– Я бы для любого так сделал. Это мой долг.
Темперанс чуть наклонила голову набок.
– Не обижайтесь, но вы какой-то странный – то есть по сравнению с другими членами команды. Я как бы могу понять, почему они вместе, даже компаньонка и пастырь. Но вы… вы – часть совсем другой головоломки. И к вашей сестре то же самое относится. Вы оба здесь чужие.
– И все-таки мы здесь. – Саймон неуверенно, криво улыбнулся. – Это сложно объяснить, Темперанс. Мэл и все остальные укрыли Ривер и меня на «Серенити». Они ухаживали за нами – каждый по-своему, даже Джейн. Поэтому я тоже заботился о них – лечил их раны, которые они получают с монотонной регулярностью. И каким-то образом за прошедшие недели и месяцы они стали…
– Вашей семьей?
– Да? – Еще одна робкая улыбка. – В этом странно признаваться, однако и отрицать это бессмысленно. Мы девятеро – совершенно не сочетающиеся друг с другом родственники, крайне неблагополучная семья.
– Этого не нужно стыдиться, – сказала Темперанс. – По-моему, семьи бывают двух видов. Есть те, в которые ты попадаешь при рождении, и те, которые ты постепенно собираешь вокруг себя. Иногда бывает, что первая семья не совсем тебе подходит. Ты пытаешься стать ее частью, но не можешь. А вот вторую семью ты выбираешь.
– Или этот выбор тебе навязывают.
– В любом случае она твоя. Это семья, в которой ты остаешься по собственной воле. И, возможно, именно она тебе и подходит, даже если и не видно на первый взгляд. Это семья, которая тебе нужна, а не та, в которую попадаешь случайно, просто по факту рождения.
– Темперанс, похоже, для вас очень важна семья. То есть Джейн. Нет, я не про Джейна, а про вашу дочь.
– Я сделаю все, чтобы защитить ее. За нее я жизнь отдам.
– И, кажется, в этом вы не одиноки. – Саймон кивнул в сторону Джейна, лежащего на кушетке. – Я никогда не видел, чтобы он вел себя так, как вчера утром. Он был словно одержимый. Врезал Мэлу, бросил вызов Вандалу, рискнул своей жизнью…
– Я знаю. Я была там.
– Почему вы ему не сказали?
– Что не сказала?
– Сами знаете. Не хочу лезть не в свое дело, но если бы я, сам того не подозревая, стал отцом дочери, то мне бы хотелось об этом узнать.
Темперанс крепко сжала губы.
– Док, это вас не касается, честно. Я благодарна вам за все, что вы сделали для Джейна, но это не значит, что вы можете лезть в мои дела и давать мне советы.
– Извините. – Саймона с рождения учили хорошим манерам. Если он кого-то обижал, то всегда просил прощения, вне зависимости от того, были ли эти извинения искренними, а обида – намеренной. – Но вы должны понять, что поступили нечестно. Подумайте, как могла сложиться жизнь Джейна, если бы тогда он узнал про Джейн. Он мог бы выбрать совсем другой путь – и, возможно, лучше нынешнего.
В ее глазах блеснул злобный огонек.
– Доктор Тэм, отвалите. Не заставляйте меня это повторять. Вы ни черта не знаете. У меня были свои причины так поступить. Жизнь Джейна, говорите? Жизнь Джейна бы закончилась, узнай он о моей беременности.
– Закончилась? Звучит слишком пафосно. Разумеется, ему пришлось бы приспосабливаться, и это было бы нелегко, но чтобы прямо «жизнь закончилась»?
– Думаете, это фигура речи? – фыркнула Темперанс. – Нет, это чистая правда.
– Новость о том, что Джейн стал отцом, в буквальном смысле убила бы его? – Саймон вложил в свои слова столько недоверия, сколько посмел.
– Посмотрите, что с ним сейчас. Он пытался исполнить родительский долг, и никакой пользы это ему не принесло. И это только один пример. Это даже не…
– Мама?
В дверном проеме изолятора стояла Джейн Макклауд.
– Милая. – Темперанс побледнела. – Сколько ты здесь уже стоишь?
Судя по лицу Джейн, она стояла в дверях уже достаточно долго. Она казалась обескураженной, ошеломленной.
– Я просто тебя искала, хотела кое-что передать, – сказала она. – Ривер заметила «Грабителя». Капитан Рейнольдс полагает, что они нападут на нас. Но… Я не ослышалась?
– Послушай, Джейн…
– Саймон только что сказал, что этот человек – мой отец?
– Да, золотко, он так сказал.
– И поэтому меня назвали Джейн? В честь твоего так называемого «старого друга» Джейна?
– Ну да, в каком-то смысле. Но все не так просто.
– Да неужели, мама? – ядовитым тоном спросила Джейн. – По-моему, все охрененно просто.
– Прикуси язык, девочка. Да, я понимаю, что ты расстроена. Просто выслушай меня…
– Это многое объясняет, – сказала Джейн. – Очень многое, черт побери. Почему на корабле странно смотрят на меня. Почему все умолкают, когда при мне кто-то упоминает про Джейна. Например, вчера за ужином зашел разговор про Джейна – и вы, Саймон, насколько я помню, кашлянули, а Уош переменил тему так быстро, словно отпрыгивал от гремучей змеи. Ривер утром тоже что-то такое сказала. Я не всегда ее понимаю. Когда говоришь с ней, такое чувство, что она – радио, и сигнал прыгает с одной частоты на другую. Мы с ней просто тусовались, и она сказала: «Джейн, ты ведь не знаешь своего папу, да?» И я ответила: «Нет, и никогда не знала», И она сказала: «Нет, ты его не знаешь». Я ее не поняла. Решила, что это она просто так выражается – как в тот раз, когда она сказала, что читает мысли коров.
Саймон промолчал. Насколько ему было известно, в Академии провели несколько операций на мозге Ривер, и не исключено, что в результате этих операций она теперь могла устанавливать телепатическую связь с рогатым скотом. Доктора-франкенштейны открыли тайники в сознании его сестренки, выпустили на свободу скрытые доселе способности. При этом они превратили милую девушку с интеллектом гения в сбитое с толку, сильно неуравновешенное существо, практически сумасшедшее и обладающее смертельно опасным потенциалом. Саймон еще не выяснил, чего именно надеялись добиться эти врачи. Возможно, они просто получали извращенное удовольствие от того, что причиняют кому-то вред – просто потому что могут. Они служили Альянсу, а Альянсу нравилось играть с судьбами людей, и его никогда не призывали за это к ответу.
– Это не он, да? – Джейн указала на Джейна. – Ты же не от него залетела, мама?
– Джейн, дитя мое, постарайся держаться в рамках приличий, – рявкнула Темперанс.
– А как я должна это сказать? Он оставил тебя в интересном положении. Заделал тебе ребенка. Обрюхатил.
– Хватит!
– А затем либо он бросил тебя, либо ты его. Не знаю, и меня, в общем-то, этот вопрос не волнует. Важнее другое: то, что ты всю жизнь скрывала это от меня. Если я спрашивала про отца – кто он, где он, жив ли он вообще, – ты отвечала, что это не важно. Ты говорила, что у тебя есть я, а у меня – ты, и больше нам никто не нужен. А в тот раз, когда я реально на тебя надавила – год назад, что ли, – ты вся раскипятилась и сказала, что мой папа – плохой человек и что без него нам будет лучше. Но теперь, когда я с ним познакомилась, он не кажется таким уж плохим, особенно если учесть, как он помчался на Фетиду, когда ты его об этом попросила – и то, как бросил вызов Элайасу Вандалу. На самом деле он классный. Знаешь, на какие мысли меня это наводит?
Джейн не дала матери возможности ответить.
– На то, что проблема в тебе, а не в нем. Это ты плохая. Ты – сука…
– Джейн!
Но Джейн было не остановить.
– Сука, которая свалила от нормального, в общем, парня. Сука, которая все время врала о нем, чтобы не стыдно было вспоминать о том, что она сделала. Сука, которая утверждает, что она – моя мама и что она любит меня, хотя на самом деле это совсем не так.
– Джейн Мэри Макклауд, как ты смеешь так со мной разговаривать!
Глаза Джейн налились слезами. Ее щеки горели. От нее, словно радиоактивное свечение, исходила ненависть.
– Как ты посмела, мама?! Как ты посмела?!
С этими словами она развернулась и убежала прочь.
В изоляторе воцарилось неловкое молчание. Его нарушил Саймон.
– Может, пойдете за ней?
Темперанс пожала плечами – не безразлично, а скорее обреченно:
– Это не поможет. Когда Джейн так разозлилась, ее нелегко убедить. Пусть успокоится, тогда я с ней поговорю. Сейчас только хуже будет. Ей покажется, что я ее преследую, и она станет шипеть и царапаться, словно загнанная в угол рысь.
– Но это же не подростковый бунт, – сказал Саймон. – Джейн не просто выпускает пар. У нее настоящий жизненный кризис.
– И я с ним разберусь, – решительно заявила Темперанс. – В свое время и своими методами. А сейчас я буду очень благодарна вам, если вы перестанете давать мне советы по воспитанию моей дочери. Вы и так уже создали достаточно проблем.
– Что? – воскликнул Саймон. Его щеки окрасились румянцем. – Но я… Это совсем не то, что я… То есть я не…
Саймон Тэм, обычно такой красноречивый, легко лишался дара речи, когда разговор принимал неожиданный оборот или когда он сам неожиданно для себя кого-то обижал. В данном случае произошло и то и другое.
Пока Саймон собирался с мыслями, Темперанс, как только что ее дочь, стремительно покинула изолятор. Саймон, пребывавший в сильном смятении, остался наедине со своим пациентом.
Он создал проблемы?
Это же не он только что закатил скандал со своей дочерью. Это не он скрывал имя отца от нее, не он для этого сплел сеть обмана. Он лишь непреднамеренно проговорился, когда Джейн оказалась рядом. Да, это прискорбно и даже досадно. Но создал ли он проблемы? Нет. Рассмотрев вопрос с другой точки зрения, Саймон пришел к выводу, что на самом деле он оказал Темперанс и Джейн услугу. Правда относительно отцовства Джейна слишком долго зрела, словно гнойник. Саймон помог обнаружить недиагностированное заболевание, и теперь благодаря ему они могли начать процесс примирения и исцеления.
Он представил свой просчет в позитивном свете, и это помогло ему смягчить чувство смущения – но не намного.
Джейн, лежавший на кушетке, застонал.
Саймон в один миг оказался рядом с ним.