Рабочий пнул железку, затем протянул удостоверение. Отшатнулся от огня, возникшего перед глазами. Взрыв семи ядерных бомб, расколовших Марс пополам. Закрыл глаза, начал судорожно дышать от воспоминаний.
– Что это с ним? – осторожный вопрос.
– Адам! – сестра дергает за воротник рубашки, взывая к мозгу, – Очнись! Всё прошло, оставь свою память.
Беру в страх в руки, стараясь убрать от прочих чувств, чтобы не смешивались, не мешали воспринимать происходящее.
Рабочий говорит:
– Кажется, понимаю. Синдром военного. Таких много среди беженцев, но его случай особенный, позову руководство, надо наградить героя, ей Сету.
Сплюнул на песок, слюна зашипела грозной змеей. Рабочий направился уверенным шагом к зданию, которое представляло вагон.
– Из марсианского экспресса, подбитого пиратами. Каким образом тут оказался? – мысли. – Скорее всего, повезло упасть рядом с лагерем беженцев, а они быстро решили, куда пристроить. Вспомнил, на рынке такие же.
– Адам, сконцентрируйся, это очень важно, – слова, наконец, долетели до сознания. – Необходимо продать металлолом выгодно.
– Хорошо, попытаюсь, но снова воспоминания роятся в памяти и уничтожают прекрасное, что наступает, когда вместе, – сказал. Сестра улыбнулась так, что согрелся изнутри, настолько приятно от её реакции, что может растопить снег нахлынувшей грусти.
– Тоже рада, как сложилось. Ведь позади самое плохое. Надо пересилить текущее событие, – слова дают заряд бодрости. – Главное, не сдаваться, а продолжать идти, хоть путь сложный, но оттого интересный по радости, что ожидает в конце. Он может не настать, если не дойдем.
Вышел хозяин пункта, тот же самый серый комбинезон и светлые рабочие ботинки. Головного убора не имел, зато была короткая стрижка. Протянул грязные руки со славными и хвалебными словами:
– Так, вы – Адам, разрушитель Марса? Очень приятно познакомиться!
– Да, – пожал руки и ответил, – верно.
– Пожаловали в наш пункт? Как приятно! – зарделся хозяин. – Почему герой находится в лагере беженцев? Неужели на Земле нет места?
– Во-первых, тут моя сестра, а во-вторых, хотел сдать металлолом, – указал на сестру, но мужчина и бровью не повёл в её сторону. – Точнее, корабль.
– Мы, – наоборот, вернулся к разговору, словно это был диалог, – очень ценим геройский поступок и готовы выкупить корабль за полную стоимость. Ему место в музее, а нам дали задание добыть его, как ценность.
Ушёл в мысли, отвёл взгляд. Сестра ткнула в ребро, но не отреагировал. Затем кашлянула, я опомнился. Повторил ещё раз, дополнив сказанное:
– Кораблю место в музее, покажите, пожалуйста, удостоверение пилота.
– Конечно, – начал судорожно ощупывать карманы. – Да, где оно?
– Вот, – вмешался рабочий, – оно у меня.
Он передал удостоверение хозяину пункта. Начал сверять фотографию и проверять на солнце светоотражающие печати. Наконец, удостоверившись, произнёс с явной лестью в голосе:
– Адам, вы герой. Простите, что не представился. Я, Ниак Жестянщик, являюсь также управителем палаточного лагеря. – Читает вслух, – Страж Фаэтона-3150. А где корабль?
– В пяти километрах от лагеря, – ответил.
– Ни слова больше. Поможем добраться. Лева, заводи пневмотягач, – сказал Ниак.
– А кто останется на пункте? – рабочий ответил. – Опять стажёры?
– Да, пусть работают. Негоже так с героями поступать, – подмигнул в мою сторону, потирая руки. Видимо, радуется. – Там корабль есть.
Рабочий обежал вагон. Через пару минут послышался рык мотора. Вскоре взору предстала зелёная, сверкающая машина, напоминающая трактор, только по бокам были пневмоускорители.
– Это наша гордость, Пантера-2, современный тягач, который может увезти груз до двадцати пяти тонн. Два двигателя, которые по мощи сопоставимы с десятью тракторами. Получили по поддержке металла, а то кредитов почти нет с торговли, не знаю, как жить, – гордо сказал начальник. – Должны выдвигаться, а то вечером ничего не будет видно из-за песчаной бури. Так ПескоМедСевер говорил. Тогда на несколько дней затянется процесс.
– А вы за плату довезете? – спросила сестра.
– Бесплатно, – Ниак не посмотрел, концентрируясь на солнце, – нам нужен корабль. То есть музею, важный экспонат, который заносится песками. Залезайте в транспорт, отправимся в долгожданный путь.
Начальник нетерпеливо постукивал ботинком по песку, выражая скуку.
Сестра первой шагнула, затем потянула меня, посмотрев, нет, прожигая взглядом, полным решимости и радости, как всё сложилось. Даже лучше, чем планировали. Не стал сопротивляться и пошёл в сторону трактора, зная, не послушает, а будет спорить. А, если слова не смогут переубедить, то перейдет к решительным действиям.
Рабочий вышел из трактора, обежал его и нажал на дверь. Она легко открылась. По очереди поднялись по трапу, сели на сиденья. Лева снова нажал на дверь, закрылась бесшумно, затем обежал трактор, сев за руль, закрыв дверь. Любовно посмотрел на приборную панель, смахивая пылинки и гладя её.
Затем посмотрел на меня и спросил:
– Куда двигаться? Где находится груз двадцать тонн, жаль, что не двести?
– Откуда поднимается солнце, где находится восток, – обозначил маршрут, не понимая, о чем говорит рабочий.
– Тогда в дорогу, – решительно сказала сестра.
Тягач зарычал и двинулся, огибая палаточный лагерь с правого края, чтобы не снести всё на своем пути к цели, ибо она является оправданием в поступке, уносящем сотни жизней, точно мой поступок в прошлом.
– Какое оправдание несёт моя жизнь? Более нравственное или жесткое, что погубило военных. Но тогда эта необходимость мести и борьба за существование, – мысли. – Если не защищаться, то атакующая сторона завоюет и начнет диктовать условия, а это наихудший вариант.
Мысли прервал голос начальника:
– Ехать прямо или надо сворачивать?
Заметил, что довольно быстро преодолели лагерь и находились напротив палатки.
– Да. Видите чёрную точку? Это корабль, – показал пальцем, куда двигаться.
Водитель кивнул и стал набирать скорость, благо ничего не мешало продвижению в пустыне. Ни кактуса, ни оазиса, который затруднит движение и заставит ожидать лишнюю секунду. Торопливость показывает, что куда-то спешат.
Поездка прошла в молчании. Быстро доехали до цели. С нетерпением открылись двери трактора, вышли из него. Начальник начал цокать языком, понимая, что перед ним находится:
– Что за красивый корабль! Живой образец защитника космоса от натиска землян. Пять ракетных блоков, семь ядерных ракет.
– Прекрасно осведомлены. В прошлом пилот? – спросил его.
– Уверяю, – зарделся, но ответил без смущения, – что всё беженцы, если они не потомки людей, живших до планетарной войны, являются пилотами, так как необходимо спастись при атаке на родину.
– А куда делся военный флот? – негодующие вопросы. – Неужели нельзя защитить, а не только чего-то ждать?
– Понимаешь, тут играет роль численное превосходство землян. Пару кораблей не спасут. Полагаю, ты тоже с сестрой спасся бегством, – упрекнул, переводя внимание на меня, защищаясь Ниак.
– Сначала да, но потом, – ответил фактом, – потом обменял торговый корабль на военный, на нем совершил подвиг, который останется в веках.
Начальник потупился взглядом, видимо, не ожидал такого отпора. Долго думал над словами.
Вмешался металлосборщик:
– Мы не спорить пришли, а награждать героя. Надо посмотреть на орудие мести, которое прославит музей тракторов, то есть кораблей.
Начал ощупывать корпус, проверяя на наличие пробоин. Видимо, был огорчен, что некоторые имели размер картофелин, а то и больше.
– Это решето, а не корабль. Когда обсуждали, не было обговорено. Вряд ли музей захочет выкупать судно, похожее на дуршлаг, – начал гнуть линию Лева. – Явно не на триста тысяч кредитов. Хоть двигатель, ракетные блоки присутствуют, но повторюсь, это не полноценный экспонат. Максимум сто пятьдесят тысяч, и то в лучшем случае, поверьте.
– Да, – Ниак подтвердил, – ожидали большего, а не такого лживого обмана, может, только потянут на сто тысяч кредитов, если не меньше.
– Это наглость, – вступилась сестра. – За такую сумму можно сдать на металлолом. А ещё снять приборы.
– Это является музейной собственностью, – вцепился в ускользающую добычу Ниак. – Имеется право на выкуп корабля. Вы его подтвердили, а теперь хотите уйти от оговоренной сделки!
– Цена была обговорена в три раза дороже, – твёрдый голос. – Лживый обман, как раз, с вашей стороны, а не с нашей, прошу заметить.
– Не советовал так разговаривать, учитывая положение вещей. Закон на нашей стороне. Также была произведена запись, – начал напирать Ниак. – Свидетельство пилота у меня, как залог.
– Верни немедленно! – закричал я. – А не то отниму силой.
– Лучше не напирайте, – остужающий ответ, – возьмите сумму, которую предлагаем. Эту судно по цене лома уйдет, не больше, не меньше.
– А приборы? – спросил. – Они принадлежат нам.
– Останутся музею, – наглый ответ. – Вы и так в плюсе. Сто тысяч за решето.
– Не верю. То лом, то музей, – шагнул вперёд, – скажите лучше правду.
– А теперь поверишь? – Ниак достал ломик и пошёл вперёд. – Где правда?
– Эй! – вмешался Лева, – на насилие не соглашался. Зашли далеко, отступите, пожалуйста! Они не виноваты…
– Что ты себе позволяешь? – вскипел начальник. – Понимаешь, против кого идёшь? Да за такие слова уволю. Где ещё ты нужен, кроме металлолома? Примут, думаешь, на другую работу?
– Найти место нетрудно, но не надо применять силу, – твёрдый ответ. – Это вернётся сторицей обратно, если не отступитесь от своего.
– Что ты несешь? Кто кому платит и откуда берется отпуск? Пока не поздно, не зли, не буди зверя, а укроти мнение. Давно мог занять место повыше, но вечно говоришь невпопад, – напирает Ниак, начиная толкать. – Где был, если не металл? Понимаешь, что честным трудом не заработать?
– Но они виноваты? – сомневается. – Они просто хотели продать корабль.