– Они в довольно плохом состоянии – грязные, голодные, со следами насилия, – сказал Родригес. – Их можно было бы назвать «маркитантками», но они там не по своей воле. Мы вернем их родным.
– А «Грабители»? Что вы собираетесь делать с ними?
– Это сложный вопрос. Мы не силы правопорядка, и у нас нет права арестовывать людей. С формальной точки зрения мы нарушаем закон, задерживая их. Будь моя воля, я бы передавил их, как крыс. Они не имеют права жить после того, что сотворили.
– Может, передадите их федералам?
– Это можно сделать, но будет непросто заинтересовать федералов в том, что происходит на такой далекой планете, как Фетида.
– Обратитесь к мистеру Ламору. Полагаю, он все устроит. С такими ресурсами, как у него, он почти всемогущ.
– Неплохая мысль, – сказал Родригес. – Он уже приглашает сюда инженеров, чтобы те занялись восстановлением городских колодцев. Полезный человек.
– Но если вы все-таки доставите «Грабителей» федералам, командор, то окажете мне большую услугу, если не станете упоминать мое имя в связи с этой историей.
– Ясно. И еще, мистер Рейнольдс… Я хотел бы извиниться за то, что едва не застрелил вас. То, что вы и ваша команда сделали для города, достойно уважения.
Родригес прикоснулся пальцами к козырьку фуражки.
Мэл отсалютовал ему в ответ.
Джейн сидел на площади с бутылкой виски в руках. Саймон посоветовал ему не добавлять алкоголь к уже принятым анальгетикам, сказал, что это плохая мысль – смешивать выпивку с обезболивающими. Но Джейну сейчас хотелось любыми средствами притупить чувства, а откуда эти средства, из аптеки или из магазина спиртных напитков – не важно.
Несколько женщин попросили его потанцевать с ними, но он всем отказал. Он был не в настроении.
Когда к нему подошла еще одна женщина, он уже собирался придумать новую отговорку, но вдруг увидел, что это Темперанс.
– Привет, Джейн.
– Привет, Темп.
– Не желаешь присоединиться к общему веселью?
– Танцы – это не по мне. И еще у меня бок болит, а от танцев ему только хуже будет. Но музыку слушать мне нравится.
– Не возражаешь, если я…
Джейн похлопал по скамье рядом с собой.
Темперанс взяла у него бутылку виски и отхлебнула.
– Мне нужно тебе кое-что сказать, – сказала она, вытирая губы.
– Ладно.
– Насчет Джейн.
– Будешь извиняться за то, что не сообщила мне о ней раньше? Не надо. Я не злюсь на тебя. Наверное, у тебя были свои причины. Но главное то, что теперь я знаю об этом, и я здесь, и я хочу позаботиться о вас.
– Подожди…
– Нет, дай мне высказаться. Я думаю остаться на Фетиде. Нет, это не значит, что мы с тобой, Темп, должны снова быть вместе. Мы даже не должны жить вместе. Но у меня есть дочь, и мое место – рядом с ней.
– О Джейн, – сказала Темперанс печально, удрученно.
– Я принял решение. Мэл и остальные еще не знают. Я думаю так: раз Джиллис умер, то Куганс-Блаффу, наверное, понадобится новый мэр. Мэр Кобб – это звучит.
– Джейн, послушай. Ты многого, очень многого не знаешь. Помнишь, утром Вандал говорил про то, что мы с ним переспали?
– Да, это сложно забыть. У меня в голове сложилась не очень приятная картинка. Но ты, наверное, думала, что соблазнишь его, и тогда он от нас отвяжется. И это сработало бы, если бы после этого ты не сожгла ему пол-лица.
– То что сказал Вандал, вся его версия событий – ложь, полное искажение фактов. Ну да, я пошла с ним в его квартиру – но не для того чтобы с ним спать. Я совсем не собиралась это делать. Я хотела убить этого ублюдка.
– А. Ясно.
– Да, убить его, а потом бежать вместе с тобой с Беллерофонта на первом коммерческом рейсе, чтобы избежать всех неприятных последствий. Так я задумала. Только все пошло не по плану. Когда мы вошли в квартиру, Вандал – тогда его звали Рэндал – набросился на меня, начал рвать с меня одежду. Ему нужно было только одно. Я сопротивлялась… Я пыталась его оттолкнуть, но он был настолько больше и сильнее меня…
Рука, державшая бутылку, задрожала. Темперанс изо всех сил пыталась удержать свои эмоции под контролем.
– Он… – сказала она. – Он ударил меня, бил снова и снова – до тех пор, пока я едва не потеряла сознание. Можешь угадать, что произошло потом.
Она еще хлебнула виски.
– Если честно, то я мало что помню. И слава богу. Но я точно помню, что потом он слез с меня и сказал: «Не думай, что твой долг Кейну Стивенсону уплачен. Он хочет вернуть свои деньги, все до последнего кредита. Если не раскошелишься, я найду твоего коллегу, и тогда ему придется еще хуже». Когда он это сказал, у меня перед глазами встала красная пелена. Рэндал пошел на кухню сварить кофе. Я доковыляла до него. Схватила первый тяжелый предмет, который попался под руку – даже не помню, что это было. Я ударила его, а затем ткнула лицом в пламя горелки. Я засунула его в огонь и держала, пока не услышала треск кожи и не почуяла запах горелого мяса.
Джейн смотрел на нее шокированно и удивленно.
– Черт побери. Черт побери. И что потом?
– Я собиралась его убить, – ответила Темперанс. – Собиралась, честно. Но даже после того как я его обожгла, он все равно был словно бешеный бык. Он не отступал. Лицо у него было обугленное и в волдырях, половина волос сгорела. Такая боль остановила бы обычного человека, но Рэндал просто обезумел от ярости. Я должна была выбраться оттуда – и я просто сбежала. Бежала и не останавливалась, словно за мной гнался сам дьявол. Я знала, что Рэндал не остановится, пока не догонит меня и не убьет. Я знала, что потом он расправится и с тобой, поэтому я приняла решение, о котором потом жалела больше всего. Ты не вправе прощать меня за это. Я тебя бросила.
Джейн промолчал.
– Я бросила тебя, – продолжала Темперанс, – потому что хотела тебя защитить. Я не очень тогда соображала, но в тот момент мне это показалось логичным. Если я покину Беллерофонт и больше никогда не стану с тобой общаться, то Рэндалу будет гораздо сложнее тебя найти. Он не будет знать, с чего начать поиски. Более того, это бы помешало тебе искать его. Потому что тебя, Джейн, я знала. Я знала, какой ты. Если бы я пришла к тебе, вся избитая и…
– Изнасилованная.
– Да, изнасилованная. Что бы ты попытался сделать, как только увидел меня?
– Найти и убить того, кто это с тобой сделал.
– Вот именно. И если бы ты пошел против такого человека, как Элайас Рэндал, то тебя, скорее всего, убили бы. Ты был опасным, но Рэндал… он на порядок опаснее. Я спасала тебя, Джейн, – по крайней мере, надеялась спасти.
– Ладно… – неуверенно сказал Джейн. – Ладно. Наверное, это все объясняет. В основном. Но почему ты не могла связаться со мной позже? Спряталась бы где-нибудь, отправила бы мне волну, и я бы тебя забрал. Ты же знаешь, что я бы к тебе пришел.
– Да, такая мысль у меня была. Но вот проблема: когда я выздоровела и привела свои дела в порядок, то оказалось, что я беременна.
– Не понимаю, в чем проблема.
– О, это была очень серьезная проблема.
– Может, я бы решил, что это хорошо. Может, я бы показал себя с наилучшей стороны.
– Джейн, вспомни: мы с тобой всегда предохранялись.
– Ну да, но ведь ни один метод не дает абсолютную гарантию.
– Верно, но все равно – мы были очень осторожны. А Элайас Рэндал был совсем не осторожен, если понимаешь, о чем я.
Джейн уставился на нее. Потом посмотрел на нее еще внимательнее. Озадаченное выражение на его лице сменилось ужасом.
– Гу ян чжон де гу ян. Значит…
– Джейн не твоя дочь, а его.
Ансамбль играл все громче: приближалась кульминация песни. Скрипач бешено пилил свою скрипку, пальцы аккордеониста летали вверх и вниз по клавишам. Танцоры радостно вопили и топали; размахивали руками и крутили юбками. Музыка и крики сливались в чудесной гармонии и летели к небесам.
– Она – его дочь, – продолжала Темперанс, – но только биологически. Во всем остальном между ними ничего общего. Вот почему я назвала ее в честь тебя. Потому что, даже если ты не ее отец, я хотела, чтобы ты им стал. Это был мой способ забрать ее у Рэндала – связать ее с человеком, которого я любила.
– Все это время ты давала мне понять, что ее отец – я, – сказал Джейн после долгого молчания.
– Нет, – ответила Темперанс. – Подумай, и ты поймешь, что я никогда такого не говорила. Это вы все пришли к такому выводу. Вы стали развивать эту мысль. Я ни разу не сказала: «Джейн – твоя дочь».
– Но и не отрицала этого. Ты позволяла нам так думать.
– Потому что, к сожалению, это соответствовало моим целям и заставило тебя – и, соответственно, твою команду – сопереживать Куганс-Блаффу. Беда города стала твоим личным делом.
В голове Джейна выстроилось полдесятка злобных ругательств, но он не дал им вырваться наружу.
– Ты использовала нас, Темперанс. Ты использовала меня.
– И ты имеешь полное право злиться, Джейн. Просто знай: я сделала это ради Джейн.
– Я едва не погиб в бою с Вандалом – и все потому, что думал, что сражаюсь за Джейн, за свою дочь. Я никогда бы это не сделал, если бы знал правду.
– Да, и за это я прошу прощения. Это все, что я могу сказать. Прости. Я пыталась искупить свою вину. Вот почему я сдалась Вандалу. Меня мучила совесть, и я надеялась, что все исправлю, если пожертвую собой. Я знала, что ты присмотришь за Джейн, если Вандал меня убьет. Ты стал бы для нее отличным отцом.
– И никогда бы не узнал, что я – не ее настоящий папа.
– А это было бы так ужасно?
– Наверное, нет. Но, по крайней мере, теперь от этой иллюзии я избавился.
Он забрал бутылку виски у Темперанс и сделал несколько глотков, а затем указал горлышком бутылки в сторону Джейн. Она, Ривер и Кейли теперь танцевали вместе – им, похоже, было очень весело.
– И что ты будешь делать? – спросил он. – Ты расскажешь ей насчет Вандала?
– А ты как думаешь?
– Думаю, что это будет сложный разговор. «Слушай, Джейн… Помнишь человека, который чуть было не уничтожил наш город и собирался сделать тебя своей секс-рабыней? Забавная штука: он – твой папаша». Вряд ли ей это понравится.