Большая часть этого важного для всего мира потенциала была построена в условиях режима слабой, фактически отсутствующей защиты фармацевтических патентов. Но Индия, в настоящее время связанная положениями Соглашения по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности (от англ. сокр. ТРИПС) в рамках ВТО, была вынуждена пересмотреть свое патентное законодательство, тем самым вызвав тревогу в развивающихся странах по поводу грядущих последствий соглашения для поставки на мировой рынок доступных лекарственных средств.
На самом деле отказ в патенте препарату Gleevec – лишь небольшая проблема для западных фармацевтических компаний. В течение последних двадцати лет их лоббисты стремились насадить гораздо более строгий и применяющийся глобально режим ИС. В результате в настоящее время фармацевтические компании надежно защищены со всех сторон зачастую пересекающимися мерами, с которыми развивающимся странам слишком сложно бороться и которые часто порождают конфликт между глобальными обязательствами и внутренними обязательствами по защите жизни и здоровья граждан.
По данным Верховного суда Индии, ее законодательство в сфере патентов даже с учетом внесенных изменений по-прежнему в большей степени направлено на защиту общества, чем аналогичные законодательства в США и других странах: стандарты неочевидности и новизны, которые необходимо соблюсти для получения патента, строже (особенно если речь идет о медицинских препаратах), кроме того, не допускается бесконечное продление существующих патентов или патентная защита дополнительных последующих инноваций. Так суд еще раз подтвердил первоочередную заботу Индии о защите жизни и здоровья граждан.
Это решение также подчеркнуло один немаловажный факт: несмотря на жесткие ограничения, соглашение по ТРИПС все же предоставляет некоторые (хотя и редко используемые) гарантии, которые дают развивающимся странам некоторую гибкость для ограничения патентной защиты. Именно поэтому фармацевтическая промышленность США и прочие с самого начала работы над соглашением выступали за более широкий и жесткий комплекс норм посредством дополнительных соглашений.
Такие соглашения, например, могли бы ограничить отказы по заявкам на патенты, запретить национальным регулирующим органам одобрять производство дженериков до истечения срока патента, поддерживать эксклюзивность данных, тем самым затормаживая процесс принятия лекарств-биодженериков, а также внедрить новые формы защиты, например антиконтрафактные меры.
В заявлении о том, что решение Верховного суда Индии подрывает права на интеллектуальную собственность, просматривается любопытное противоречие. Критически важной институциональной базой для исправного функционирования системы прав интеллектуальной собственности служит независимая судебная власть, которая обеспечивает соблюдение этих прав. Верховный суд Индии продемонстрировал, что он независим, честно трактует законы и не так-то легко поддается давлению со стороны глобальных корпоративных интересов. Теперь очередь индийского правительства воспользоваться гарантиями, указанными в соглашении по ТРИПС, чтобы режим интеллектуальной собственности, принятый в Индии, способствовал и инновациям, и здоровью общества.
На глобальном уровне растет осознание необходимости более сбалансированного режима ИС. Но фармацевтическая индустрия, желая закрепить за собой прибыль, стремится навязать еще более жесткий и несбалансированный режим ИС. Страны, вступающие в переговоры о транстихоокеанском партнерстве или двусторонних «партнерских» соглашениях с Америкой, должны понимать, что это одна из ее скрытых целей. То, что преподносится под маской торговых соглашений, содержит, среди прочего, и положения об ИС, которые могут перекрыть доступ к относительно недорогим лекарствам и потенциально привести к снижению темпов экономического роста и развития.
Устранение крайнего неравенства. План устойчивого развития на 2015–2030 гг.
Совместно с Майклом Дойлем
На Саммите тысячелетия ООН в сентябре 2000-го страны – участники Организации сделали важный шаг, сместив фокус внимания с государств на людей. В принятой на саммите Декларации тысячелетия[87] лидеры мировых государств договорились разработать список крайне амбициозных целей в области развития, окружающей среды, прав человека, защиты уязвимых граждан, особых потребностей в странах Африки, а также реформирования институтов ООН. Задачи развития, сформулированные в Декларации тысячелетия, летом 2001 года воплотились в официальный документ, получивший название «Цели развития тысячелетия» и содержащий 8 основных целей, которые должны быть достигнуты к 2015 году[88]:
1. Искоренить крайнюю нищету и голод[89] (доля населения, имеющего доход менее $1 в день, а также доля населения, страдающего от голода, должны сократиться вдвое).
2. Обеспечить всеобщее начальное образование (гарантировать начальное образование всем детям обоих полов).
3. Содействовать развитию гендерного равенства и расширению прав и возможностей женщин (ликвидировать не позднее 2005 года неравенство между полами в сфере начального и среднего образования, а не позднее 2015-го – на всех уровнях образования).
4. Снизить процент детской смертности (снизить на две трети уровень смертности среди детей до пяти лет).
5. Улучшить охрану материнства (снизить на три четверти коэффициент смертности при родах).
6. Бороться с ВИЧ/СПИДом, малярией и другими заболеваниями (остановить распространение ВИЧ/СПИДа и малярии и положить начало тенденции к сокращению заболеваемости).
7. Обеспечить экологическую устойчивость (включить принципы устойчивого развития в политические стратегии и программы страны и обратить вспять процесс утраты природных ресурсов; к 2015 году сократить вдвое процент людей, не имеющих постоянного доступа к чистой питьевой воде; к 2020 году обеспечить существенное улучшение жизни как минимум 100 миллионов обитателей трущоб).
8. Развивать глобальное сотрудничество в целях развития (продолжить разработку открытой торговой и финансовой системы, предполагающей приверженность принципам развития, эффективного управления и сокращения бедности, как на национальном, так и на международном уровне; удовлетворять особые потребности наименее развитых стран, а также стран, не имеющих выхода к морю, и малых островных развивающихся государств; комплексно решать проблемы задолженности развивающихся стран; способствовать обеспечению достойной и продуктивной работой молодых людей; в сотрудничестве с фармацевтическими компаниями обеспечивать доступность относительно недорогих лекарств в развивающихся странах; в сотрудничестве с частным сектором содействовать распространению благ новых технологий, в особенности информационно-коммуникационных).
Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан позднее заявил, что «Цели развития тысячелетия» сыграли исключительную роль в координации международных усилий. Они помогли найти общую почву для конкурирующих агентств по вопросам развития, вдохновить международные организации и национальные правительства на совместную деятельность и предоставили гражданам стран возможность требовать от своих правительств выполнения принципа «мы, народ», который они декларировали. Иными словами, «Цели» вроде бы изменили приоритеты политики мировых лидеров[90]. Однако по итогам четырнадцати лет работы видно, что результаты довольно противоречивы. Некоторые из целей, например, необходимость сократить вдвое процент людей, живущих в состоянии крайней бедности, были достигнуты на глобальном уровне, но не в каждой отдельно взятой стране-участнице. Другие, например всеобщий доступ к начальному образованию, вряд ли будут реализованы к 2015 году[91].
Более того, хотя если бы все заявленные цели были достигнуты, это привело бы к поистине впечатляющим результатам, они все же не являли собой полную и исчерпывающую концепцию развития человечества. Они ограничивались лишь тем, на чем смогли сойтись государства-участники в 2000 году, и в них явно не хватает идеи равноправного развития[92]. Сейчас, когда международное сообщество обдумывает новый перечень целей, самое время включить в него «борьбу с крайним неравенством».
Каждая страна отличается своей политической экономией, которая определяет масштабы и последствия неравенства. Каждая нуждается в индивидуальной оценке. Заметная разница в масштабе и характере неравенства среди различных стран свидетельствует о том, что неравенство определяется не одними лишь экономическими силами. Оно обусловлено политикой и стратегией.
Достижение абсолютного равенства не является целью. Некоторые формы экономического неравенства благоприятствуют экономическому росту. А какие-то проявления неравенства и вовсе не стоит трогать, поскольку это может быть расценено как ущемление свобод, которыми все так дорожат. Хотя точный момент, в который неравенство становится губительным, может варьироваться от страны к стране, как только оно достигает крайних проявлений; социальные, экономические и политические последствия его вылезают на поверхность. Крайняя степень неравенства тормозит экономический рост и подрывает политическое равенство и социальную стабильность. И поскольку неравенство отличается накопительным социальным, политическим и экономическим эффектом, каждый из этих факторов требует отдельного и целенаправленного внимания. Мы начнем с экономических аргументов в пользу необходимости борьбы с крайним проявлением неравенства и продолжим политическими и социальными.