Дела могут стать еще хуже. Недавние исследования показали, что мы рискуем оказаться в ряде новых порочных кругов. «Ловушка бедности» преследует тех, кто родился в бедности. Перспективы ребенка, родившегося в бедной семье, но имеющего хорошую успеваемость в школе, гораздо хуже перспектив ребенка с более низкой успеваемостью, но из богатой семьи. Только четверть студентов из нижних слоев к 24 годам заканчивают высшие учебные заведения, при этом 90 процентов студентов из верхнего квартиля благополучно заканчивают университеты. А учитывая то, что доходы людей без высшего образования составляют лишь 62 процента от доходов людей с высшим образованием (в 1965 году это был 81 процент), можно предположить, что сегодняшние дети из бедных семей будут жить еще хуже, чем их родители.
Тем временем снижение налогов на капитал и наследство позволяет накапливаться унаследованному благосостоянию и фактически способствует формированию новой плутократии. Более того, вполне вероятно, что благосостояние будет сконцентрировано в руках особо избранных, как я и писал в своей кандидатской и как подчеркивал в своей книге Пикетти. Всеобщее процветание, которое характеризовало страну в ее золотую эпоху, пришедшуюся на мою юность, давно кончилось.
Тем не менее я, возможно, слишком наивен, однако не считаю капитализм единственно виноватым. Винить нужно общий паралич политической системы и недопущение к обсуждению ни одной прогрессивной идеи. На протяжении всей своей карьеры я анализировал рынки и выявлял их несовершенства, тем не менее я считаю, что рынки могут быть мощной силой, способной улучшить всеобщий уровень жизни. Нам необходим похожий баланс, который у нас был в середине XX века, когда государству была отведена передовая роль. В противном случае мы так и останемся с искаженной экономической и политической системой, которая ответственна за сегодняшний уровень неравенства.
В период моего взросления в городе Гэри, в его собственный золотой, пропитанный заводским дымом век, сложно было предсказать будущее города. Мы ничего не знали и не обсуждали деиндустриализацию Америки, которой суждено было случиться. Иначе говоря, я просто не осознавал, что та реальность, которую я покидал, отправившись учиться в колледже, была лучшей из всего, что произошло с Гэри.
Боюсь, подобная участь ожидает и всю Америку.
Часть 3. Формы неравенства
Неравенство в Америке, как и в других странах, многогранно. У каждой грани своя история. Некоторые страны отстают в одном, но лучше в другом. Существуют измерения неравенства на вершине – часть дохода, которую забирает себе Один процент или 0,1 процента – и неравенства внизу – количество людей в бедности и степень их нищеты. Существует неравенство в здравоохранении и доступности образования, политической свободе и безопасности, неравенство полов и детская депривация. Однако возможно, самой важной среди граней неравенства является неравенство возможностей.
Эти стороны неравенства, конечно, связаны: детская депривация, неравенство в доступности образования и здравоохранения означают, что не будет и равенства возможностей. Все меньше равенства возможностей наблюдается в странах (или регионах) с большим неравенством в доходах, и это дает нам понимание, почему США с их наибольшим уровнем неравенства результатов среди развитых стран стали страной с наименьшим уровнем равенства возможностей. Молодые американцы больше зависят от дохода и образования своих родителей, чем молодые люди в других развитых странах.
Статьи в этой части книги содержат выборочные исследования некоторых ключевых аспектов данных видов неравенства, начиная со статьи «Равные возможности, наш национальный миф». Многие из аспектов этой проблемы, указанные здесь, откликаются в последующих статьях. Например, детская депривация, очевидно, безнравственна как минимум потому, что дети не могут быть ответственны за собственное бедственное положение, и мы ничего не сможем сделать с неравенством возможностей, пока не разберемся с детской депривацией. Но, как я говорил в статье для UNICEF, написанной в честь 25-й годовщины Конвенции о правах ребенка, один из пяти детей в Америке растет в нищете.
«Студенческие займы и крах американской мечты» обращается к одной из самых серьезных проблем неравенства: доступности высшего образования. Неравенство в этой области является, в свою очередь, одной из причин, по которым США больше не является страной возможностей. Раньше в нашей стране большая часть населения имела оконченное образование в колледже, сегодня же по этому показателю мы находимся внизу рейтинга. Еще больше ужасает то, как образование закрепляет преимущества и их отсутствие: только 9 процентов американцев из беднейшей четверти населения, родившихся в районе 1980 года, окончили колледж.
Одна из причин – стоимость высшего образования в США. В других странах есть возможность получения бесплатного образования или большая финансовая поддержка от государства. Данная проблема остро стояла еще до кризиса 2008 года, но после него все стало только хуже. Когда доходы уменьшились, штаты стали урезать финансирование, и колледжи были вынуждены поднять цены за обучение. Перегруженные долгами за жилье американцы теперь стали брать кредиты и на образование, объем которых превысил триллион долларов. Средний студент завершает обучение с долгом приблизительно в $30 000. Макроэкономические последствия этой тенденции откликаются позднее – это влияет на возможность молодых людей приобрести автомобиль, дом или даже обзавестись семьей. Но микроэкономические последствия повсеместны – молодые люди испытывают стресс от того безвыходного положения, в котором они оказались: если они не получат высшее образование, то их перспективы будут безрадостны, а если они его получат, то к моменту выпуска будут иметь огромный долг.
В этом коротком эссе я не обращаюсь к очевидному вопросу: существует ли выход из этой ситуации, особенно в стране, в которой есть большие бюджетные ограничения? Здесь есть два решения. Гораздо менее богатые страны, чем США, решили, что доступное образование важнее, и они обеспечивают бесплатное или почти бесплатное университетское образование. Примером такого решения в США служит инициатива президента Обамы в 2015 году сделать двухгодичный колледж бесплатным для отдельных студентов. Это был один из основных вопросов на референдуме о независимости Шотландии в 2014 году: хотя Англия следует американской модели, заметно повышая цены на образование в течение последних 15 лет, в Шотландии предлагается бесплатное образование для молодых шотландцев. Другой подход существует в Австралии. Там правительство дает студентам деньги в долг под низкие проценты, а затем изымает деньги из их доходов. Люди с более высокими доходами выплачивают больше. Это не только помогает избежать сильного стресса, подобного тому, который возлагает на молодых людей система Соединенных Штатов с ее частными кредиторами, но также позволяет молодым людям избрать для себя профессию, которая будет отвечать их интересам и способностям. Они могут пойти в правительство или преподавание, не беспокоясь о своих долгах. Студенты, которые в будущем станут адвокатами, могут избрать для себя путь адвоката, отстаивающего государственные интересы, а не идти в корпоративное право. Преимущества для общества очевидны.
«Справедливость для избранных» обращается к достаточно неприятному аспекту неравенства в США – отсутствию равенства перед судом. Молодые американцы начинают день, выражая свою верность родине. Главными словами клятвы является фраза «и справедливостью для всех». Несмотря на это, ситуацию в Америке можно описать как «справедливость для тех, кто может себе это позволить». Нигде в мире это не заметно так, как в нашей коррумпированной судебной системе. Америка отправляет в тюрьму большее количество своих граждан, чем любая другая страна, включая Китай: жители США составляют 5 процентов мирового населения и 25 процентов заключенных. Но чаще всего свои юные годы в тюрьме проводят бедные и афроамериканцы[56].
В статье в том числе обсуждается ипотечный кризис в США, а конкретно один из его аспектов – «кризис отсутствия проверок». Банки, желая предоставить как можно больше ипотечных займов, не уделяют должного внимания записям. Когда начался неизбежный ипотечный кризис и пришло время выселять людей из тех домов, на которые банки несколько лет назад с радостью выдали деньги, выяснилось, что платежная документация была в абсолютном беспорядке. Во многих штатах система работает так: банк может просто подписать юридически заверенный документ о том, что вся информация проверена, и что человек, получающий ипотеку, действительно платежеспособен. Бедный человек, попавший под обвинение, может заплатить за то, чтобы себя защитить, но в этом и заключается проблема бедности в Америке: предстать перед справедливым судом здесь очень дорого. Представители банков фактически врали в судах, и не один раз, а многократно. Даже тех людей, которые не были должны, все равно выселяли из домов.
В статье затрагивается очень важный вопрос: американцы верят, что одна из сильных сторон их страны – это власть закона, но так ли он силен в действительности? Власть закона должна защищать слабых от сильных. Закон должен быть равен для всех. У нас есть законы против лжесвидетельствования. У нас есть законы, которые должны защищать людей от изъятия их собственности. Но наши законы не работают против банкиров – ни один из них не попал в тюрьму за пренебрежение к закону. Мы могли бы предотвратить ипотечный кризис, если бы более строго следовали уже существующим законам, предотвращающим грабительское кредитование, и если бы ФРС выполняла свои обязанности по соблюдению стандартов займа на ипотечном рынке.
Статья «Единственное решение ипотечного кризиса», написанная в соавторстве с Марком Занди, главным экономистом агентства Moody, освещает альтернативный вариант выхода из ипотечного кризиса после его начала, заимствование идеи, которая сработала во время Великой депрессии и ниче