— Зачем?
— Потому что именно там я обычно провожу свои ночи.
— Обычно?
— Ну ладно, всегда.
— Тебе не обязательно возвращаться домой, — решительно сказал Доминик. В ответ Мэтти рассмеялась.
— Никогда или только сегодня?
Она подначивала его, и Доминик понимал это, но все равно какая-то смутная мысль тенью промелькнула в его голове. Промелькнула слишком быстро, чтобы он мог уловить ее и проанализировать.
Он слегка нахмурился.
— Я имел в виду…
— Не волнуйся, Доминик. Я прекрасно знаю, что ты имел в виду. — Тон Мэтти был сухим, но ответ был быстрым и однозначным. Она сделала попытку сесть, но Доминик рывком потянул ее на себя и вернул на место.
— Фрэнки там нет, так что тебя никто не ждет. Зачем возвращаться в пустой дом среди ночи? Ты можешь остаться здесь, со мной, в этой постели. — Его голос стал хриплым. — Может быть, я и кажусь тебе старым, но, поверь, моя выносливость удивит тебя, и ты еще попросишь пощады.
— Ты вовсе не старый. Кстати, сколько тебе лет?
Достаточно, чтобы стать циничным, подумал Доминик и ответил:
— Тридцать четыре.
— На десять лет больше, чем мне, — задумчиво заметила Мэтти. — Хорошая… — Хорошая возрастная разница, хотела она сказать, но вовремя прикусила язык. — Хороший возраст, чтобы жениться, — выкрутилась она. — Твои родители не заставляют тебя жениться, чтобы ты поскорее одарил их парой-тройкой внуков?
— Ну, «заставляют» — громко сказано. Мы же все-таки не в средние века живем. — По голосу Доминика Мэтти поняла, что его забавляет этот разговор. — Но естественно, отец хочет быть уверен, что род Дрекосов не прервется, а мама считает, что мне пора остепениться и создать семью с какой-нибудь достойной и подходящей мне женщиной.
Что ж, он ведет честную игру, подумала Мэтти.
Выложив карты на стол, он дал ей понять, что не стоит даже мечтать о несбыточном. Неожиданно для себя самой Мэтти расстроилась, хотя с самого начала не питала иллюзий насчет их отношений.
— У меня все было несколько иначе. Хотя сейчас и не Средневековье, как ты правильно заметил, — Мэтти почувствовала, что Доминик рассмеялся, — мои родители не были довольны тем, что мы с Фрэнки поселились вместе, не поженившись, но возражать особо не стали. Но, как видишь, все к лучшему — у нас с Фрэнки ничего не получилось.
— А может быть, они понимали, что вы не подходите друг другу, поэтому особо и не настаивали. А теперь просто рады, что вы оба пришли в чувство.
— Я никогда не думала об этом с такой точки зрения, — задумчиво сказала Мэтти, затем пожала плечами. Зря она завела этот разговор о браке, подумала она. У нее было такое чувство, будто она ступила на зыбучие пески. Еще чуть-чуть, и ее начнет засасывать. — Как бы то ни было, я должна идти. — Она резко села, но не удержалась и рассмеялась, увидев растерянное лицо Доминика. Впрочем, растерянность быстро сменилась раздражением, и ей стало не до смеха.
— Ты так и не объяснила почему.
— А я и не должна ничего объяснять. — Встав с кровати, Мэтти стала оглядываться в поисках одежды, затем начала собирать ее.
Продолжая лежать, Доминик неотрывно наблюдал за ней, стараясь подавить огромное разочарование, вызванное ее решением все-таки уйти.
Он не понимал, что с ним происходит. Обычно проблема состояла в том, чтобы избавиться от женщины после занятий сексом, а не в том, чтобы заставить ее остаться в то время, как сама она полна решимости уйти.
— Я отвезу тебя, — резко сказал он, отбрасывая скомканную простыню. — И прежде, чем ты разразишься речью о том, что вполне способна добраться домой на такси, говорю тебе, что довезу тебя и еще и до двери провожу.
Мэтти выдержала паузу и с вежливой улыбкой поблагодарила.
— Буду очень признательна.
— Можешь не утруждать себя благодарностью. — Доминик продолжал ворчать и в лифте, и на улице, пока они шли к его машине. При этом он крепко обнимал ее за плечи — Какой смысл иметь свободу и не пользоваться ею?
— Под пользованием свободой ты подразумеваешь предоставлять себя в твое распоряжение по первому требованию? — Мэтти вывернулась из-под его руки и скользнула на пассажирское место.
— Каждого из нас в распоряжение другого, — поправил Доминик. Он вставил ключ зажигания, но не завел машину, а продолжал смотреть прямо на нее, прислонившись затылком к дверце.
Он был готов притянуть ее к себе и снова заняться с ней любовью. Эта женщина не просто возбуждала его, она действовала на него как дурман, как наркотик. И дело было не только в ее великолепном теле или в том, как она смотрела на него, чуть прищурив глаза, как будто оценивая. То, что он чувствовал к Мэтти, было намного глубже. Его восхищала ее жизнестойкость, решительность, честность, чувство юмора и острый ум, равного которому он не встречал ни у одной женщины.
— Неужели? — Мэтти усмехнулась. — Не пора ли ехать? Полагаю, завтра у тебя насыщенный рабочий день, и я бы не хотела стать причиной твоей неработоспособности вследствие того, что ты поздно лег. Строители империй должны хорошо отдыхать, не так ли?
— Ведьма, — пробурчал Доминик, но завел двигатель и выехал со стоянки. Он вполне мог бы взять сам у себя выходной и провести его в постели с ней. — Кстати, к твоему сведению, я очень мало сплю. Мне хватает нескольких часов, чтобы полностью восстановиться. Впрочем, тебе тоже, если вспомнить, что ты умудрялась днем учиться, а вечером работать в этом своем клубе.
— В этом моем клубе очень неплохо платили, и только благодаря этой работе мне было чем оплачивать счета, — холодно заметила Мэтти. Доминик понял, что взял неверный тон. — Некоторым людям приходится выполнять самую непритязательную, порой грязную работу, чтобы просто выжить.
— Согласен, согласен, — пробормотал Доминик. — Мне совершенно не хочется спорить с тобой, тем более по такому поводу. — Боковым взглядом он заметил, что Мэтти смягчилась. — Какие у тебя планы на завтра?
— На завтра? — Она с искренним недоумением посмотрела на него. — Мне надо купить подходящую одежду для новой работы, а затем попытаться найти Фрэнки, чтобы сказать ему, что он может вернуться домой, и попрощаться. Не представляю себе, где он обитает. Скорее всего, на полу у какого-нибудь дружка. — Ее голос заметно потеплел. — В сложившейся ситуации он повел себя безупречно: ни разбирательств, ни обвинений.
Как всегда при упоминании имени Фрэнки, Доминик пришел в ужасное раздражение. Его руки с такой силой сжали руль, что побелели костяшки пальцев.
— Тоже мне, герой, — саркастически процедил он сквозь стиснутые зубы.
Если бы Мэтти не вырвала на корню все иллюзии насчет отношения к ней Доминика, она могла бы заподозрить его в ревности. Но допустить, что Доминик может ревновать ее, женщину, с которой он завязал короткую, ни к чему не обязывающую интрижку, даже не скрывая этого… Это абсурд! Просто в силу своего характера и воспитания он не понимает и порицает таких людей, как Фрэнки. Таких, которые позволяют себе стать жертвой обстоятельств и опуститься до пьянства и до того, чтобы камнем висеть на шее женщины.
Губы Мэтти сжались в тонкую линию.
— А я считаю, что было очень благородно с его стороны позволить мне жить в его доме. А как бы ты повел себя в подобной ситуации?
— Все это гипотетически, а я этого не признаю.
— Хмм… Это можно расценить как отсутствие воображения. — Но стоило их взглядам встретиться, как у Мэтти пропала всякая охота продолжать спор.
— В чем, в чем, но в отсутствии воображения меня пока никто не обвинял, — многозначительно протянул Доминик.
Дрожь прошла по телу Мэтти, когда она поняла, на воображение в какой сфере намекает Доминик. Ее охватил жар, и в то же время ей не хотелось думать о женщинах, в постели с которыми он давал волю своему сексуальному воображению. Мэтти передернула плечами и весело произнесла:
— Если ты намекаешь на тех глянцевых кукол, с которыми привык общаться…
Он громко расхохотался, затем посмотрел на нее долгим взглядом и положил руку ей на бедро. Тело немедленно откликнулось на это прикосновение.
— Не самый безопасный способ вождения, — заметила она чуть сдавленным голосом.
— Согласен. — Доминик убрал руку. — Так когда же я смогу снова тебя увидеть? — Он остановился у ее дома и выключил двигатель. — Если завтра ты занята, я заеду за тобой в пятницу в семь тридцать. Мы поедем куда-нибудь поужинать.
Мэтти открыла дверцу и подождала, пока он обогнет машину и поможет ей выйти, что Доминик и сделал. Но войти в дом она не может ему позволить, и не потому, что боится его, а потому, что не уверена в себе.
— Я приступаю к работе в понедельник, — сказала Мэтти. — Кстати, ты не мог бы отодвинуться? Мне нужно войти в дом.
— Я понимаю, ты приступаешь к работе в понедельник. Но какое отношение это имеет к нашей встрече в пятницу? — Держи себя в руках, напоминал он себе то и дело. В любом случае, он должен оставаться хозяином положения. Но, глядя на спокойную и невозмутимую Мэтти с ключом в руке, с самым вежливым видом ожидающую, когда же он пропустит ее в дом, делать это становилось все труднее. Доминик продолжал упрямо подпирать дверь, не двигаясь с места.
— До понедельника мне нужно уладить множество дел. Фрэнки наверняка захочет поскорее вернуться к себе, а это значит, что к концу недели я должна перебраться в предоставляемую мне квартиру. В пятницу утром у меня назначена встреча с менеджером по персоналу, с которым я должна обговорить все детали моей работы и подписать все бумаги. Но поскольку квартира сейчас пустая, она сказала, что я могу переехать в любой момент, поэтому я решила поторопиться с переездом, чтобы больше не злоупотреблять добротой Фрэнки.
С этим он не мог не согласиться. Чем раньше она покинет дом своего экс-приятеля, тем спокойнее ему будет.
— А где находится твоя новая квартира?
Мэтти удивленно вскинула брови, но назвала адрес. Доминик отлепился от двери, освобождая ей путь, и угрюмо посмотрел на нее сверху вниз.