– Двадцать тонн, аппаратура, – начал считать. – Примерно сто тысяч кредитов, если торговаться до последнего.
– В принципе, должно хватить на две капсулы и на аренду орбитальной станции, – подытожила. – Нельзя долго находиться. Могут прийти разбойники или старатели.
– А как скоро?
– Доверься и ничего не бойся. Это нужно для перезапуска. Нельзя находиться в убивающих воспоминаниях, – спокойная нить убеждений.
– Как избежать памяти? – машинальный вопрос.– Воспоминания наваливаются, забирая время. Не ощущаю, сколько петель жизни крадёт Атропос, не щадя часы и дни, следя за разговором.
– Именно. Надо прервать воровство и начать делать, а не разговаривать. Говорить, а не слушать. Обонять, но не чувствовать запахи. Видеть, не вспоминать, что видел, – отрезала сестра. – Жизнь не терпит того, кто не бережет оставшихся лет. Жёстко обходится с теми, кто не ценит моменты. Не заметишь, как в дверь постучится Смерть, попросить воды, как уставший путник. Откроешь. Никто не спросит. Если ответишь отказом, подожжёт дом.
– Страшные картины. Видела или придумываешь? – недоверчивый вопрос.
– Правильно делаешь, что повергаешь сомнению услышанное слово, ведь был всё время рядом, – сталь ответа. – Но ещё есть два месяца.
– Хочешь сказать, что Курносая пожаловала в дом, как умерла мама? – испугался, когда высказал.
– Чувствовала приближение, – вспоминает. – Горе сковало душу железной девой, вонзив иголки памяти. Помню, как сейчас. Ночь, сполохи на небе. Ядерный взрыв. Крики матери, что не вернется сын, погиб от радиации. Отговаривала, шанс есть. Но её сердце не вняло увещеваниям, а разорвалось. Хотели хоть что-то отложить, но похороны забрали последнее. Деньги это меньшее, что можем дать взамен материнской любви.
– Безносая, – промолвил, так как был шокирован, находясь не в комнате.
– Чёрный плащ, лица не видно, – слова сестры. – Веет могильным хладом, зубы стучат. Внутри крутится палка, наматывая внутренности. Слова не падают с губ, настолько нутро онемело ужасом. Когда проходит, то касается ледяными пальцами, забирая душевную теплоту. Убивает заранее.
– Это точно она? Не спутала? – из-за интереса посыпались вопросы. – Всегда видишь, как умирает человек или только, когда родственник?
– Её ни с чем не спутать. Могильным голосом говорит, Я – Смерть, обнаруживая, не таясь. Вижу, стоит на левом плече у того, кто близок или потратил срок пребывания, – ужасная тайна открылась. – Это в первое время страшно, но потом привыкаешь к опустошению, кошкам, которые выскребывают веки, устраивая бардак в сознании. Воспринимаю, как дар, нежели проклятие. Полезное свойство и можно уберечь от несчастья. Правда, люди не верят. И ты не поверил, хотя должен. Когда обманывала?
– Никогда, – коротко ответил.
– То, что скажу, необходимо выполнить, лишив возможности жить прошлым, – начала быстро говорить. – Нет времени наслаждаться удовольствием. Мы не в старости, чтобы смотреть на камин и жалеть!
Открыла полог, показался свет уходящего солнца, догорающего в оранжевых облаках. Ушёл в раздумья, сестра, похоже, тоже, раз не стала доставать из них. Молчим, смотря на закат, обрушивающийся потоком мерцающих лучей, которые задевают бескрайние просторы песочных гор. Пустыня забирает без остатка, выжигая прошлое, роняющее след от пепла.
– Сожжённые мосты, не вернуться назад. Не окунуться в ушедшую воду памяти, ибо жребий брошен, река Лета прошла через грудь, – подытожила сказанное. – Теперь спи, иначе не наступит грядущий день.
Последний луч пронзил глаза.
Контровой, ослепительный свет...
Глава № 24. Судьба корабля
Жаркий свет пронзил глаза, видимо сестра не закрыла полог палатки. Лучи сквозили, выбивая остатки сна и заставляя проснуться, окунуться в действительность. Сестра проснулась, стояла около выхода, отчего вырисовывались причудливые тени, которые пугали реальностью и отчетливыми чертами. Чуть отошла, чтобы руки взаимодействовали с игрой света. Начала представление: показалась голова собаки, раскрывшей пасть, пытаясь проглотить кувшин, но только угрожающе укусила, не причинив вреда. Затем изобразила человека с ружьем, который его направил на собаку, понял, что это волк, искавший наживу. Человек накренился и произвел выстрел. Затем переключилась на голову волка, которая упала. Закончила всё профилем в анфас, довольное лицо. Прогресс на стороне людей. Не оспорить факт, не сдвинуть престол, который порабощает аресовой воинственностью.
– Пора исполнить планы, а то время их выстрелом, разрушая созданное, не давая опомниться, что-то поменять или защитить себя. Только действие приблизит к осуществлению задуманного, а не радостное пребывание в стенах нереализованного плана, тянущего вниз гирями амбиций и грузом мечтаний. Вчера обрисовала планы, как помнишь, Адам, – твёрдый голос. – Для начала найти пункт приёма металлолома, помню, что он находится в пределах лагеря. В ранние часы, когда солнце не сильно печет, есть вероятность найти подобных людей, которые поставили схожие темы перед собой и также выполняют, достигая. Надо поторопиться, а то могут сбить цену на металл, а нам важен каждый кредит, ибо многое на кону.
Начала собираться, нашла два пыльных и видавших виды рюкзака, которые не пощадило время, ни человек, которых их использовал, упорно и старательно изнашивая и убивая. Носить можно, так как нет выбора. Внимательно перелила остаток воды в две бутылки по пол-литра, приличный запас для наших скитаний, учитывая близость пункта приёма. Собрала остатки еды: пара вяленых кусков мяса и несколько фиников. Разделила скромный рацион на два рюкзака, заботливо сложив, проговорила:
– Надо выдвигаться в путь, пока солнце не высоко.
Подошёл к кувшину и выпил остатки воды. Затем закутал голову в импровизированный платок. Рваная рубашка висела на груди. Сестра, покопавшись среди вещей, нашла старую, но без дыр рубашку и протянула мне. Быстро переоделся. Надели рюкзаки, необходимые в жгущей пустыне.
В первый раз за долгое пребывание в палатке вышел из неё. Сестра закрыла полог, а то солнце может нагреть землю, тогда будет жарко находиться в сомкнутом жарой пространстве. Вокруг разлился лагерь беженцев. На некоторых палатках красовались изодранные и сожженные солнцем флаги, обозначающие принадлежность к планете, которую уничтожил, либо оккупировал человек.
– Не знал, что столько планет, которые постигла судьба, как у Фаэтона, – удивленно воскликнул, увидев множество изодранных флагов.
– Многое знаю, ведь живут здесь пять лет, – она ответила. – Прибывали беженцы с Венеры, Меркурия, Сатурна, Юпитера, даже Луны и Марса.
– Как это? – вопрос отразил вовлеченность в услышанные образы разрухи и захвата, который смог воплотить болью человек.
– Сейчас не время, хоть интересно узнать, – сестра ответила отказом. – Поговорим, как отправимся на поиски корабля.
Иду за ней, поражаясь увиденному количеству палаток. Их, по скромным подсчётам сто, может, больше. В центре колодец, повезло, что нашли.
Сестра прокомментировала:
– Согласно легенде, первые люди появились давно. Люди путаются в показаниях, но в одном сходятся. Основатели скромного пристанища родом из Египта. Их гоняли, потому пришлось найти другую родину. С тех пор много воды утекло, покинули этот лагерь. Если верить, то основали священный город. Дальнейшая судьба неизвестна, но знаю, что были крестовые походы, основанные людьми креста, желающими забрать реликвию и захватить город. Несколько раз переходил из рук в руки, но потом окончательно остался в одной власти, которая уже не отпустила.
Ужаснулся, но продолжили путь по тропе, которая вела отпечатками сотен тысяч ног, оставивших следы в истории маленького поселения.
Дошли до торгового квартала: мелькают отростки рынка, который пустил цепкие корни в сердце крохотного поселения, нуждающегося в защите.
– Это язва на теле Земли, многие закрывают глаза на жителей. Снабжение едой и водой минимально, стараются обходиться тем, что вырастят или найдут на охоте или обменяют бартером на рынке. Народ огорожен от происходящего, только прибывшие изгнанники ведают, что послужило для бегства. Но это с опозданием в несколько месяцев. Пройдем дальше.
Устремились прочь от прилавков, скудно наполненных продуктами, которые ссыхались на безжалостном солнце, как лица продавцов. Какой товар, такой торговец. Идём по дороге, которая представляла плотно утрамбованный песок. Солнце не обрело устрашающий облик, жарило в половину силы, но это только вопрос времени. Рано или поздно. Ускорили шаг, приближавший к пункту приема металла.
Шум металла пронзил уши громким скрежетом, вырывая спокойствие и самообладание, мешая думать спокойными и взвешенными фразами.
Металлосборщик угрюмо сказал:
– Здравствуйте! Зачем пожаловали?
– Корабль хотим сдать, – ответила сестра.
– Где он? – хохот рабочего.
– В пустыне. Можете производить разбор и оценку на месте? – спросила.
– Зависит от веса и где находится, – рабочий почесал в бороде. – Вы знаете?
– В километрах пяти от лагеря, но тогда пустынная буря замела следы, не найти, – ответил.
Рабочий повернулся в мою сторону. Опишу кратко внешность: серый комбинезон. На одежде надпись «Лева». Кепка, закрывшая обгоревшее лицо. Седые волосы. Светлые рабочие ботинки.
– Бурю трудно не заметить, – рабочий ответил. – Повторяю, какой вес корабля?
– Двадцать тонн, – ответил, не подумав. Добавил, – но приборы мы снимем.
– А двигатель? – заинтересовался рабочий.
– Не рабочий, – ответ огорчил. – Сгорел, как ракетные блоки.
– Это жалко. Вы военный пилот? – следующий вопрос.
Пошарился по карманам и торжественно достал удостоверение, в котором значилось имя, училище, модель корабля, также вклеена моя фотография. Передал рабочему. Покрутил в руках, проверив на солнце подлинность светоотражающих печатей, сверив фотографию, изрек вдумчивые слова:
– Страж Фаэтона, значит. Видели сполохи на небе, как взорвался Марс. Это один случай ответных действий за время колонизации землян. Думали, сопротивление бесполезно, а тут целую планету взорвали. Но земляне нашли плюсы, растащили по частям, а ядро забрали в реактор для переплавки. Редкоземельные металлы, сам понимаешь, особо ценятся, а этого металла навалом, что не знаешь, куда выкинуть...