑го Кавказского армейского корпуса удачной контратакой сумели захватить 6 германских орудий, но не смогли их вывезти.
4—5 июля – пик боевой активности противников в ходе Грубешовского сражения. Сводка Штаба Верховного главнокомандующего сообщала: «Сражение между Вислой и Западным Бугом 4 июля достигло крайнего напряжения. Наши войска с доблестью и упорством отражают натиск врага».
13‑я армия четыре дня отбивала атаки германцев и могла еще держаться, но, вследствие отхода 3‑й армии, командование Северо-Западного фронта приказало отвести назад и правый фланг 13‑й армии. Благодаря этому германцам удалось занять г. Грубешов. Но развить успеха противник не мог: «Артиллерии много раз пришлось возобновлять свою страшную опустошительную работу, чтобы разрушить сильно укрепленные русские опорные пункты и утомить мужественно обороняющегося противника. Наконец, после многодневной горячей борьбы победа склонилась на нашу сторону. Утром …6‑го мы овладели позициями противника». Но упомянутые германским источником позиции были не взяты, а оставлены русскими частями по приказу командования, выравнивавшего фронт 3‑й и 13‑й армий. Занятие противником восточных боевых участков позиции выводило германцев в тыл Грабовцу; поэтому дальнейшая оборона участка Грабовец – Бересты теряла смысл и могла привести к тактическому окружению частей 13‑й армии.
Атаки противника в данном районе уверенно отбивались – именно поэтому приказ об отходе с этого боевого участка был совершенно неожидан для его защитников. Наступление германской 4‑й пехотной дивизии было не только безуспешно, но и привело к большим бесцельным потерям противника. Об оставлении боевого участка у Грабовец – Бересты именно вследствие решения русского командования фактически свидетельствуют и слова германского источника: «Русские по всей линии отошли».
Неприятель рвался вперед с целью перерезать коммуникации русских частей, все еще находившихся на Висле.
На фронте германского 41‑го резервного и австрийских 1‑го и 2‑го армейских корпусов противник пытался развивать наступление от Сокаля. 6 июля «атаки неприятеля на участках от Крылова до Сокаля продолжались, причем в районe Сокаля неприятель несколько распространился на правом его берегу». На фронте Бугской армии появились 11‑я гонведная кавалерийская дивизия и вновь возвращенные в ее состав 41‑й резервный корпус и 5‑я кавалерийская дивизия.
Показательно, что на заключительном этапе боев у Грубешова русские войска в районе Сокаля добились перелома боевой обстановки в пользу русского оружия. Так, 7 июля «на участке Литовиж – Сокаль – Потуржица наши войска потеснили переправившиеся на правый берег части неприятеля. В упорном бою нами захвачено до 1000 пленных… На Буге – упорные бои от Крылова до Добротвора. На широком фронтe выше Сокаля мы очистили от неприятеля правый берег Буга и захватили при этом в селении Потуржице до 1500 пленных».
Русским данным соответствуют и сведения австрийского источника о том, что «в течение дня напряженность боев на фронте армии (1‑й. – А.О.) многократно возросла». Противник засвидетельствовал и тот факт, что русскими частями почти в полном составе был пленен 25‑й егерский батальон (49‑я пехотная бригада 25‑й пехотной дивизии австрийского 2‑го армейского корпуса).
Неприятель зафиксировал атаки русской гвардейской кавалерии (2‑я гвардейская кавалерийская дивизия 4‑го конного корпуса) и пехоты 31‑го армейского корпуса у м. Джары, констатировав невозможность наступления на Владимир-Волынский. Так, 6 июля «2‑я гвардейская Конная батарея оказалась в 600 шагах от наступающего противника. Подошедшие Лейб-Гусары со взводом 5‑й гвардейской Конной батареи, ударом во фланг, останавливают неприятельские цепи. В этой стычке участвуют Лейб-эскадрон и 2‑й (эскадроны лейб-гвардии Гусарского полка. – А.О.) под командой полковника Гревса (А.П. Гревс – командир эскадрона лейб-гвардии Гусарского полка. – А.О.). Были захвачены пленные и обозы. 7‑го и 8‑го числа наша дивизия (2‑я гвардейская кавалерийская. – А.О.) с пехотой сбивала противника снова за реку Буг».
В Описании военных действий 3‑го Донского казачьего Ермака Тимофеева полка (входил в 3‑ю кавалерийскую дивизию) отмечено, что полк «6‑го и 7 июля в составе бригады от 3‑й кавалерийской дивизии: 3‑й Донской казачий и 3‑й уланский Смоленский полки, под общей командою полковника Разгонова (Разгонов А.К. – командир 3‑го Донского казачьего полка. – А.О.), находился в распоряжении командующего 2‑й гвардейской кавалерийской дивизии Свиты Его Величества генерал-майора Эрдели у кол. Гуров. 8 июля полк, в составе той же бригады, вел бой против высоты 100,4 у д. Джары».
Ожесточенные атаки русских войск пришлось выдержать и частям германской 82‑й резервной дивизии.
В итоге на фронте австро-венгерской 1‑й армии сложилась критическая ситуация – оперативное объединение просит поддержки у своих соседей. Ситуацию усугубили потеря важной тактической позиции – горы у Сокаля и фланговый удар русских частей по 46‑й ландверной пехотной дивизии. Даже ураганный огонь артиллерии не помог австро-германским частям вернуть гору вплоть до конца операции. Австрийский источник зафиксировал большие жертвы австро-венгерских войск в ходе боев у Сокаля.
На фронте 24‑го резервного корпуса Бугской армии 6 июля 11‑я Баварская пехотная дивизия вступила в бой к югу от Грубешова – на Гучве (притоке Буга). Преодолеть сопротивление русских войск она не смогла.
К вечеру 6 июля остальные соединения Бугской армии после стычек с русскими арьергардами оказались перед фронтом новых позиций 13‑й армии к северу линии от Неледов – Тржещаны – лес к юго-восточнее Ухане – Войславице – Остров. В итоге неприятель «между Вислой и Бугом… 6 июля с осторожностью приближался ко вновь занятому нами фронту». Командир 13‑го лейб-гренадерского Эриванского полка полковник Е.Е. Вышинский писал из м. Ухане 6 июля: «…мы шли всю ночь под проливным дождем и промокли насквозь… можешь себе представить, в каком виде были нижние чины, почти по колено в грязи, а утром пришли на позицию и снова закапываться в землю, в грязь! Можно поражаться выносливости нашего солдата и его способности не унывать и мириться со всякими, иногда прямо-таки невозможными, условиями. Недавно я в течение двух ночей испытал глубокое удовлетворение: мне доставили большую радость немцы, которых мы забрали двумя партиями. Я их допрашивал и пришел прямо-таки в восторг… людского материала у них осталось мало… настроение отчаянное, все в одни голос говорят, что уже устали воевать, что жаждут мира, что воодушевления никакого, что потери у них огромные и что все они рады, что попали в плен. Все говорят, что наша артиллерия стреляет великолепно: «Наши все страшно боятся вашей артиллерии». – «Наша артиллерия имеет много снарядов, но стреляет плохо». – «Ваша пехота стреляет тоже очень хорошо, за один день у нас в окопах было 30 убитых и все в голову»… Словом, я убедился, что войска у них уже не те, что были раньше… мы бы погнали без труда, если бы не их артиллерия. Без артиллерии они ничто, а с артиллерией – сила, с которой мы, пока, видимо, не можем справиться, пока не заведем такую же артиллерию».
Прикрывая отход кавказских гренадер, удалось отличиться корпусной коннице 2‑го Кавказского армейского корпуса – 36‑му Донскому казачьему полку. Как зафиксировано в Описании военных действий части: «6 июля. При отходе корпуса с позиций, занимавшихся по линии д. Гура – Салтысы – Берестье – Заборцы на новые позиции Войславице – Ухане – Лемешов… было приказано прикрыть отход корпуса с 3‑й гвардейской пехотной дивизий и вести разведку на всем означенном фронте… К 8 часам утра обнаружилось движение немецких колонн не менее дивизии от Грабовца и Берестье, впереди по главным дорогам авангарды и густые передовые пехотные части. Кавалерия до 2 эскадронов была замечена у д. Гдешин. В виду чего, для обеспечения своего левого фланга и путей движения частей 3‑й гвардейской пехотной дивизии я выделил одну сотню на путь д. Корытин – Майдан Великий – Дрогичаны… К 9 ½ час утра к передовым цепям, задерживаемым мною огнем, подошли две немецкие колонны силою каждая не менее батальона и при сильном ружейном и пулеметном огне повели атаку от д. Орнатовице на север и в обход госп. дв. Орнатовице с западной стороны. Атаки сдерживались до 12 часов дня, после чего под сильным оружейным огнем я отвел свой отряд на новую избранную позицию у д. Поляки, где имелись окопы. На этой позиции я удерживался до 2 часов дня, ведя перестрелку с противником, наступавшим через Беловоды и Шур-Верждица. К этому времени я получил донесение, что наша пехота заняла назначенные ей позиции… После чего отошел к Штабу корпуса через Ухане… Убыль: ранено 2 казака и 3 лошади. Наблюдение: 1) Немецкая конница далее ружейного выстрела от своей пехоты не отделяется. 2) При появлении даже мелких частей казаков скрываются. 3) Немецкая пехота двигается медленно с большой осторожностью: при 2–3‑х выстрелах залегает и с трудом подталкивается сзади».