В эти пределы вернувшимися из Подунавья гуннами были, вероятно, оттеснены акациры, которые заняли степи от низовьев Дона до Кубани[1042]. В истории кочевых народов, прошедших по южнорусским степям в IV–VII вв., это, пожалуй, единственное крупное передвижение племен с запада на восток. Все остальное движение шло с востока на запад.
Означают ли прежде незнакомые этнонимы в письменных источниках появление в прилежащих к Понту и Меотиде областях во второй половине V в. новых племен, или их имена были скрыты ранее под названием гуннов, и они частично входили в орду, увлеченную последними в Европу, а частично обитали здесь (как акациры) с конца IV в.? Более вероятным кажется последнее предположение. Как писал В.В.Радлов, «…в народцах, напирающих, один за другим, на Восточную Римскую империю после падения владычества гуннов, мы должны признать те самые племена, которые до того составляли само гуннское государство, так как ведь новые племена могли проникнуть из Азии в Европу лишь в той мере, в какой уничтожали друг друга в постоянных войнах уже прибывшие в Европу племена»[1043]. Узнаванием новых этнонимов отразился в греко-латинской литературе распад огромного союза племен, временное объединение которых не привело к потере их самоназваний, то есть не было настолько существенным, чтобы повлиять на самосознание каждой отдельной группы, и не привело к их слиянию в единую общность. Полиобрядность погребений «гуннской эпохи» также свидетельствует о разноплеменности состава гуннских орд, о том, что гунны так и не сложились в единую этнолингвистическую общность[1044].
Возможно, некоторое время главенствующее положение в Северном Причерноморье занимали такие гуннские племена, как ультизуры и вуругунды. О них Агафий Миринейский сообщает следующее: «Все они назывались гуннами или скифами. По племенам же в отдельности одни из них назывались… ультизурами, прочие вуругундами. Спустя много столетий они перешли…каким-то образом Меотидское болото, которое раньше считалось непроходимым, и, распространившись по чужой территории, причинили ее обитателям величайшие бедствия своим неожиданным нападением.
Таким образом, изгнав прежних обитателей, они заняли их страну, но, кажется, в ней не очень долго прожили и, как говорится, погибли поголовно.
Ультизуры и вуругунды считались могущественными и были знамениты до времени императора Льва и живших в то время римлян. Мы же, живущие ныне, их не знаем и, думаю, никогда не узнаем, или потому, что они, может быть, погибли, или же переселились в отдаленнейшие местности»[1045]. К этим версиям византийского историка добавим еще одну: или уступили свое господствующее положение другому племени (или племенам), распространившему свое имя на побежденных, как это случалось издревле[1046].
Правления византийских императоров Льва I (457–474) и Льва II (474) приходятся на 50–80 гг. V в., то есть как раз на время распада союза Аттилы. Другие авторы не знают ни ультизуров, ни вуругундов. Последних считают болгарским племенем[1047], и даже сам их этноним – булгаро-тюркской формой собственного этнического имени древних булгар[1048]. Крым в тот же период, по сведениям Иордана, занимали альциагиры: «А там и гунны, как плодовитейшая поросль из всех самых сильных племен, закишели надвое разветвившейся свирепостью к народам. Ибо одни из них зовутся альциагирами, другие – савирами, но места их поселений разделены: альциагиры – около Херсоны…»[1049]. Предположение Е.Ч.Скржинской, что Прокопий Кесарийский говорит о тех же альциагирах[1050], когда сообщает, что, «если идти из города Боспора в город Херсон…, то всю область между ними занимают варвары из племени гуннов»[1051], можно считать правдоподобным только в том случае, если отнести сообщение Иордана не к V в., а к VI в., ко времени написания «О происхождении и деяниях гетов», так как за сто лет в Причерноморье могло произойти много изменений. Тем более, что вместе с альциагирами упоминаются савиры, которые в 60-х гг. V в.[1052] находились еще далеко на восток от Причерноморья.
М.И.Артамонов пытается отождествить ультизуров и альциагиров[1053], но это мало убедительно. Скорее можно сопоставить припонтийских ультизуров с гуннским племенем, в числе других оставшимся в Паннонии под властью сына Аттилы Динтцика[1054], – ултзинзурами[1055] или предположить, что занимавший некоторое время Прибрежную Дакию еще один сын Аттилы Ултзиндур[1056] откочевал затем на восток именно во главе ультизуров (то ли был их эпонимом[1057], то ли сам получил имя по названию подвластного племени).
Почти через сто лет после нашествия гуннов и через десять лет после развала объединения Аттилы[1058] припонтийский регион потрясает следующая волна миграции кочевых племен. Фрагмент «Готской истории» Ириска, относящийся к 463 г., гласит: «…Около этого времени к восточным римлянам прислали послов сарагуры, уроги и оногуры, племена, выселившиеся из родной земли вследствие враждебного нашествия сабиров, которых выгнали авары, в свою очередь изгнанные народами, жившими на побережье океана и покинувшими свою страну вследствие туманов, поднимавшихся от разлития океана, и появления множества грифов: было предсказание, что они не удалятся прежде, чем не пожрут род человеческий; поэтому-то, гонимые этими бедствиями, они напали на соседей, и так как наступающие были сильнее, то последние, не выдерживая нашествия, стали выселяться. Так и сарагуры, изгнанные с родины, в поисках земли приблизившись к гуннам акацирам и сразившись с ними во многих битвах, покорили это племя и прибыли к римлянам, желая приобрести их благосклонность»[1059]. По мнению авторитетных ученых, достоверность содержания этого сообщения не подлежит сомнению[1060], а форма является подражанием Геродоту[1061], поэтому в рассказе появились два первых члена цепочки переселений – грифы и люди, жившие у океана[1062].
Названные в отрывке Приска сарагуры, оногуры и уроги (или огоры, огуры)[1063], относящиеся к угорским[1064], праболгарским[1065], болгаро-тюркским племенам[1066], которые не отличались существенным образом от гуннов[1067], были вытеснены из Западной Сибири, Южного Приуралья и Нижнего Поволжья, где археологи пытаются выделить памятники, принадлежащие этим народам[1068]. Этнолингвистический массив Азово-Каспийского междуморья пополнился в 60-х гг. V в. родственными племенами; существовал континуитет между гуннами и булгарами[1069]. Таким образом, частая смена названий племен в IV–VI вв. означала не коренную смену населения в припонтийском регионе, а победу того или иного племени, подчинявшего себе соседей.
В результате нашествия сарагуров, урогов и оногуров исчезают со страниц источников акациры, вероятно, основательно разгромленные. Только у Равеннского анонима[1070] встречаем намек на то, что акациры продолжали жить там же и были одним из предков хазар: «Далее, в равнинной местности расположена чрезвычайно обширная, как в длину, так и в ширину страна, которая называется Хазарией, ее называют также Великой Скифией… Этих хазар выше упомянутый Иордан называет агацирами. Через страну хазар протекает много рек, среди прочих самая большая, которая называется Куфис»[1071].
Хотя некоторые исследователи стремятся определить, в каких конкретных районах Предкавказья разместились сарагуры, а в каких – остальные племена этой коалиции[1072], сделать это, на наш взгляд, практически невозможно, так как источники не сообщают сведений об их границах, и ни одно из племен, названных Приском, не удалось связать с каким-либо археологическим комплексом[1073]. К тому же сарагуров, первоначально, вероятно, занимавших главенствующее положение в союзе, очень скоро, буквально в течение нескольких лет, постигает участь акациров. «Сарагуры после нападения на акациров и другие племена выступили походом против персов…»[1074]и были, видимо, разбиты[1075]. Они целиком растворились в местной этнической среде еще в VI в.[1076] Племена угуров (огоров) известны в VI в. в Поволжье под властью тюрок, хотя они и сохраняли, по-видимому, самоуправление