То были самые неприятные минуты лета, пролетевшего стремительно и гладко. Вечером, накануне отъезда Джорджа в университет, Изабель спросила его: разве это лето не было по-настоящему счастливым?
Он ответил, что не думал об этом, добавив:
– Пожалуй, да… А что?
– Просто захотелось услышать от тебя, что это так, – с улыбкой сказала она. – Людям моего возраста приятно знать, что люди твоего возраста сознают свое счастье.
– Людям твоего возраста! – повторил Джордж. – Мама, ты сама знаешь, что на старушку совсем не похожа.
– Не похожа. Пока что мне кажется, что я чувствую себя такой же молодой, как ты, но через несколько лет я стану старушкой. Это время не за горами. – Она вздохнула и улыбнулась. – Мне показалось, что этим летом ты был счастлив. Настоящее «лето роз и вина» – только, может, без вина. «Срывай цветы, пока возможно» – так, по-моему, поется? Время летит, оно больше похоже на небо… Или на дым…
Слова матери озадачили Джорджа.
– Как время может быть похоже на небо или дым?
– Нам кажется – то, что у нас есть, будет с нами всегда, но все это лишь дым, а время – это небо, в которое дым уплывает. Сам знаешь, когда из трубы идут клубы дыма, они кажутся густыми, черными, плотными, слово собираются совершить что-то очень важное и зависнуть там навсегда, но тут дым становится прозрачнее и прозрачнее, а через несколько мгновений исчезает вовсе, и ничего не остается, кроме неба, которое не меняется никогда.
– Сдается мне, ты сама запуталась, – весело сказал Джордж. – Не вижу ничего общего между временем и небом или жизнью и клубами дыма, но теперь я понимаю, почему тебе так нравится Люси Морган. Она тоже иногда говорит такую же печальную чепуху… То есть мне-то что, мне даже интересно послушать, а у тебя, мам, такой красивый голос. Даже когда ты говоришь о дыме, небе и всяком таком. Люси такая же, понимаю, почему вы с ней так поладили. Она и с отцом своим так же разговаривает, да и он частенько похожие бредни выдает. Ну, меня это не раздражает! – Он засмеялся и разрешил маме нежно взять себя за руку. – У меня есть о чем подумать, пока люди несут всякую чепуху.
Изабель прижала его ладонь к своей щеке, и по одному из пальцев потекла теплая слеза.
– Ради бога! – воскликнул он. – Что случилось? С тобой все в порядке?
– Ты уезжаешь.
– Ну разве ты забыла, что я вернусь? Тебя волнует только это?
Она улыбнулась, покачав головой:
– Я никогда не привыкну к проводам – вот и вся печаль. А еще меня немного беспокоит твой отец.
– Почему?
– Он плохо выглядит. Все вокруг это заметили.
– Что за вздор! – засмеялся Джордж. – Он все лето такой. По-моему, ничуть не хуже, чем выглядел всю жизнь. А что с ним?
– Он редко говорит со мной про дела, но мне кажется, его тревожат вложения, которые он сделал в прошлом году. И это беспокойство подорвало его здоровье.
– Какие вложения? – спросил Джордж. – Он же не вложился в автомобильный завод мистера Моргана?
– Нет, – улыбнулась Изабель. – Завод целиком принадлежит Юджину, к тому же предприятие такое маленькое, что вряд ли требует больших денег. Нет, твой отец всегда гордился, что делает совершенно безопасные вклады, но пару-тройку лет назад они с дядей Джорджем вложили большие деньги – почти все, что смогли найти, – в какое-то предприятие по металлообработке, но я боюсь, что сейчас дела там не очень.
– И что? Папе-то с чего волноваться. Мы с тобой сможем обеспечить его до самой смерти – на деньги деда…
– Это правда, – согласилась Изабель. – Но для твоего отца работа – главное в жизни, и он так гордился своей способностью разумно вкладывать деньги. Это что-то вроде страсти.
– Вот ведь! Пусть не волнуется! Скажи ему, что мы о нем позаботимся: если прогорит, построим ему на заднем дворе маленький банк, пусть туда хоть каждый день ходит и вкладывает свои пенни. Ведет привычный образ жизни! – Он поцеловал маму. – Спокойной ночи, пойду попрощаюсь с Люси. Не жди меня, ложись спать.
Изабель дошла с сыном до ворот, не выпуская его руки, и он повторил, что его ждать не надо.
– А я дождусь, – засмеялась она. – Не так уж поздно ты и вернешься.
– Это мой последний вечер…
– Но я знаю Люси, а она знает, что ты мне в этот последний вечер тоже нужен. Вот увидишь, она отправит тебя домой ровно в одиннадцать!
Но Изабель ошиблась. Люси отправила его домой ровно в десять.
Глава 12
Беспокойство Изабель о здоровье мужа – она не раз писала об этом Джорджу следующей зимой – никуда не исчезло, когда сдавший экзамены старшекурсник прибыл на летние каникулы. Почти сразу после его приезда мать зашла к нему в комнату и сказала, что доктор сообщил ей «нечто» и теперь она волнуется сильнее прежнего.
– Папа по-прежнему волнуется из-за вложений в металлообработку? – спросил Джордж, не придав особого значения услышанному.
– Боюсь, что дело зашло дальше. По словам доктора Рэйни, сейчас Уилбору вообще нельзя волноваться. Доктор говорит, надо его куда-нибудь увезти.
– Так в чем проблема?
– Он не поедет.
– Верно, его почти невозможно оторвать от дел, – сказал Джордж. – Но вряд ли с ним что-то серьезное, по-моему, он не изменился. Ты Люси давно видела? Как она?
– Разве она тебе не писала?
– Писала где-то месяц назад, – беспечно ответил он. – Никогда про себя ничего не рассказывает. Как она выглядит?
– Она… красавица! – сказала Изабель. – Ну а про переезд она написала?
– Да, у меня есть ее адрес. Слышал, что они строят дом.
– Уже закончили. И живут там около месяца. Люси такая умница, так замечательно ведет хозяйство. Домик маленький, но очень красивый!
– Ну и отлично, – сказал Джордж. – Я всегда говорил, что они ни капли не смыслят в архитектуре.
– Это они-то? – удивилась Изабель. – В любом случае дом очарователен. Он за выездом с Эмберсон-бульвара, недалеко от большого белого особняка с серо-зеленой крышей, который кто-то построил примерно год назад. Там вообще много строятся, оттуда до трамвая всего квартал, он ходит по соседней улице, а скоро там планируют проложить еще три мили путей. Ты, наверное, собираешься завтра навестить Люси?
– Я думал… – Джордж замешкался. – Думал заехать к ней вечером.
Мать засмеялась, ничуть не удивленная:
– Джорджи, я пошутила про завтра! Уверена, что ты ждешь не дождешься. Про завод тебе Люси написала?
– Нет. Что за завод?
– Автомобильные цеха. Поначалу дела были так себе, а некоторые опыты Юджина вышли боком, но весной они выпустили восемь автомобилей и все до одного продали, теперь доделывают еще двенадцать – и они тоже куплены! Юджин так радуется!
– И на что эти швейные машинки похожи? Такие же, как та, на которой мы катались?
– А вот и нет! У них резиновые шины, накачанные воздухом, – пневматика! И они не такие высокие – легче забираться, а двигатель спереди – Юджин считает это большим усовершенствованием. На них интересно смотреть, за водительским сиденьем что-то вроде коробки для пассажиров, со ступенькой и дверцей сзади, и…
– Да знаю я, – прервал Джордж. – Видел такие на востоке. Постоишь днем на Пятой авеню с полчасика, насмотришься. Однажды мимо меня проехали штук пять – друг за дружкой, а уж те, что ездят на электричестве, вообще не в новинку. Сам прокатился как-то на такой. И быстро эти машинки у мистера Моргана едут?
– Даже слишком быстро! Так весело – и немного страшно, – а уж как жутко рычат! Хотя он говорит, что есть способ сделать их потише.
– Меня шум не пугает, – сказал Джордж. – Надо будет сесть как-нибудь на лошадь. Хочу погоняться с этими штуками: Пенденнис наверняка раза в два быстрее. Как дед?
– Выглядит хорошо, но иногда жалуется на сердце; по-моему, в его возрасте это естественно, к тому же у Эмберсонов это в роду. – Изабель вдруг нахмурилась. – А у тебя там никогда не болит, Джорджи?
– Нет! – Он засмеялся.
– Ты уверен, милый?
– Уверен. – И опять засмеялся. – А у тебя?
– Вроде нет, по крайней мере, врач говорит, что с сердцем у меня все в порядке и я зря беспокоюсь.
– Правильно говорит! Женщины вообще слишком много думают о здоровье, наверно, потому, что подумать особо больше не о чем!
– Может быть, – весело ответила мать. – Мы такие бездельницы!
Джордж снял сюртук.
– Леди, мне не хочется намекать, – сказал он, – но пора переодеваться к ужину.
– Не задерживайся. Я все еще не могу на тебя наглядеться, милый! – Она поцеловала его и убежала, что-то напевая.
Тетя Фанни не была столь благодушна и за обедом с усмешкой посмотрела на Джорджа, который покровительственно поинтересовался новостями из «ее жизни личной».
– Ты о чем это, Джорджи? – спокойно спросила она.
– Ну, что там у тебя сейчас? Ничьих мужей не уводила?
– Нет, – ответила Фанни, но в глазах запрыгали чертенята. – Никого не уводила.
– А что в городе слышно? Ты обычно в курсе, о чем кумушки шушукаются. Есть свежие сплетни, тетушка?
Фанни опустила глаза, скрыв горящий в них огонек, но нижняя губа дернулась от сдерживаемого смеха.
– Никаких интересных слухов, ну разве что о помолвке Люси Морган и Фреда Кинни, но какая ж это новость? Это давно известно.
Шутка, несомненно, удалась, потому что Джордж стукнул приборами по тарелке.
– Что… что ты несешь? – выдохнул он.
Мисс Фанни подняла на него невинный взгляд:
– Говорю, Люси Морган и Фред Кинни помолвлены.
Онемевший Джордж уставился на мать, но та лишь успокаивающе покачала головой.
– Люди вечно всякое болтают, – сказала она. – Я на это и внимания не обращаю.
– То есть т-ты… ты т-тоже слышала? – Джордж начал заикаться.
– Мало ли что я слышала, милый. Понятия не имею, может, это все выдумки.
– Значит, все-таки слышала?!
– У меня бы из-за такого аппетит не испортился, – сухо сказал отец. – В мире полно девушек!
Джордж побледнел.
– Ты кушай, Джорджи, – ласково сказала тетя. – Покушаешь – и легче станет. Я же не говорила, что все это точно. Просто услышала от кого-то.