– Хорошо, – сказал он хрипло и откашлялся. – Хорошо. Значит, вы собираетесь меня убить?
– Представь себе, – Сантос рассмеялся.
– Тогда, сеньор… У меня к вам деловое предложение. Как я понимаю, ваши винтовки тридцатого калибра наделают много дырок в моем костюме. Джентльмены, вы не представляете, сколько мне пришлось заплатить за него лучшему портному Остина! Может быть, вы позволите мне раздеться перед этой малоприятной процедурой? За целый сюртук вам дадут не меньше тридцати долларов! Но если в нем будет дырка, вы не получите и цента!
Он стянул свой черный сюртук и аккуратно положил его на траву.
– Ты совсем свихнулся, бедный гринго, – сказал Сантос. – Тридцать долларов?
– А мой жилет! – сказал Ли Броуди, торопливо расстегивая перламутровые пуговицы сверху вниз. – Это же пешаварский шелк! Это золотое шитье, джентльмены!
Его пальцы спустились к поясу и скользнули за спину. Сантос обернулся к своим людям и сказал:
– Вот она, молитва гринго! Тряпки, доллары, золото…
Бандиты принялись кивать своими сомбреро, приговаривая что-то осуждающе, и Сантос не услышал, как щелкнул взведенный курок. А когда он снова повернулся к раздевающемуся гринго, тот уже выстрелил из своего короткоствольного револьвера. Три выстрела прозвучали слитно, как один, и гринго нырнул в траву. Рядом с Сантосом повалились трое его людей.
Четвертый захрипел, схватившись за горло, и опустился на колени, секунду спустя он уже корчился на траве, суча ногами, и из-под его пальцев, сжатых на собственном горле, торчала рукоятка ножа и хлестала пульсирующая красная струя.
Пятый кинулся бежать, его черная шляпа мелькала и подпрыгивала над кустарником, и кто-то уже гнался за ним.
Сантос выстрелил в гринго и понял, что промахнулся. И тут же чья-то железная рука схватила его запястье и вывернула назад, и земля кинулась ему навстречу, горячо и больно ударив в лицо колючей травой.
Потом его подняли с травы и поставили на колени.
Гринго, похожий на священника, застегнул жилет и подошел к нему, держа в опущенной руке короткоствольный кольт.
– Можешь молиться, – сказал он Сантосу.
– Лучше отпустите меня, – сказал Сантос. – Если я не вернусь, вы далеко не уйдете.
– Вижу, ты не понял, что случилось.
– Я все понял. Со мной можно договориться, сеньоры, и вы останетесь живы.
– Но ты понял хотя бы, что пленных перед расстрелом надо обыскивать? – спросил гринго, поднеся к его лицу свой маленький кольт.
– Вот это я запомню на всю жизнь, я уж не такой дурак, – искренне сказал Сантос.
– Жаль, – сказал гринго. – Лучше бы тебе оставаться дураком…
Ли Броуди нажал на спуск, и Сантоса отбросило от него. Брик сказал, вытирая нож о поля чужой шляпы:
– Зря. Их надо вешать.
– Чико, поищи, где-то тут наше оружие, – распорядился Крис.
Чико был единственным, кто остался на месте, когда Ли Броуди достал из-за спины припрятанный кольт. Он не мог видеть, происходящего, стоя за спинами Гарри и Брика. А когда раздались слитные выстрелы, все его друзья кинулись врассыпную. Брик метнул нож из рукава. Гарри погнался за убегающим бандитом. Винн и О'Райли навалились на главаря, а Крис выхватил винчестер из рук раненого бандита и пристрелил его.
Все это произошло так быстро, что Чико не успел даже опустить рук, которые сложил перед грудью, шепча молитву.
– Чико! – повторил Крис, стараясь вернуть Малыша оттуда, где он уже наполовину парил. – Посмотри, вон на той лошади какой-то мешок.
Дрожащими руками Чико развязал его и вывалил оружие на траву.
Он нашел свою новенькую кобуру среди кучи потертой амуниции и принялся одеваться. Дрожащие пальцы не слушались его.
– Эй, Малыш, да тебя просто лихорадка колотит, – сказал Винн, разгребая кучу. – Ты не простыл по дороге?
– Я? Нет, я не простыл, – сказал Чико. Губы его тряслись, но когда он начал говорить, дрожь быстро прошла. – Меня колотит из-за этих грязных предателей, этих фермеров! Я знал, что нельзя с ними связываться! Грязные крестьяне! Ничтожные людишки. Откуда им знать, что такое честь, достоинство. Родную мать способны продать… Никогда не прощу им такого предательства… Как же я их ненавижу…
– Так ненавидеть можно только родных, – заметил Крис, застегивая свою кобуру.
Чико застыл. Гневное выражение на его лице постепенно сменилось выражением страдания.
– Родных? Да, я такой же, как они, – сказал он, словно признаваясь в преступлении. – Я вырос в точно такой же деревне. И если бы ничего не случилось, я мог бы стать таким же фермером, каким был мой отец. Я мог бы жениться и жить как все. Кто помешал мне? Оружие. Во всем виновато оружие. Когда у человека есть оружие, у него есть власть. Он будет командовать другим человеком, безоружным. И я тоже взял в руки оружие. И теперь мне не нужна земля, не нужна жена. Разве я в этом виноват?
Крис похлопал его по плечу:
– Ты ни в чем не виноват, Малыш И своим оружием ты управляешь не хуже, чем твой отец управлял стадом. Всему свое время. Время стрелять, и время сеять.
– Скажи мне, какое время наступило для нас сейчас? – спросил Чико.
– Ну, у нас есть еще пара часов до стрельбы. Чтобы потом кто-то мог выйти в поле. И сеять за нас.
Брик надел свой пояс, проверил револьвер и вложил его в кобуру. А потом произнес свою самую длинную фразу:
– Не было еще такого. Чтобы кто-то приказал мне бросить оружие? И остался жить?
Он первым поднялся в седло и тронулся вдоль ручья, не дожидаясь остальных. Чико растерянно посмотрел ему вслед Брик ехал обратно в деревню.
Гарри привязал к седлу своего коня повод одной из бандитских лошадей.
– Хоть не с пустыми руками вернемся, – бодро сказал он, вставляя ногу в стремя. – Брик, ты куда? Нам вниз по течению.
Брик, не отвечая, удалялся вверх по широкой тропе. Вот он свесился с коня, подобрал с травы винтовку, брошенную бандитом, и воткнул ее в подсумок за седлом.
О'Райли двинулся за ним.
– Что с ними, Крис? – спросил Гарри, садясь в седло. – Винн, позови их.
– Зачем? Я с ними, – сказал Винн, усмехнувшись и качая головой. – Ничего не поделаешь. До чего же надоели эти прелести деревенского быта. Соскучился я по белым простыням. Но придется потерпеть еще немного.
Он тоже направил своего коня вверх по тропе.
Гарри растерянно повернулся в сторону Криса:
– Останови их, пока не поздно. Тебя они послушают.
– Поздно, дружище, поздно, – ответил Крис.
– Вы что? Стойте! Брик, Винн! Стойте же! – закричал Гарри. – Мы же только что стояли на краю могилы. Мы чудом остались жить. Нельзя так искушать судьбу. Куда вы собрались? К этим фермерам, которые только что вас предали? Вы возвращаетесь к ним?
О'Райли оглянулся и ответил:
– Каждый сам решает, куда ему возвращаться.
– Все верно, – сказал Крис, похлопывая лошадь по шее. – Каждый решает за себя. Гарри, все нормально. Уезжай.
– Нормально? – Гарри задыхался от возмущения. – Да я в жизни не видел таких ненормальных! Но я-то еще вроде не свихнулся окончательно. Ли, поехали скорей, не могу я смотреть, как люди собираются на кладбище.
Чико взлетел, наконец, на своего чалого мерина, и тот сам, не дожидаясь понуканий, затрусил за лошадью Винна вверх по тропе.
Крис развернулся к оставшимся на поляне:
– Ли, все нормально, поезжай с Гарри. Мне будет спокойнее, если вы будете держаться вместе. Дорога опасна. Поезжай. Ты сделал свое дело, и мы в долгу перед тобой.
– Ты так и не научился считать, – ответил Ли Броуди, укоризненно улыбнувшись. – Это я теперь твой должник.
Гарри ударил кулаком по луке седла:
– Получается, я один здесь еще не сошел с ума окончательно? Чокнутые! Все вы чокнутые!
Он круто развернул коня и поскакал вниз по тропе вдоль ручья.
ПОСЛЕДНИЙ БОЙ
Лучи рассветного солнца уже осветили верхушку колокольни, но площадь и дома еще оставались в тени, когда Крис выглянул из-за кладбищенской ограды. В деревне стояла необычная для этого утреннего часа тишина. Никто не выгонял буйволов на поле, не громыхал ведрами в коровнике.
– Они расположились в домах крестьян, – прошептал Винн, подползая к нему. – Подождем, когда О'Райли и Брик займут свои места, и начнем.
На противоположном краю площади над крышей длинного сарая показался силуэт О'Райли. Наклонившись, ирландец волок за собой несколько винтовок. Он медленно переступал по тростниковым пучкам, скользким от утренней росы. Вот его силуэт слился с краем крыши. О'Райли залег там, разложив рядом с собой трофейные винчестеры, чтобы не тратить время на перезарядку.
Где-то за соседними домами, наверно, уже разместился Брик, но его не было видно отсюда.
Чико и Ли заходили в деревню с другого конца. И судя по тишине, заходили успешно.
Винн прокрутил барабан своего кольта и засунул его за пояс. «Смит-вессон» Сантоса висел у него в кобуре под мышкой, а свой он оставил в набедренной кобуре.
Крис не взял себе ничего из трофеев, только зарядил винчестер патронами из пояса одного из убитых бандитов. Он не доверял чужому оружию, да и не нуждался в нем.
При новом соотношении сил на каждого из них приходилось три-четыре противника. С ними можно справиться и одним револьвером. Если все пойдет хорошо, то вшестером они смогут перебить здесь не меньше двух десятков бандитов. Это будет означать конец банды. Если же все пойдет плохо, то уже неважно, сколько оружия висит на твоем трупе.
– Пора, – шепнул Винн. – Пока не проснулись. Устроим веселое пробуждение дону Хосе.
– Погоди, – Крис поднял ладонь, прислушиваясь. – Слышал?
– Похоже на храп, – сказал Винн. – Кто-то спит прямо на площади? Часовой?
– Займись им, – попросил Крис. – А я загляну на конюшню.
Крис перебросил свое гибкое тело через ограду и, пригибаясь, перебежал под стену ближайшего дома.
Винн бесшумной тенью пробрался за дом и двинулся к площади между сараями и высокими глиняными кувшинами, где хранилось зерно.