– Да ладно, пусть их соединяются и замирают, ― махнула рукой Юлёна. Она сняла тело Бозо с колен подруги, уложила животом на пол и придавила ногой. ― Дерган же сказал: теперь меронийцы для миссии даже вредны. Соединятся тела… Ладно, засадим их в бочку, засмолим, как в сказке, и выбросим в океан ― пусть болтаются на электромагнитном канате. Вот вам и карантин для Странника.
– За бортом минус двести градусов, ― сказал Иван. ― Юль, ты с техникой не в ладах: у тебя то стальной, то электромагнитный канат… Откуда у нас канат? Сиди, не болтай: мы не в пушкинской сказке, а… в астроморге. Мы сейчас можем связаться со Странником и с Дерганом? ― обратился он к Нибаре. ― Смотри на меня, Джуля: не отключайся!
– Не можем. Странник предупредил: связи не будет, даже экстренной, по-вашему «SOS», ― во избежание перехвата. Он специально послал самую маленькую капсулу, на меронийском жаргоне называется «гроб»: такому аппарату легче затеряться в потоке ледяных осколков, долететь незамеченным. Зортеки считают, что мы до сих пор на трофейном корабле. Молчание ― залог…
– Понятно, ― прервала Маша. ― Что от нас требуется для соединения… ваших тел?
– Ничего. Можете не смотреть.
– Ну, нет! ― заявила Юлёна. ― Мы здесь жизнью рискуем не для того, чтобы «не смотреть». На гепеста смотрели ― там, в узком коридоре, тоже был ещё какой астроморг! ― и здесь не отвернёмся. А ты снимай для российской науки! ― обратилась она к Ивану.
– Я просто обязан снимать, ― живо откликнулся Иван, вынул из рюкзака свои гаджеты и принялся их настраивать.
– Мы для вас как подопытные зундырчики, ― с горечью прошептала Нибара. ―Не ожидала я, Иванечка, от тебя, ― подняла она глаза на Ивана.
– Ты ещё скажи: никогда не выйду замуж за учёного, ― съехидничала Юлёна. ― У учёных работа такая! Вперёд, Джули: сливайся, хватит болтать!
Нибара открепила магниты, освободилась от всей одежды и склонилась над телом брата.
– Подожди… ― сказал Иван и замялся.
– Встала в полный рост! ― скомандовала, догадавшись, Юлёна. ― Иванечка должен запечатлеть: какова твоя красота была «до» и что с ней станется «после».
Нибара посмотрела на Ивана, тот кивнул. Нибара поднялась, расправила плечи и замерла с отрешённым видом, как перед казнью.
– Я знала: ноги ― две половинки от обруча, ― прокомментировала Юлёна и многозначительно посмотрела на друзей. ― И позвонков-рёбер, кажется, меньше, чем у нас.
– Снял? ― поторопила Маша.
Ей неприятно было смотреть и стало неудобно за подругу. Иван опять кивнул и с сочувствием взглянул на Нибару. Она с тем же отрешённым видом легла животом на тело брата, обняла его руками и ногами и замерла. Все инстинктивно поджали ноги и, насколько позволила тесная камера, отстранились от меронийцев. Некоторое время ничего не происходило.
– Света мало, ― сказал Иван. Он нагнулся к телам и подвёл гаджет к месту соприкосновения груди Нибары со спиной брата. ― Кажется, началось…
– Топоры опускаются! ― вскрикнула Юлёна, показывая пальцем на лопатки Нибары. ― Она вся белеет! Нет, уже сереет… Что там, Вань?
– Из обоих тел появились тоненькие присоски, миллиметр-полтора в диаметре, их сотни. Присоски сошлись, пульсируют, по ним что-то переливается…
На спине, на ягодицах и ногах Нибары вдруг появились пузырьки ― такие же, как у брата, но вдвое-втрое меньших размеров. Тело девушки теряло прежнюю форму: растекалось, расползалось, как дрожжевое тесто из кастрюльки. А тело брата плющилось и сливалось с наползающей массой сестры. Волосы и ногти, потеряв твёрдость, врастали в кожу.
– Присосков уже тысячи, ― прошептал в восторге Иван. ― Сплошная стена. Нет, нужно вербально описывать…
Он попробовал отжать сливающиеся тела, повернуть их на бок, совершал другие малоосмысленные манипуляции и при этом словесно описывал происходящее. Так под запись работает патологоанатом на вскрытии тела. Девушки, ощущая себя в морге, приняли это как само собой разумеющееся: они, потрясённые увиденным, взялись крепко за руки и молчали.
Через несколько минут формы двух тел исчезли окончательно. В ногах у ребят лежало продолговатое единое тело серого цвета, почти вдвое меньшее по длине, чем рост меронийцев. Оно покрылось оболочкой, через которую уже не было видно пульсирующих грибов. Иван прекратил съёмку и с облегчением выдохнул:
– Да-а-а, девчонки: только ради этого мне стоило лететь.
– Теперь они влезут в один герметичный мешок ― и никаких проблем с карантином, ― сказала Юлёна. ― А с «углом паники» как-нибудь справимся сами.
– Мешка только нет, ― сказал Иван, упаковывая свои драгоценные гаджеты. ― А одежду куда?
– Сколько проблем в этом космосе! ― воскликнула Юлёна.
– Космос пока что ― не для удобств девушек, а для работы и войны, ― сказала Маша. ― Будем ждать и терпеть. А одежду я сейчас уничтожу…
Все надолго замолчали и уставились на объединённое тело. Оно слегка колыхалось и в установившейся тишине слышно было, как в нём переливается, журчит и булькает.
– По крайней мере, не умерли, ― наконец сказала Юлёна. ― Правда, тихо как в морге. ― Волосы на её голове встали дыбом, потянулись и прилипли к Маше. Юлёна опять забрала руки подруги к себе и вдруг начала их целовать. ― Одно хорошо: от тебя, Машк, прёт тепло и приятность… Греешься, как в розетке зарядное устройство для сотового…
– Кажется, подлетаем, ― сказал Иван, смущённый сценой телячьих нежностей. ― Подозрительно как-то: Странник не разрешил нам взять с собой оружие…
Когда капсула вошла в корабль, Иван сообщила Страннику, что у них на борту опасный ― возможно, заразный ― объект. Странник ответил: зараженный груз встречает карантинный сейф, а самих вас уже дезинфецировали.
В шлюзе ребят встретил кожаный шар диаметром почти три метра ― не то биоробот, не то разумное существо. Шар втянул в себя объединённое тело Бозо и Нибары и укатился восвояси, а ребята цепочкой двинулись по тускло освещаемому цилиндрическому коридору вслед за прыгающим светящимся колобком размером с футбольный мяч.
– Не такого приёма я ожидала от Странника, ― бухтела Юлена, двигаясь по трубе. ― Кротовые норы уже и на кораблях! Здесь ноги-руки переломаешь. Думала: вот, наконец, настоящий герой ― встретит…
– Ещё скажи: «настоящий мужчина», ― усмехнулся Иван.
– Прости, Юль, но тебе везде хлеб-соль подавай, ― обернулась Маша к подруге. ― Ты своим появлением никого не осчастливила на этом корабле. Мы здесь на войне, давай, подруга, без глупостей. Странник нас спас, но мы опять очутились в самом начале пути, и к тому же одни, без своего корабля, безоружные ― нужна его помощь.
– Знаю! План в отношении Странника, между прочим, мой, я и отвечаю. Хоть бы он только сам не оказался кротом из кротовой норы… Страшно представить: я большая драконша, он ― крот. Ужас! Тогда, подруга, обернёшь меня мышью.
– Опять глупости на уме, ― сказал Иван. ― Ты, Юль, неисправима. Не видишь, разве, как устроен проход? Это труба! Здесь катаются, а не ходят. Возможно, Странник ― по своей природе ― тоже имеет форму шара.
– Да ну тебя, помечтать не даёшь! ― В столь щепетильном вопросе о кавалерах Юлёна не могла не настоять, чтобы последнее слово осталось за ней. ― Технарь-сухарь! Никогда не выйду замуж за…
Ведущий ребят колобок вдруг подпрыгнул перед очередной переборкой, и та будто растворилась, открыв вход в просторное помещение, явно предназначенное для приёма пищи. Навстречу ребятам шёл, улыбаясь и простирая руки для объятий, физрук. Он был в спортивном костюме, кроссовках, на широкой груди болтался на шнурке знакомый свисток.
– Сергей Сергеич! ― вылетела Юлёна из-за Машиной спины и бросилась в объятья физрука. ― Вы уже здесь?!..
Тут до Юли дошло… Она сразу отстранилась, обернулась к друзьям и объявила:
– Я же говорила: мой герой, Странник Гузон, примет облик Сергей Сергеича!
Маша и Иван смущённо улыбались, не зная, как реагировать.
– Здравствуйте… ― сказала наконец Маша. Иван кивнул, порываясь, но не решаясь, вынуть свой гаджет из рюкзака и запечатлеть встречу. ― А как к вам обращаться?
– Сергей Сергеич, как в лагере. Добро пожаловать!
– Уж у вас-то найдётся для меня тренажёрный зал и… ванная комната или просто душ с ржавой водой, как в лагере? ― перебила церемонии Юлёна. ― Мы все исчесались от грязи!
– Так точно! Грудь кол-л-лёсиком ― и следуйте за поводырём… Все поняли? Не слышу ответа: все поняли?!
– Все! ― почти машинально хором ответили ребята и переглянулись между собой.
Первые слова Странника прозвучали несколько металлически и гулко, но закончил он фразу уже в тонах обожаемого девочками физрука. Юлёна воссияла: пусть этот Странник… Сергей Сергеич по своей природе окажется и большой колобок, но всё складывается по её сюжету!
К ребятам подкатился всё тот же светящийся колобок и на русском языке в тонах Странника попросил их следовать за ним.
Вскоре девушки уже мылись в общей душевой комнате, скопированной с душа в пионерлагере. Иван мылся рядом, стоя к девушкам спиной.
– Интересно, у них есть разделение по половому признаку? ― говорил он, стесняясь своей наготы в близком присутствии шумно плещущихся обнажённых подруг. ― Душ ― женский…
– Зато будет, кому спинку тебе потереть, ― парировала Юлёна. Она, хотя с наслаждением из ладошки напилась вволю вкусной воды, была раздосадована тем, что грудь её от перенесённого голода и волнений сильно уменьшилась в размерах. ― Опять я стала маленькой девочкой… Как не вовремя!
– А у меня месячные пропали, ― шепнула Маша подруге.
– Когда?
– Когда звёздный ветер стал наполнять меня магической силой. Начинались ― и сразу пропали.
– Оно, может, к лучшему.
– А вдруг я уже не девушка, не женщина вообще?
– Женщина, женщина: Тимберлитте тоже ветру надуло ― и тебя родила.
– Интересно, как было у Тимберлитты?
– Женщины-космонавты препараты принимают, чтобы не было месячных, ― сказал Иван.
– Не подслушивай! ― обернулась Юлёна к другу. ― В твоём космосе с гигиеной тела ― просто копец. Дома я по три раза на день ныряю под душ, а здесь… Маш, а от Ваньки реально пахнет козлом. Умора!