После такого заявления Юлёна-дракон взяла у Сердора чашу с цветным порошком, угрожающе шевельнулась, будто разрывая оковы, издала устрашающий рёв и стукнула хвостом о пол. Искры полетели во все стороны, со столов сдуло бумаги, некоторые заседатели опрокинулись на пол. Охрана бросилась было на помощь, но мавел и кариатиды мгновенно обратили свои одежды в лодки и оружие и преградили им путь.
– Применение любого стрелкового оружия мы отразим, ― предупредил Сердор. ― Пуля вернётся в тот ствол, из которого вылетела. Кто хочет попробовать?
Охранники опустили оружие и попятилась.
– Я говорила, ― обернула голову Юлёна-дракон к Сергею Сергеевичу и Мезенцеву, ― традиционные политики безнадёжны. Мы будем воевать без них!
Тут Юлёна нагнулась к заседателям и, двигая шеей по окружности, осыпала цветным порошком вылезающих из-под столов мужчин, а потом во всю зубастую пасть взревела:
– Или, мальчики с пальчики, всё же не будем смешными ― и повоюем?!..
Глава 25. В Марианской впадине
После заседания Мезенцев-старший и Сергей Сергеевич, рискуя карьерой, позволили Маше и Юлёне скрыться из Нью-Йорка. В тот же день команда вернулась на базовую платформу «Мир». Мавел и кариатиды отбыли в своё измерение. Сердор оставил координаты места в Тихом океане над Марианской впадиной, откуда следует спускать глубоководный аппарат. Мавел подтвердил, что не пустит в свой мир никого, кроме людей и гепестов, спасённых из пиратского плена на Окусе. Странник этого ожидал, поэтому не протестовал, зато Гетрис был взбешён. Он заявил о недоверии к пиратам и зортекам со стороны союзников и оставил за собой право в случае экстренных обстоятельств действовать самостоятельно. А Странника пират вызвал на жёсткий разговор:
– Мы сюда прибыли за доступом к большой энергии, а не как полицейские силы, чтобы сложить головы в бою с шункетами и не получить ничего!
– Командиры флотов всех союзных цивилизаций сами отказались от участия в управлении военной компанией, ― возражал Странник. ― Они предпочли верить: межгалактический маяк Тимберлитта, спасая землян, спасает и их цивилизации от возможного и даже вероятного нападения шункетов. А главнокомандующего союзными войсками и его учёного генерала Сердор не пустил сам ― точно так, как нас с тобой.
Гетрис не принял таких возражений:
– Не знаю, чем именно, но тебя держат на коротком поводке. Ты на вторых ролях у великолепных землян. Пусть принцесса Юлёна одна оказалась способной обвести нас с тобой вокруг пальца, но теперь-то мы битые, а, как говорят земляне, за одного битого двух небитых дают. Глубоководный батискаф твой, тросы твои, лебёдки твои, энергия твоя ― ну возьми людей в плен, прижми, поторгуйся хотя бы с Сердором!
– Люди опасностью плена пренебрегают. Потому что знают: их пленение никакой выгоды зортекам не даст. Твой и мой интерес находится сейчас в мире мавелов, куда нам доступ закрыт. Где мотив для пленения людей? Мавелы и кариатиды на своих кораблях в одно мгновение переносятся в свой мир, они без труда могут захватить с собой и землян. Сердору зачем-то нужно убедиться, что мервудная техника зортеков позволяет подступиться ко входу в их мир через Марианскую впадину. Если спустятся благополучно, у мавелов и гепестов появится дополнительный стимул покинуть Землю.
– Тем более нам нельзя упустить гепестов с их трансформатором тёмной материи! Сегодня их шестьдесят, они в уязвимом состоянии и всего в двух шагах от нас. А завтра они улетят неизвестно куда, и где мы их найдём? А послезавтра ― с их доступом к большой энергии и с непобедимой принцессой Юлёной ― их станет шестьдесят миллиардов. Они родственники шункетов, они рассыплют нас на атомы.
– Кроме всего, есть ещё одна причин отказа: Углас несколько раз пытался с боем войти в мир мавелов в Заветном лесу. Сердор считает меня таким же, как мой брат-близнец, и ожидает эксцессов.
– У зортеков не бывает братьев-близнецов.
– Иван и Нибара плавали в родовом бульоне зортеков, они видели, как метеоритный нож рассёк надвое древесный зародыш. Наверное, нечто подобное, неординарное, случилось и при нашем с братом развитии: половинки зародыша выжили и развились. Поэтому мы с Угласом такие особенные…
Странник сразу же рассказал об этом разговоре Тимберлитте.
– У нас это называется «сколько волка ни корми, он всё в лес смотрит», ― сказала Тимберлитта. ― Похоже, пираты на сходке решили при удобном случае самостоятельно поохотится за трансформатором.
– Я не охочусь, ― поспешил заверить Странник.
– Сейчас не охотитесь. Но у меня нет веры, что вы не примкнёте к Гетрису, когда мы победим шункетов и отдадим вам образцы экосистем Лонзора. В любом случае, спасибо за информацию. Я расскажу своим о «пятой колонне» в наших рядах и предложу главнокомандующему ограничить оперативную информацию для пиратов.
Когда на «Мир» прибыли Тимберлитта, Иван, Бозо, Нибара, Сергей Сергеевич, Мезенцев-старший и гепесты, Маша объявила совет.
– Это не ООН, а сборище лузеров! ― опередила всех Юлёна. ― Они делают только то, что им прикажут Три толстяка.
– Именно так, ― подтвердил Мезенцев-старший. ― Работа ООН парализована. Совбез решил отложить рассмотрение вопроса о создании ЧК. Мол, шункетов ещё нет, может быть, они вообще не прилетят… Англосаксы со своими подхалимами настраивают всех: нужно изгнать мавелов и кариатид, тогда с ними уйдут и гепесты, а шункеты, когда им об этом доложат, уберутся сами.
– Три толстяка рассчитывают на своих подельников-зортеков, ― добавил Сергей Сергеевич. ― На их плечах хотят ворваться в мир мавелов и изгнать оттуда гепестов…
– Но сначала, конечно, попытаются отобрать у них трансформаторы тёмной материи, ― сказал Иван.
– А наши алмазы угнать в свои кладовки! ― с искренним негодованием подхватила Юлёна.
– А вот что мне сообщил Странник, ― сказала Тимберлитта. ― С ним вышли на связь: просили «известного ему представителя» включить в нашу группу спуска в Марианскую впадину. Видимо, через этого «представителя» толстяки держали связь с Угласом. Толстяки путают Странника с Угласом, поэтому не возьмут в толк, почему он отказывается контактировать.
– Толстяки не знают о катастрофе у зортеков, ― сказал Мезенцев. ― А при форс-мажорных обстоятельствах все старые договоры даже с инопланетянами отменяются. Богатеи скоро поймут, что надеяться на зортеков им нечего ― и тогда начнут атаковать нас. Они уже устроили травлю России в СМИ. Оцените заголовочки: «Русские начали ядерную войну в космосе!», «Русский медведь ломанулся в космос!», «У русских есть союзники-инопланетяне с мощным оружием!», «Русский полковник взорвал планету с цивилизацией разумных существ!», «Русские с помощью инопланетян хотят захватить Землю, а потом ― Вселенную!», «Русские отключат все холодильники, Америке конец!», «Покупайте бомбоубежища нашей фирмы!». Я думаю, толстяки сегодня ночью попытаются «нечаянно» ликвидировать участников экспедиции в Марианскую впадину: пошлют авиацию и подлодки, пустят ракеты.
Всё время, пока шёл совет, команда наблюдала картинку с места предстоящего погружения, её предоставило «око» Церолы. Туда на имперском линкоре прибыл Странник, а на грузовых кораблях зортеки привезли с базы на Луне глубоководный аппарат и оборудование. Сразу после того, как с Луны забрали всё оборудование и эвакуировали обслуживающий персонал, по требованию Сердора и Тимберлитты инженер Дерган базу взорвал.
В указанной Сердором точке Тихого океана зортеки собрали плавучую платформу, установили на ней лебёдки с мервудными тросами и приготовили батискаф для погружения. Быстрая, слаженная работа команды навела людей на мысль, что зортеки проделывали это уже много раз.
– До обряда укрытия восемь часов, ― сказала Тимберлитта и протянула руку к дочери. ― Маша, кристалл: у меня с Сердором спрятать Луну получится лучше.
Маша отдала Тимберлитте кристалл, объявила конец совета, а Сергей Сергеевич скомандовал:
– Готовность восемь часов! Бойцы, спасём человечество от первого вторжения инопланетян! Вперёд!
Поздним вечером того же дня команда высадилась на плавучей платформе Странника. Стоял штиль. Маша, Юлёна и Нибара, выйдя на палубу, любовались закатом. Тимберлитта расположилась в отдалении от девушек и знаком показала им, чтобы те не приближались. Иван, Мезенцев-старший и Сергей Сергеевич спустились в гондолу батискафа, и там инженеры-зортеки учили их управлению аппаратом. Иван осваивал место пилота, его отец ― техника, а полковник выискивал и ликвидировал зортековские подслушивающие устройства.
Скоро опустилась ночь, на небе засияла полная Луна. Девушки неотрывно смотрели на бледно-жёлтый диск и лунную дорожку.
– Океан такой большой! ― сказала Юлёна. ― Я воды больше Волги не видела.
– Я тоже, ― откликнулась Маша. ― Даже не поймёшь: темно сейчас или светло. Пейзаж завораживает, как на картинах Айвазовского. «Луна, как бледное пятно…».
Блики на морской глади, переливаясь, освещали висящий на тросах батискаф. Свет Луны вырывал из темноты рваные эфемерные облачка, свисающие над чёрной с прозеленью водой. Мрачное небо и ласковый океан ― это сочетание внушало чувство обманчивости и призрачности мира в странном сочетании с покоем и безмятежностью. Мир вокруг платформы будто замер в ожидании.
– Помнишь Луну на поляне в лагере? ― спросила Маша, обращаясь к Юлёне.
– А то! В твоих глазах отблески костра плясали чёртиками. А сейчас зелёные змейки вьются.
– Зато у тебя прежние глаза-изумруды, самые красивые в мире!
– Правда? Самые-самые?!
– Самые! Когда я тебе врала.
– Да, жрица Луны, а почему обряд совершаешь не ты? Волшебный кристалл отдала…
– Думаю, Тимберлитта меня бережёт. Да и с Сердором они старые друзья. Если Тимберлитта сейчас что-то неправильно сделает, может погибнуть на наших глазах…
Нибара слушала шум лёгкой волны, бьющейся о платформу и батискаф, и блаженно вдыхала солоноватый морской воздух. Особенно заворожила её лунная дорожка. Юлёна не преминула этим воспользоваться.