– Да, но с папой и Шэронами. Увидимся на месте.
– По-моему, вы придаете слишком большое значение условностям, – проворчал Джордж с плохо скрытым разочарованием, что она наверняка заметила. – Ладно, станцуем вместе котильон.
– Боюсь, что нет. Я обещала его мистеру Кинни.
– Как! – Джордж не верил своим ушам. – Ну, это обещание выполнять не обязательно, если, конечно, вы сами не хотите! Девушки всегда легко отказывают, если вдруг передумали. Вы же не хотите танцевать с ним?
– Я не могу отказать.
– Это еще почему?
– Я обещала ему этот танец. Несколько дней назад.
Джордж сглотнул и усмирил свою гордость:
– Послушайте, я вообще туда сегодня собрался только потому, что вы там будете, а раз вы не желаете танцевать со мной котильон, может, мне и вовсе не надо приходить? Я здесь всего на две недели, а остальные смогут видеть вас до самого отъезда. Неужели вы мне не уступите?
– Нет, нельзя.
– Послушайте же! – сказал раненный в самое сердце Джордж. – Раз вы отказываетесь танцевать со мной котильон просто из-за того, что обещали его этому… этому жалкому рыжему неудачнику Фреду Кинни, значит нам надо немедленно прекратить всякие отношения!
– Какие отношения?
– Вы прекрасно знаете, о чем я, – прохрипел он.
– Не знаю.
– Вообще-то, должны знать!
– А я не знаю!
Джордж, оскорбленный до глубины души и немало разозленный, выдавил из себя короткий смешок:
– Как это я сразу не понял!
– Не понял чего?
– Что вы можете оказаться девушкой, которой нравятся парни вроде рыжего Фреда Кинни. Надо было мне понять это с самого начала!
Люси с легкостью пережила этот позор:
– О, станцевать с кем-нибудь котильон вовсе не означает, что тебе этот человек нравится, но я все равно не понимаю, что не так с мистером Кинни. Может быть, объясните?
– Если вы не видите этого сами, – холодно ответил Джордж, – не думаю, что мое объяснение хоть как-то вам поможет. Не исключено, что вы его просто не поймете.
– Хотя бы попытайтесь, – предложила она. – Конечно, я не из этого города, и, если в прошлом кто-то что-то сделал не так или в чьем-то характере есть что-нибудь мерзкое, я могу этого не знать. Если бедный мистер Кинни…
– Я бы предпочел не обсуждать это, – отрезал Джордж. – Он мой враг.
– Почему?
– Я бы предпочел не обсуждать это.
– Но…
– Я бы предпочел не обсуждать это!
– Отлично. – Она тихонько подхватила мотивчик, который в тот момент распевал мистер Джордж Эмберсон: «Счастливая луна полна самой собой», и разговор на заднем сиденье подошел к концу.
Они добрались до района Эмберсон, и луна, столь любимая мистером Эмберсоном, покрылась ажурной готической вязью – они проезжали обсаженную деревьями аллею. В окнах многих домов мерцал красноватый огонь, освещающий серебряную мишуру, венки из омелы, блестящие красные и белые шарики: то был сочельник, и люди украшали елки. Ребятня уже разбежалась по домам, но все равно то тут, то там юные прохожие звонко кричали вслед пыхтящему и завывающему безлошадному экипажу:
– Мистер, ради бога, купи коня! Купи коня! Купи коня!
Машина резко вздрогнула и встала как вкопанная перед домом Изабель. Джентльмены выпрыгнули первыми и помогли Изабель и Фанни спуститься, последовало нежное прощание, но одно из расставаний не было столь дружелюбным.
– Au revoir[19] и до вечера, верно? – с улыбкой спросила Люси.
– Всего хорошего! – сказал Джордж и не стал ждать, в отличие от родственников, когда «швейная машинка», направившаяся к дому Шэронов, скроется из вида, увозя груз полегче – только мистера Моргана с дочерью. Джордж сразу пошагал в особняк.
Там он увидел отца, читающего газету в библиотеке.
– Где мама и тетя Фанни? – не отрываясь от чтения, поинтересовался мистер Минафер.
– Сейчас придут, – ответил сын и, тяжело опустившись в кресло, уставился в камин.
Его обещание оправдалось через пару минут, когда в комнату весело вошли две леди, на ходу расстегивая шубки.
– Все в порядке, Джорджи, – сказала Изабель. – Дядя Джордж говорит, что Пенденнис благополучно вернулся в конюшню. Поставь туфли поближе к огню, милый, или лучше сходи переобуйся. – Она приблизилась к мужу и легонько похлопала его по плечу, на что Джордж посмотрел в мрачном унынии. – Тебе давно пора переодеться. После ужина мы все идем на прием, забыл? Братец Джордж пойдет с нами.
– Слушай, – резко сказал Джордж. – А что этот Морган на своей «швейной машинке»? Неужели он думает, что дед в нее вложится? Он и дядю Джорджа собирается втянуть в это? Он за этим сюда явился?
На вопрос ответила мисс Фанни.
– Глупый мальчишка! – с удивительной жесткостью воскликнула она. – Что ты такое болтаешь? Юджин Морган сам в состоянии финансировать свои проекты.
– Уверен, он взял деньги у дяди Джорджа, – настаивал племянник.
Изабель недоуменно и серьезно посмотрела на сына.
– Джордж, почему ты так говоришь? – спросила она.
– Мне кажется, он такой человек, – упрямо ответил юноша. – Разве нет, отец?
Минафер на мгновение отложил газету.
– Лет двадцать назад он вел весьма беспутную жизнь, – сказал он, отсутствующим взглядом посмотрев на жену. – Но в одном он был похож на тебя, Джорджи: он сорил деньгами. Правда, у него не было мамочки, добывающей их для него у деда, поэтому он не вылезал из долгов. Но говорят, дела у него пошли в гору. Не могу сказать, что он мошенник, и вряд ли ему нужны чужие деньги на безлошадный экипаж.
– Тогда зачем он притащил сюда эту развалюху? Те, у кого есть слоны, не таскают их за собой, когда едут в гости. Зачем она ему тут?
– Чего не знаю, того не знаю, – сказал мистер Минафер, вновь принимаясь за чтение. – Спроси его сам.
Изабель засмеялась и вновь тронула мужа за плечо:
– Ты одеваться собираешься? Мы разве не пойдем танцевать?
Мистер Минафер издал тихий стон:
– А сопровождения брата и Джорджи для вас с Фанни недостаточно?
– Неужели тебе там будет совсем невесело?
– Сама знаешь, что нет.
Изабель задержала руку на плече мужа; она стояла за его спиной и смотрела на огонь, и Джордж, задумчиво наблюдавший за ней, подумал, что румянец на ее щеках – не просто блики от пламени.
– Ну и ладно, – снисходительно сказала она, – оставайся дома и радуйся. Мы не станем тебя заставлять, раз сам не хочешь.
– Я правда не хочу, – удовлетворенно откликнулся он.
Полчаса спустя, готовясь к вечернему веселью и проходя по коридору второго этажа в халате, Джордж наткнулся на тетю Фанни.
– Погоди! – задержал он ее.
– Да что с тобой, скажи на милость, происходит? – не слишком дружелюбно спросила она. – Ведешь себя, словно роль злодея для пьесы репетируешь. Сделай уже что-нибудь со своим лицом!
Джорджи и не попытался изменить выражение лица, даже напротив, стал еще угрюмее.
– Полагаю, ты не знаешь, почему отец не хочет идти, – мрачно заявил он. – Ты, единственная его сестра, не знаешь об этом!
– Уилбур всегда говорит, что не хочет никуда выходить, – ответила Фанни. – Что с тобой?
– Он не хочет идти, потому что ему не нравится этот Морган.
– О господи! – нетерпеливо воскликнула она. – Твой отец о Юджине Моргане и не вспоминает. С чего бы?
Джордж замешкался.
– Ну… мне кажется… Слушай, почему ты… да и все вокруг… в таком восторге от него?
– «В восторге»! – развеселилась она. – Неужели люди не имеют права порадоваться старому другу, не раздражая глупых детишек вроде тебя? Я только что говорила твоей маме, что неплохо бы пригласить их на ужин…
– Кого «их»?
– Как кого, Джорджи? Мистера Моргана с дочерью.
– Слушай! – быстро сказал Джордж. – Даже не вздумайте! Маме нельзя этого делать. Ее неправильно поймут.
– «Неправильно поймут»! – поддразнила Фанни, но тут подавляемое раздражение вылилось в удивительную резкость. – Послушай меня, Джорджи Минафер, отправляйся-ка лучше в свою комнату и переоденься наконец! Иногда твои слова выдают довольно подленький умишко!
Джорджа так поразила эта вспышка, что любопытство взяло верх над негодованием.
– Чего это ты взъелась? – поинтересовался он.
– Я поняла, что ты имел в виду, – чуть тише, но не менее жестко сказала она. – Ты вообразил, что это я заставляю твою мать пригласить к нам Юджина Моргана, потому что он вдовец и у меня на него виды.
– Это ты про меня? – выдохнул сбитый с толку Джордж. – Ты считаешь, что я вообразил, будто ты подбиваешь к нему клинья, а мама тебе помогает? Я правильно понял?
В том, что Фанни думает именно так, не было никаких сомнений. Она бросила на племянника разъяренный взгляд.
– Займись-ка своими делами! – горячо прошептала она и быстро ушла.
Ошарашенный Джордж отправился к себе в комнату. Требовалось обдумать ситуацию.
Он столько лет жил с тетей Фанни под одной крышей, и вдруг оказалось, что все эти годы он близко общался с совершенно незнакомым человеком. Он никогда не встречал ту страстную женщину, с которой только что разговаривал в коридоре. Итак, ей охота замуж! И она подбивает маму помочь ей сойтись со вдовцом с безлошадным экипажем!
– Пристрелите меня! – пробормотал он. – Тут остается… определенно, тут остается только застрелиться! – И он расхохотался. – Боже ж ты мой!
Но вдруг к нему вернулись мысли о дочери вдовца с безлошадным экипажем, и он вновь помрачнел, решив вести себя, как задумывал. Сначала он беспечно кивнет ей, а потом перестанет замечать вовсе: и танцевать с ней не станет, даже не пригласит на котильон – да он к ней и близко не подойдет!
Джордж спустился к ужину только после того, как темнокожий лакей позвал его в третий раз – проведя в своей комнате два часа, одеваясь и репетируя.
Глава 9
Достопочтенный Джордж Эмберсон был конгрессменом по части котильонов – самое подходящее занятие для конгрессмена по фамилии Эмберсон. Делал он это благодушно, но с безупречным изяществом, временами хитро поглядыв