На левом участке, 4‑й батальон, после ураганного обстрела, был тоже атакован немцами, которым удалось занять часть передовых окопов. Но под начальством своего доблестного командира… батальон контратаками своих резервных рот, не только восстановил положение, но еще выбил немцев из прилегающей части леса и занял часть бывших окопов 3‑го батальона».
14‑я рота лейб-гвардии Павловского полка поддержала действия финляндцев.
В боях у д. Кулик лейб-гвардии Финляндский полк потерял убитыми и ранеными 11 офицеров (еще 3 офицера, будучи ранеными, остались в строю) и до 1,7 тыс. нижних чинов.
Но так как 21 июля «главнокомандующий Северо-Западным фронтом приказал начать с вечера постепенный отход на заранее подготовленную позицию Остров – Вытично – Петрилов – Опалин», 2‑я гвардейская пехотная дивизия «с 1°° отошла и заняла участок по северному берегу р. Свинки. День прошел спокойно. II Сибирский корпус оттянут в резерв. Справа примкнула 31‑я пехотная дивизия (X армейского корпуса). Слева 1‑я гвардейская пехотная дивизия (на участке Бекеша включительно – южнее Вержбицы включительно)»[71].
Полки 2‑й гвардейской пехотной дивизии заняли позиции по линии д. Абрамовка – Бекеша – Яновице – Волька Цыцовска. Противником русских гвардейцев были полки германских 44‑й резервной и 1‑й гвардейской дивизий.
22 июля русская 2‑я гвардейская пехотная дивизия, совершив ночной отход, заняла позиции на линии: высота 194 – опушка леса восточнее Велькополе. В этот день германцы в 11 часов, после ураганного артиллерийского огня, атаковали боевой участок лейб-гвардии Павловского Его Величества полка. Германским гвардейцам 2‑го пехотного полка удалось захватить высоту на стыке лейб-гвардии Павловского и Финляндского полков. Сложилась угрожающая ситуация – с потерей высоты удержание всей позиции становилось невозможным.
В этой ситуации 2‑я рота 1‑го батальона лейб-гвардии Финляндского полка перешла в контратаку и опрокинула противника, прочно заняв высоту. Высота была удержана, несмотря на повторные атаки германцев.
В 18 часов противник (части 1‑й гвардейской дивизии) перешел в наступление и захватил высоту 198. Контратакой подразделения лейб-гвардии Павловского полка отбросили германцев. Но затем, вследствие подхода к противнику подкреплений, были вынуждены отойти севернее м. Загорже.
В этот день к 19 часам германская 22‑я пехотная дивизия сменила части 2‑й гвардейской дивизии. Лейб-гвардии Финляндский Наследника Цесаревича полк, находясь в арьергарде, занял боевой участок между лейб-гвардии Павловским и Московским полками.
22 июля начался очередной бой лейб-гвардии Финляндского полка – у д. Верещины. В ходе этого боя 22–23 июля полк потерял до 1,3 тыс. человек, в т. ч. 5 офицеров. Штабс-капитан лейб-гвардии Финляндского полка Д.И. Ходнев отметил, что: «Громадные потери нес тогда полк. Масса раненых солдат и офицеров убыла из строя; неоднократно полк сводился в трех и двух батальонный состав. Бои кончались и от батальонов оставались лишь жалкие, по численности остатки».
По результатам боев у д. Кулик – Верещины 3 офицера стали кавалерами ордена Святого Георгия 4‑й степени, и 2 – кавалерами Георгиевского оружия.
Помимо частей 2‑й гвардейской пехотной дивизии упорные бои с германцами вела смежная с лейб-гвардии Павловским полком 31‑я пехотная дивизия 10‑го армейского корпуса.
На фронте русской 13‑й армии, занявшей оборонительные позиции к северу от г. Холм на линии Теосин – Готувка – Лысая Гора, развернулись трехдневные бои. Русские части достойно отражали атаки противника на позициях за р. Западный Буг. После отхода русских частей на позиции к Савину установилось временное затишье – противник производил перегруппировку, готовясь к новому наступлению. Германский источник свидетельствует: «Атака Бугской армии не могла быть произведена немедленно, так как она получила приказание развернуться далее на запад для занятия участков обоих правофланговых корпусов 11‑й армии – VI австро-венгерского и Гвардейского. Вызванная этим приказом перегруппировка частей заняла несколько дней».
Упорные бои на фронте русской 3‑й армии позволили выиграть драгоценное время.
В ночь на 21 июля соединения русской 2‑й армии, находившиеся в Центральной Польше, перешли на правый берег Вислы – на левом берегу остались лишь позиции «на линии бывших фортов Варшавы». И в ночь на 23 июля части 2‑й армии спокойно оставили «Варшавские позиции» и отошли на правый берег, взорвав все мосты.
Задача, поставленная перед Южной группой армий Северо-Западного фронта, была выполнена.
Теперь от ее армий требовался быстрый отход на рубеж, позволявший вести оборону неопределенно долгое время. С этого рубежа, после получения необходимых резервов и материально-технических средств, сохранив живую силу для дальнейшей борьбы, русские войска смогли бы перейти в наступление.
Противник понес в Люблин-Холмской операции серьезные потери. Так, германские источники отмечают, что, например, 119‑я пехотная дивизия «понесла тяжелые потери». Один из батальонов 58‑го пехотного полка дивизии целиком попал в русский плен. Трофеями русских войск трех армий Южной группы стали до 5 тыс. пленных и 36 орудий.
Так, фрагментарные данные штаба русской 13‑й армии позволяют сделать вывод о том, что с 9 по 22 июля ее частями были захвачены в плен:
Русские войска также понесли тяжелые потери. Учитывая хронический некомплект в соединениях 3‑й и 13‑й армий, они были особенно тягостны для оперативных объединений. Так, численность 13‑й армии (без 5‑го Кавказского армейского корпуса) к концу Люблин-Холмского сражения выглядела следующим образом:
Соответственно, численность пяти корпусов равнялась лишь 63 тыс. человек, или 30 % от штатной численности данной группировки по нормам мирного времени.
Люблин-Холмское сражение показательно удивительной стойкостью русских войск. Неустойка в двух полках 2‑го Сибирского армейского корпуса 16 июля на общем фоне выглядит как исключение. В период 16–20 июля русские армии Южной группы пережили четыре серьезных прорыва своего фронта, но смогли преодолеть кризис и консолидировать оборону на новых позициях. Необходимо отметить, что серия больших и малых прорывов противника в условиях неподвижной обороны русских войск – явление неизбежное. Владеющий инициативой и обладающий огневым превосходством противник в условиях маневренной войны диктовал русским войскам условия, в которых они были вынуждены принимать бой. Контрманевр и маневр – вот главные средства борьбы с прорывами противника. Но в условиях растянутой обороны возможность применения этих средств русскими войсками была существенно снижена. Маневроспособность русских частей и соединений была подорвана такими обстоятельствами, как слабый численный состав и хронический недостаток боеприпасов.
Фронтовик вспоминал: «Июль месяц 1915 г. был, пожалуй, наиболее тяжелым и трудным для отходивших: недостаток артиллерийских снарядов сказывался особенно остро, и вследствие этого наша артиллерия могла вести свой огонь с особого каждый раз разрешения начальника дивизии. При таких условиях во всех боях этого периода приходилось отсиживаться и отбиваться только ружейным и пулеметным огнем, в то время как немцы по-прежнему не стеснялись в расходе снарядов не только легкой, но и тяжелой артиллерии. Это давало им огромные преимущества, позволявшие действовать дерзко в полном расчете на свой успех, под прикрытием и давлением огня своей артиллерии. Однако такое дерзостное настроение не всегда, впрочем, оправдывалось и нередко разбивалось о не менее дерзостную упругость и устойчивость, которую в то время мы вполне сохраняли».
Д.И. Ходнев писал: «Бывали дни, когда на участке полка батареи могли выпускать лишь по десяти – пятнадцати снарядов на пушку! И это в то время, когда германцы и австрийцы развивали ураганный огонь. С беззаветной храбростью, с утра до вечера отбивал полк многочисленные атаки сильнейшего врага; а ночью, утомленный и обессиленный, вместо отдыха отходил на следующие позиции, чтобы с рассветом снова задерживать движение противника и не допускать вторжение его в глубь родной страны. Это было лето 1915 года. Лето, которое никогда не забудется теми, кто пережил его на полях сражения! Сколько мужества и доблести проявили в это лето офицеры и солдаты, сколько геройских подвигов было совершено ими за это время и какие потоки крови пролились при защите каждого клочка Русской земли!»
Главным для русских войск в сложившихся оперативно-тактических условиях было снизить темп наступления противника. Именно поэтому русские части практиковали отход «перекатами» – упорная оборона днем и ночной марш на новые позиции. Такая тактика позволяла противодействовать как прорывам противника, неизбежным вследствие нахождения инициативы в его руках, так и возможным тактическим окружениям. С другой стороны, такая тактика негативно отражалась на боевом и моральном состоянии русских частей. Участник боев вспоминал: «Если даже днем не было боя, то все же к ночи мы получали приказание отойти. После ночного перехода, придя на новую позицию, приходилось тотчас же приниматься за укрепление ее и т. д.; и так изо дня в день. Все это чрезвычайно утомляло людей и физически и морально, так как обидно было, без всякой видимой причины, бросать все сделанные работы, чтобы на новом месте начинать все сначала».
Особенно болезненно реагировали на это солдаты и офицеры успешных соединений – например, Гвардейского корпуса. Вплоть до 16 июля Гвардейский корпус удерживал свои позиции, отбив все атаки германской гвардии. И лишь 16 июля, из-за прорыва фронта соседнего 2‑го Сибирского армейского корпуса, германцы вышли в тыл Гвардейскому корпусу, которому пришлось отойти, а 19 июля отступление соединения продолжилось. Так, фронтовик писал: «Все эти (и последующие) отходы происходили не под давлением противника, а для выравнивания фронта, ввиду общего отступления».
Вместе с тем и тактические действия германских войск зачастую (особенно в плане активности и инициативы) оставляли желать лучшего. Об этом свидетельствуют как темпы и др. параметры наступательных операций противника, так и воспоминания очевидцев. Так, офицер лейб-гвардии Драгунского полка так воспроизводил эпизод боя на участке 20‑й пехотной дивизии: «Немцы стали показываться из березняка. Но как-то не дружно, не сразу высыпались, а раньше высунулись против левого фланга и только потом, несколько спустя, по всей опушке. Чувствовалось, что они абсолютно не понимают, что бьют в обнаженный фланг, так как и атака была какая-то нерешительная, нажали и тотчас же, встреченные дружным огнем, скрылись… в березняке [мы] наткнулись на большое количество раненых и убитых. Преобладали немцы…»